История франков - Григорий Турский

Что же касается городов, а именно: Бордо, Лиможа, Кагора, Беарна[78] и Сьета, которые, как известно, Галсвинта, сестра государыни Брунгильды, получила как в приданое, так и в моргенгабе[79], то есть в утренний дар, по приезде в королевство франков[80] и которые, как известно, также получила Брунгильда по решению славнейшего государя-короля Гунтрамна и франков еще при жизни королей Хильперика и Сигиберта, то по поводу этих городов пришли к соглашению, что город [260] Кагор с окрестностями и со всем населением переходит отныне в собственность государыни Брунгильды[81], остальными же городами по тому условию, о котором упоминалось выше, пусть владеет при своей жизни государь Гунтрамн, однако же после смерти государя Гунтрамна они вновь возвращаются полностью по божьему соизволению государыне Брунгильде и ее наследникам, а при жизни государя Гунтрамна не могут быть востребованы ни в какое время и ни по какому случаю ни государыней Брунгильдой, ни ее сыном, королем Хильдебертом, ни его сыновьями.

Равным образом стороны договорились о том, что государь Хильдеберт целиком владеет городом Санлисом и что причитающаяся государю Гунтрамну отсюда третья часть будет возмещена в свою очередь третьей частью тех владений Хильдеберта, которые он имеет в Рессонской области.

Равным образом стороны условились, согласно договору между государем Гунтрамном и доброй памяти государем Сигибертом, о том, что тех лейдов[82], которые после смерти государя Хлотаря сначала поклялись в верности государю Гунтрамну, а потом были уличены в том, что они перешли на другую сторону, следует удалить из тех мест, где они теперь пребывают. Также и те, которые после смерти государя Хлотаря поклялись в верности сначала государю Сигиберту, а сами перешли на другую сторону, возвращаются таким же образом.

Равным образом неизменно сохраняется за владельцами то, что указанные короли подарили церквам или верным [людям][83] или что они в дальнейшем с божьего соизволения захотят законным образом подарить. И каждый из верных людей того и другого короля, получивший что-либо законным образом и справедливым путем, не должен нести никакого ущерба, и пусть каждый из них владеет всем этим имуществом или получит причитающееся ему. И если во время переделов между наследниками короля у кого-либо без всякой вины и незаслуженно отнимут что-либо из имущества, пусть вернут ему после расследования. И пусть со спокойной совестью владеет имуществом всякий, кто получил его благодаря щедрости прежних королей, до смерти славной памяти государя-короля Хлотаря. И все то, что затем было отнято у верных людей короля, пусть они получат теперь.

И так как между названными королями было во имя божие достигнуто чистосердечное согласие, было решено, что если кто-либо из верных людей того и другого короля в обоих королевствах захочет совершить поездку по государственным или по частным делам, тому пусть никогда не будет отказано в проезде[84]. Также было решено, что никто из королей не будет привлекать на свою сторону лейдов другого короля и принимать к себе на службу пришедших к нему. И если случится, что один из лейдов из-за какой-либо вины вздумает скрыться в другом королевстве, он должен быть возвращен без наказания, если позволит его поступок.

Кроме того, было решено прибавить к настоящему договору, что если какая-либо сторона под каким-либо предлогом или в какое-либо время нарушит настоящий договор, она лишается всех выгод, как обещанных, так и предоставленных уже теперь, и они пойдут на пользу тому, кто [261] нерушимо блюдет все вышеприведенные условия; и пусть сторона, верная договору, будет свободна от клятвенного обещания по всем пунктам.

Договорись таким образом, стороны присягают именем всемогущего бога, нераздельной троицей и всем, что свято, и днем страшного суда, что они сохранят все вышеприведенные условия в неприкосновенности, без всякого злого умысла, хитрости и обмана. Настоящий договор заключен 28 ноября, на 26-м году правления государя-короля Гунтрамна и на 12-м году правления государя Хильдеберта».

