Тёмные всадники - Тифен Сиовель

– Когда он это поймет, будет слишком поздно задавать мне вопросы. Бодуэн разрешает нам устроить наше маленькое представление перед всеми при условии, что инквизитор все организует. Нам придется иметь дело с отцом Асемаром, но доверие Бодуэна – это неожиданная возможность. Мы не можем оставить жителей Каркасона в такой ситуации.

Он с тревогой повернулся к Брисеиде, которая побелела. Перед ее глазами пронеслись рыцари, тренирующиеся на лугу. Дробя огромные деревянные копья о свои торсы, глотая пыль в своих тяжелых железных тушах, запряженных вьючными лошадьми… Эти образы перемежались с образами вуивра, плюющего огнем над городом, архиепископа Дю Мулена, громко смеющегося, судорожно сжимающего кольцо на безымянном пальце; херувимов, пускающих стрелы; Бенджи, рвущего на себе волосы; взрослого Жюля с протянутой к ней рукой, постепенно удаляющегося…

– Я не говорю, что отказываюсь, я просто…

Брисеида обвела взглядом комнату. Труй-де-нуй исчезла.

24. Посвящение в рыцари

Это была, несомненно, одна из самых отвратительных ночей в ее короткой жизни. Между криками ревунов, гоготом горгулий, зловонием трупов, сваленных в кучу, как скот, в нескольких ярдах от нее, и болью, охватившей ее внутренности, Брисеида не сомкнула глаз. Она могла бы освободить своих спутников от вахты, но труй-де-нуй не появлялась. Не отводя взгляда, она ждала, когда рассвет пробьется сквозь окно. Она думала, что все еще спят, кроме Энея в караулке, но Энндал вскочил на ноги при первом же стуке в дверь.

– Для мессира д’Имбера, – прошептал камердинер у входа, – от мессира де Гонзага.

– Спасибо, – пробормотал Энндал. Раздался металлический лязг, и он помог двум мужчинам поставить доспехи на пол комнаты.

– Лошадь мессира де Гонзага находится в конюшне богадельни. Последний павильон в задней части. На лугу, возле реки, к вашим услугам голубой шатер с гербом Гонзага. Вот титулы… Мессир де Гонзаг полагается на честность мессира д’Имбера и, конечно, на его благоразумие. Он передает ему все свои искренние пожелания.

– Передайте ему ответные пожелания от меня.

Поняв, с кем имеет дело, камердинер подозрительно оглядел рост Энндала, сморщив нос, чтобы перебить запах. Но он держал свои мысли при себе.

– С удовольствием, мессир.

Дверь закрылась.

Оанко, Менг и Леонель медленно поднимались. Энндал присел перед Брисеидой и ободряюще улыбнулся:

– Момент истины. Ты готова? Броня идеально подходит.

Это были полностью закрытые доспехи, состоящие из блестящих пластин и тщательно подогнанных соединений. На груди был инкрустирован герб рыцаря Гонзага – орел с распростертыми крыльями, открытой пастью и огромными когтями. Им потребовалось больше четверти часа, чтобы завязать на ней все кожаные ремни и запихнуть ее в доспехи, как в консервную банку. Остался только шлем, цилиндрической формы до уровня глаз, а ниже был выпуклым. Ее руки уже были зажаты в железных перчатках на шарнирах, поэтому Оанко помог ей убрать волосы назад, чтобы Энндал мог надеть на нее шлем. Как только шлем оказался на ее голове, она почувствовала жар собственного дыхания на своих щеках, отраженный от металлической пластины, как тогда, когда она пережила историю Ольхового короля. Но на этот раз к этому добавился еще и огромный вес доспехов.

– Я не вижу своих ног, – заметила Брисеида, понимая, что форма шлема не позволяет ей смотреть вниз.

– Тебе нужно смотреть только на своего соперника – только вперед.

– Как поднять забрало? – Сквозь щель она видела глаза Энндала.

– На таких шлемах «жабья голова» не поднимается. Такие доспехи были специально придуманы для турниров. Поэтому, чтобы снять их, тебе понадобится помощь. Это хорошо, никто не узнает тебя. И у тебя не будет соблазна снять доспехи.

