История франков - Григорий Турский

В то время там совершали общие молебствия[12], которые обычно бывают в дни перед святым праздником вознесения господня. Случилось так, что когда епископ Рагнемод торжественно шел со своей паствой, обходя святые места, тот тоже появился со своим крестом, в необычном для народа одеянии. Собрав блудниц и простых женщин, он составил свой хор, как бы намереваясь с этой толпой тоже обойти святые места. Видя [249] это, епископ послал к нему архидиакона сказать: «Если у тебя есть мощи святых, положи их на некоторое время в базилике и празднуй святые дни вместе с нами, а по окончании праздника иди своим путем». Тот же, ничуть не внимая словам архидиакона, начал сквернословить и поносить епископа. Но епископ, понимая, что тот совратитель, приказал запереть его в келье. Осмотрев все, что у него было, епископ нашел у него большой мешок, полный корней различных трав; там были также и зубы крота, и кости мышей, и когти медведя, и медвежий жир. Видя, что это колдовские вещи, он приказал все это бросить в реку. Отняв у него крест, он велел выгнать его за пределы Парижской области. Но тот, сделав себе другой крест, снова стал заниматься тем же, что и прежде. Тогда архидиакон схватил его, наложил на него оковы и велел заключить в темницу.

В эти дни я прибыл в Париж и остановился в доме при базилике блаженного мученика Юлиана. И вот на следующую ночь этот нечестивец, сбежав из-под стражи, прямо в цепях, которыми был скован, поспешил в названную базилику святого Юлиана и, бросившись на пол, на то место, где обычно я стою, сраженный сном и вином, заснул. Мы же, не зная о случившемся, поднялись в полночь для воздаяния господу благодарственной молитвы и нашли его спящим. От него исходил такой смрад, что он превосходил зловоние всех клоак и отхожих мест. Из-за этого запаха мы не могли войти в базилику. Один из клириков подошел к нему и, зажав себе нос, попытался разбудить его, но не смог этого сделать; ведь презренный опился вином. Тогда четверо клириков, подойдя к нему, подняли его на руки и бросили в угол базилики; затем взяли воды, вымыли пол и разбросали, кроме того, душистые травы, и только тогда мы вошли, чтобы совершить молитву. Однако его не пробудило даже наше пение, и он проснулся только тогда, когда наступил день и светоч солнца был высоко[13]. Затем я передал его епископу, прося не причинять ему никакого зла. Когда же епископы собрались в Париже, мы рассказали им об этом за трапезой и приказали ему явиться сюда для наказания. Когда он предстал перед нами, Амелий, епископ города Сьета[14], подняв на него глаза, узнал в нем своего слугу, сбежавшего от него. И тогда он получил его [обратно] с условием, что не причинит ему никакого зла, и взял с собой на родину. И ведь много таких, которые, используя подобный обман, беспрестанно совращают простой народ. Я думаю, это о них говорит господь в Евангелии, что «восстанут лжехристы и лжепророки в последний час и дадут великия знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных»[15]. Но об этом хватит, вернемся лучше к нашему предмету.

7. Эннодий[16] во время исполнения своих обязанностей герцога в городах Type и Пуатье, кроме того, получил власть над Эром и городом Беарном[17]. Но графы городов Тура и Пуатье отправились к королю Хильдеберту и добились того, чтобы их избавили от Эннодия. Когда же Эннодий узнал от них о своем отстранении, он поспешил в названные мною выше города. Но в то время как он находился там, он получил приказ удалиться и оттуда. И, получив, таким образом, отставку, он вернулся к себе домой и занялся частными делами. [250]

А в то время баски, хлынув с гор, спустились в долины и начали опустошать виноградники и поля, предавать дома огню, а некоторых жителей, вместе со скотом, уводили в плен. Герцог Австровальд[18] много раз выступал против них, но нанес им лишь незначительный урон. А готы из-за того, что в прошлом году войско короля Гунтрамна опустошило Септиманию[19], вторглись в Арльскую провинцию, захватили добычу, увели пленных и дошли до десятого милиария[20] от города. Кроме того, они опустошили, не пощадив и жителей, одну крепость, называемую Бокер, и затем вернулись [в Септиманию], не встретив никакого сопротивления.