И вот по прочтении договора король Гунтрамн сказал: «Да пусть поразит меня суд божий, если я нарушу что-либо из того, что содержится в этом договоре». И, обратившись к Феликсу, который тогда прибыл вместе с нами в качестве посла, сказал: «Скажи, Феликс, ведь ты уже способствовал тесной дружбе между моей сестрой Брунгильдой и враждебной богу и людям Фредегондой?». Так как Феликс дал отрицательный ответ, я сказал: «Пусть король не сомневается в том, что эта дружба, завязанная несколько лет тому назад, между ними сохраняется. Но знай все-таки, что ненависть, когда-то возникшая между ними, до сего времени дает ростки и не затухает. Если бы ты, о славнейший король, был бы с нею [Фредегондой] менее любезен! Ведь, как мы часто замечали, ты принимаешь ее посольство более достойно, чем наше». Король же ответил: «Знай, о святитель божий, что я принимаю ее посольство так, что при этом не теряю дружбы с моим племянником, королем Хильдебертом. Ведь я не могу связать себя дружбой с той стороной, откуда нередко посылают людей для того, чтобы лишить меня жизни»[85].

Когда король сказал это, Феликс произнес: «Я полагаю, что до вас, преславный король, дошло, что Реккаред отправил посольство к вашему племяннику для того, чтобы просить у него себе в жены племянницу вашу Хлодозинду, дочь вашего брата[86]. Но Хильдеберт ничего обещать без вашего совета не захотел». Король в ответ: «Не очень-то хорошо, чтобы моя племянница ехала туда, где была убита ее сестра[87]. Кроме того, мне вовсе не по душе, что смерть моей племянницы Ингунды остается неотмщенной». Феликс ответил: «По этой-то причине они и хотят загладить свою вину или клятвами, или любыми другими, угодными вам, способами, только бы вы дали свое согласие на помолвку Хлодозинды с Реккаредом, как он просит». Король сказал: «Если мой племянник выполнит те условия, которые он изволил, так же как и я, подписать в договоре, я не воспрепятствую его желанию». Мы обещали, что Хильдеберт все выполнит, и после этого Феликс добавил: «Кроме того, Хильдеберт умоляет вашу милость о том, чтобы вы предоставили ему помощь, чтобы изгнать лангобардов из Италии и вернуть себе ту часть, которую завоевал еще его отец[88], а остальная часть с вашей и его помощью пусть будет возвращена под власть императора»[89]. Король ответил: «Не могу свое войско направить в Италию на добровольную смерть. Ведь теперь в Италии свирепствует жесточайшая чума». Затем сказал и я: «Вы известили вашего племянника о том, что все епископы его королевства должны собраться вместе, ибо им надлежит во многом разобраться. Но ваш славнейший племянник предпочитает, чтобы каждый митрополит, согласно церковным [262] правилам, встретился с епископами своей провинции и чтобы постановление епископов исправило то, что незаконно совершилось в их провинциях. В самом деле, что за причина для столь представительного собрания? Церковной вере никакая опасность не угрожает; никакой новой ереси тоже не появилось. Какая же необходимость в созыве стольких святителей господних?». И Гунтрамн ответил: «Есть множество беззаконий, по поводу которых надлежит принять решения. Тут и греховные браки и все прочее, что у нас неразумно делается. Но прежде всего вы должны расследовать то вопиющее к богу и важнейшее из всех дело, почему епископ Претекстат был сражен кинжалом в церкви?[90] К тому же следует разобраться и с теми, кого обвиняют в плотской разнузданности, чтобы или уличить их в этом и исправить решением епископов, или, если они окажутся невиновными, публично признать неправоту обвинения». И король Гунтрамн повелел отложить собор до июньских календ[91].

По окончании этой беседы мы отправились в церковь, ибо в этот день был праздник воскресения господня[92]. И вот после мессы король пригласил нас на званый обед, который изобиловал не только яствами, но и добрым весельем. Король все время вел разговор о боге, о возведении церквей, о помощи бедным, иногда смеялся, радуясь благочестивой шутке, даже сам шутил, чтобы и нам доставить удовольствие. Сказал он и такие слова: «О если бы мой племянник соблюдал все обещания, которые дал мне! Ведь все, что есть у меня, принадлежит ему. Однако если он недоволен тем, что я принимаю послов Хлотаря, моего [другого] племянника, то я ведь не настолько глуп, чтобы не в состоянии уладить дело между ними примирением. Ведь я знаю, что лучше ссору прекратить, чем ее продолжать. Я дам Хлотарю, если я признаю его своим племянником[93], два или три города в какой-нибудь части моего королевства, чтобы не казалось, что он лишен доли наследства в моем королевстве, и чтобы другой наследник от этого не испытывал затруднений». После сих и подобных слов он, согрев нас теплой лаской и одарив подарками, велел нам удалиться, наказывая всегда давать советы королю Хильдеберту, которые были бы полезны ему.