Франкенштейн, или Современный Прометей. Последний человек. - Шелли Мэрри

222

Последний человек

Вместе с нашими сторонниками мы собрались у Раймонда, чтобы в половине шестого направиться в парламент. Айдрис пыталась успокоить Пердиту, но бедняжка не могла справиться с волнением. Она ходила по комнате; на каждого входящего она бросала взгляд, полный ужаса, словно на вестника, решающего ее участь. Справедливости ради надо сказать, что сестра моя тревожилась не за себя. Она одна знала, как важен был успех для Раймонда. Даже перед нами он притворялся веселым и уверенным, и притворялся столь удачно, что мы не догадывались о его тайных муках. Но нервная дрожь, резко зазвучавший голос или внезапная рассеянность порой выдавали Пердите, с каким трудом дается ему внешняя веселость. А мы, занятые нашими планами, видели только, что он всегда готов смеяться и шутить и неизменно полон бодрости. Лишь Пердита, оставаясь с ним наедине, видела, как деланная веселость сменяется угрюмостью, как неспокойно он спит и каким бывает раздражительным. Однажды она заметила у него слезы и сама долго не переставала после этого плакать.

Уязвленная гордость вызвала у него эти слезы, но гордость не помогла укрыть их. Неудивительно, что Пердита так нервничала. Но для этого, как выяснилось позже, существовала еще одна причина.

Перед уходом мы простились с нашими милыми женами. Я мало надеялся на успех и попросил Айдрис не оставлять мою сестру. Пердита же, схватив меня за руку, увела в соседнюю комнату и, бросившись в мои объятия, плакала долго и горько. Я пытался успокоить ее, уговаривал не терять надежду и спросил, отчего так пугает ее поражение.

- Милый, милый Лайонел, - воскликнула она, - защитник мой с детства!

Судьба моя висит на волоске. Сейчас все вы со мной - ты, спутник моего детства; Адриан, который дорог мне словно близкий родственник; Айдрис, сестра моей души, и ее милое дитя. А ведь сегодня мы, быть может, вместе в последний раз! - Внезапно оборвав свою речь, она воскликнула: - Ах, что я сказала, глупая! - Она бросила на меня испуганный взгляд, но тут же заговорила спокойнее, просила не слушать ее слов: они ничего не значат, и зачем она безумствует? Ведь, пока жив Раймонд, она счастлива.

Но простилась она со мной, все еще плача. Раймонд, уходя, взял Пердиту за руку и выразительно посмотрел на нее; она взглядом показала ему, что поняла и согласна.

Бедняжка! Сколько пришлось ей выстрадать! Я так и не смог вполне простить Раймонду испытаний, каким он ее подвергал, и только из эгоизма. В случае неудачи он намеревался уехать в Грецию, даже не простившись с нами, и никогда более не возвращаться в Англию. Пердита была согласна, его желания были главным законом ее жизни, а выполнение их - величайшей ее радостью. Но оставить всех нас, самых близких ей людей, спутников счастливейших лет ее жизни, и к тому же скрывать страшное решение - это едва ли было ей под силу. Она уже готовилась к отъезду и обещала Раймонду, что в реша-Том I. Глава седьмая 223 ющий вечер, пользуясь нашим отсутствием, проедет первый перегон на их пути, а он, когда убедится в своем поражении, незаметно ускользнет от нас и догонит ее.

Узнав впоследствии об этих планах, я был глубоко оскорблен пренебрежением Раймонда к чувствам моей сестры. Однако, поразмыслив, я понял, что сильнейшее возбуждение, в каком он находился, снимает с него эту вину. Если бы он дал нам заметить свое состояние, то, вероятно, действовал бы более разумно; но усилия, с какими он старался быть внешне хладнокровным, лишали его самообладания. Я убежден, что в худшем случае он уехал бы не дальше морского порта и вернулся, чтобы проститься с нами и посвятить в свои планы. Задача, которую он возложил на Пердиту, не становилась от этого легче.

Он взял с нее клятву, что она не проговорится; и то, что свою роль в этой драме ей предстояло играть одной, было особенно мучительно. Вернусь, однако, к моему повествованию.

Вначале дебаты были долгими и громогласными и часто длились лишь затем, чтобы протянуть время. Теперь же каждый боялся, что наступит последний срок, а выбор еще не будет сделан. Парламентарии, против обыкновения, хранили молчание или переговаривались шепотом. Обычные мелкие дела были быстро закончены. Герцог *** выбыл из состязания еще в его начале; борьба шла между лордом Раймондом и мистером Райлендом. Последний был уверен в своей победе до тех пор, пока не была предложена кандидатура Раймонда, и тогда он стал яростно бороться за голоса. Каждый вечер, появляясь в парламенте, полный нетерпения и гнева, он с противоположной стороны зала заседаний палаты общин85 бросал на нас сердитые взгляды, словно пытаясь уничтожить этим наши надежды.

В английской конституции все предусмотрено для мирного исхода борьбы.

В последний день ее разрешается оставлять лишь двух кандидатов, и, чтобы избежать, если возможно, финальной схватки, одному из них за добровольный отказ предлагается какая-либо выгодная и почетная должность, а также некоторые преимущества на следующих выборах. Как ни странно, однако, не было еще случая, чтобы кто-либо из кандидатов на это согласился, поэтому данный параграф закона как бы устарел и во время дебатов ни разу не был нами упомянут. Когда нам предложили образовать комитет для избрания лорда-протектора, парламентарий, выдвинувший кандидатуру Райленда, встал и, к нашему крайнему изумлению, объявил, что тот свою кандидатуру снимает. Это было встречено сперва молчанием, затем глухим гулом голосов, а когда председатель объявил, что избранным считается лорд Раймонд, раздались аплодисменты и восторженные крики. Оказалось, что нам нечего было опасаться поражения; если бы мистер Райленд и не вышел из борьбы, наш кандидат был бы избран единогласно. Теперь, когда борьба окончилась, каждый вновь почувствовал прежнее уважение к нашему другу и былое восхищение им. Все 224 Последний человек поняли, что Англия не имела еще протектора, столь способного справиться с многотрудными обязанностями этого высокого поста. Все голоса слились в один, и этот голос повторял имя Раймонда.

Раймонд явился. Я сидел в одном из кресел на самом верху и видел, как он шел по проходу к столу спикера. Присущая ему скромность возобладала над торжествующей радостью. Раймонд неуверенно огляделся, словно глаза его были затуманены. Адриан, сидевший рядом со мной, поспешил к нему, прыгая через скамьи. Это ободрило нашего друга; когда он заговорил, неуверенность его исчезла и он выступил во всем блеске своей победы. Предыдущий протектор, торжественно вводя его в должность, вручил ему текст присяги и полагающиеся знаки отличия. Парламентарии разошлись. Первые лица государства окружили вновь избранного лидера и проводили в правительственный дворец.