8. Так как Гунтрамн Бозон был ненавистен королеве [Брунгильде][21], то он зачастил к епископам и вельможам и с запозданием умолял о прощении, которым он раньше пренебрегал. Ведь когда король Хильдеберт был еще маленьким, Гунтрамн Бозон то и дело нападал на королеву Брунгильду с упреками и бранью; к тому же он покровительствовал тем ее противникам, которые наносили ей обиды. А король, чтобы отомстить за обиду, причиненную его матери, приказал изловить его и убить. Видя, что он находится в опасности, Гунтрамн устремился в церковь Вердена, надеясь через епископа Агерика[22], который был крестным отцом королю, получить прощение. Тогда епископ поспешил к королю, чтобы вымолить для него прощение. Поскольку король не мог отказать ему в его просьбе, он сказал: «Пусть он предстанет перед нами и, дав заложников, отправится к моему дяде, и мы поступим с ним так, как тот решит». Тогда его привели без оружия и в наручниках туда, где находился король, и епископ представил его королю. Бросившись к ногам короля, Гунтрамн Бозон сказал: «Я согрешил против тебя и твоей матери, ибо не повиновался вашим приказаниям, действуя против вашей воли и во вред государственному благу. Теперь же я прошу простить мне мои дурные поступки, которые я совершил против вас». Король же велел ему подняться с земли и, передавая его епископу, сказал: «Пусть он будет под твоей защитой, святой епископ, до тех пор, пока он не предстанет перед королем Гунтрамном», – и велел ему удалиться.

9. После этих событий Раухинг объединился с вельможами короля Хлотаря, сына Хильперика[23], якобы для ведения переговоров о мире, чтобы на границах обоих королевств не происходило никакого раздора и грабежа. А на самом деле они имели намерение убить короля Хильдеберта, после чего Раухинг от имени Теодоберта, старшего сына Хильдеберта, должен был захватить власть в Шампани, а Урсион и Бертефред[24], взяв к себе недавно родившегося младшего сына Хильдеберта, по имени Теодорих, и низложив короля Гунтрамна, должны были завладеть остальной частью королевства. Кроме того, они поносили королеву Брунгильду, чтобы ее унизить, как они и прежде это делали, с тех пор, как она овдовела. И вот Раухинг, гордясь могуществом и, так сказать, предвкушая славу королевского величия, готовился в путь к королю Хильдеберту, дабы исполнить то, что они задумали. Но по милости божией все это дошло до ушей короля Гунтрамна еще прежде, [чем заговорщики осуществили свой план]. Он тайно отправил к королю Хильдеберту гонцов и известил [251] его обо всех этих замыслах, говоря: «Поспеши на свидание со мной, так как есть дела, которые нам необходимо решить».

А Хильдеберт, тщательно расследовав то, о чем его известили, и убедившись, что это правда, приказал Раухингу явиться. Когда тот пришел, король, прежде чем приказать Раухингу предстать пред его очами, дал письменное распоряжение и послал слуг на обывательских лошадях[25], чтобы они в разных местах собрали имущество Раухинга. Затем он велел впустить его в опочивальню и, поговорив с ним о том, о сем, велел ему покинуть покои. Когда Раухинг выходил, двое привратников схватили его за ноги, и тот упал на ступеньки у двери таким образом, что часть его тела находилась внутри, а часть – снаружи. И вот те, которым было приказано это выполнить и которые были уже наготове, кинулись на него с мечами и так рассекли ему голову, что она казалась сплошным мозгом, и он тотчас умер. Тогда с него сорвали одежду, тело же его выбросили в окно[26] и затем предали погребению. Нрава же он был легкомысленного, сверх меры жадный и алчный до чужого добра[27], и своим богатством он возгордился так, что, даже погибая, говорил, что он сын короля Хлотаря. Золота у него на самом деле нашли много.

После его гибели один из его слуг тотчас же поспешно сбежал и сообщил о происшедшем его супруге[28]. А та, в пышном наряде, надев на себя украшения с драгоценными каменьями, сверкая золотом, верхом на коне скакала по улице города Суассона, сопровождаемая слугами, спеша в базилику святого Криспина и Криспиана, как будто бы для того, чтобы присутствовать на мессе. А был как раз праздник страстей сих блаженных мучеников[29]. Но, увидя гонца, она повернула на другую улицу и, бросив на землю украшения, нашла убежище в базилике святого Медарда, епископа, надеясь на заступничество этого исповедника. А слуги, посланные королем на розыски имущества Раухинга, столько нашли в его кладовых, сколько они не смогли бы найти в самой казне; все это они доставили королю.