– Да, даже если ей захочется почесаться или сходить в туалет. – Она слышала комментарии Леонеля. – Тебе придется быть осторожной и не произносить ни слова, и уж тем более не кричать. Конечно, плохо выдавать себя за знать, но чтобы женщина надела доспехи…

Брисеида остановила его, ей не хотелось было больше ничего слышать.

– Но избегай резких движений.

– Почему?

Задавая этот вопрос, она искала рукой ножку кровати, чтобы опереться на нее. Когда она нашла ее, то попыталась сдвинуться, чтобы сесть, не обращая внимания на длинные металлические шипы на носках ее обуви. Она запнулась о ножку кровати и, не сумев вовремя удержаться, упала на матрас, чтобы через мгновение с громким стуком завалиться на пол.

– Ай…

– Потому что, когда ты упадешь, тебе будет трудно подняться самостоятельно, – вздохнул Энндал, помогая Менгу поднять ее на ноги. – Мы пока снимем доспехи, наденешь их только перед соревнованиями. Остальные должны будут пойти и найти твоего противника. Брисеида, у нас как раз достаточно времени, чтобы доставить тебя в твой шатер, там ты проведешь ночь без сна. Я сопровожу тебя туда сейчас, а доспехи мы принесем позже, чтобы не привлекать внимания.

Брисеиде казалось, что она и так не спала всю ночь, что для нее было уже слишком тяжело, но у Энндала на уме было совершенно другое:

– Ты должна отдать свою душу Господу Всемогущему. Ты должна была сделать это вчера вечером, но лучше поздно, чем никогда.

Как будто рука Бога могла протянуться с небес и могучим ударом отбросить их скудные земные заботы.

Энндал был не единственным, кто так думал. Рыцарь де Гонзаг устроил перед своим шатром настоящую маленькую часовню со свечами, портретами святых и кровавой картиной Распятия. Христос на кресте смотрел на нее со страдальческим выражением лица, как будто ему предстояло пережить из-за нее свое испытание. Брисеида посмотрела на статую Девы Марии, которая стояла в центре алтаря. Раскрашенная деревянная дама протянула руки в сострадательном жесте, но к ее милосердному выражению, казалось, примешивалась жалость, без которой Брисеида могла бы обойтись. Ей казалось, что она стала жертвой большой комедии, призванной доказать ей нелепость ее амбиций. Спасти мир, правда? Ну, мы покажем вам, дорогое дитя, что будет, если возомнить себя мессией.

Она молилась уже целую вечность, стоя на коленях на твердой земле, сцепив руки вокруг четок, которые нашел для нее Энндал. По другую сторону шатра под радостную музыку, барабаны, флейты, арфы шли последние приготовления к поединкам. Зрители начали пробираться к деревянным трибунам. Растущий гул толпы смешивался с металлическим лязгом рыцарей, надевающих доспехи, проверяющих оружие, садящихся на своих могучих коней для последней разминки.

Три раза Брисеида вставала, чтобы посмотреть на сцену через маленькое отверстие в полотне. То, что она там увидела, с каждым разом обескураживало ее все больше. Почему все рыцари говорили так громко, что звука их смеха хватило бы, чтобы обрушить гору? Нет, она предпочитала закрыть глаза у алтаря и довериться Богу. Энндал был прав, молиться было полезно. Хотя она сомневалась, что рыцари в соседних шатрах воздвигают алтари и несут службу в ночи перед поединками по тем же причинам.

Через полчаса Энндал вошел в шатер, чтобы с бледным лицом сообщить, что у него хорошие новости.

– Инквизитор вытащил Лиз из тюрьмы. Она в плохом состоянии, но может ходить. Он перенес ее в шатер рядом с трибунами.

– И?..

– Лиз получила ключ от тюрьмы, но кобольды сбежали с твоим кулоном. Эней и Оанко отправились на их поиски.

– Отлично, – вздохнула Брисеида, опускаясь на землю.

– Мы также нашли тебе соперника. Не паникуй. Он не совсем новичок, но он стареет, у него нет столько сил, как раньше.

– Не волнуйся, я не знаю славных подвигов