История франков - Григорий Турский

Но я думаю, что надобно рассказать подробнее о деле Инготруды и ее дочери. Итак, за несколько лет до этого, когда Инготруда, как мы сказали, занялась основанием девичьего монастыря на подворье святого Мартина, она послала своей дочери сказать: «Оставь своего мужа и приезжай ко мне, и я поставлю тебя аббатисой над паствой, которую я собрала». Послушавшись легкомысленного совета, та приехала с мужем в Тур. И когда она пришла в монастырь к матери, то сказала мужу: «Возвращайся домой и заботься о доме и о наших детях, а я не вернусь с тобой. Ведь кто живет в браке, тот не увидит царства божьего». Но ее муж пришел ко мне и рассказал все, что он услышал от жены. Тогда я пришел в монастырь и прочитал постановление Никейского собора, в котором говорилось следующее[141]: «Если какая-либо женщина оставит мужа и отвергнет брак, в котором она жила счастливо, утверждая, будто тот, кто вступил в брак, не будет пользоваться славою небесного царства, то пусть эта женщина будет предана анафеме». Когда Бертегунда услышала это, она, боясь, как бы епископы господни не отлучили ее от церкви, ушла из монастыря и вернулась домой со своим мужем. Но по истечении трех или четырех лет ее мать вновь прислала ей приказание приехать к ней. И та в отсутствие мужа, нагрузив корабли как своим добром, так и имуществом своего мужа и взяв с собой одного сына, отправилась в Тур. Но поскольку мать не могла ее держать у себя из-за дурного поведения ее мужа и, вероятно, чтобы избежать жалобы [со стороны мужа], которая была вызвана ее коварным поступком, она отправила Дочь к ее брату Бертрамну, своему сыну, епископу города Бордо. И вот мужу ее, преследовавшему свою жену, епископ говорит: «Ты взял ее в жены против воли ее родителей, поэтому она не будет твоей женой». А прошло уже почти тридцать лет с тех пор, как они поженились. Муж часто приезжал в город Бордо, но епископ не хотел возвращать ее [ему].

Когда же король Гунтрамн приехал в Орлеан, как мы упоминали в предыдущей книге[142], этот мужчина начал резко нападать на епископа, говоря: «Ты увел мою жену вместе с ее слугами. И теперь, что не подобает епископу, ты предаешься разврату с моими служанками, а она – с твоими слугами». Тогда разгкеванный король заставил епископа дать обещание, что он возвратит Бертегунду ее мужу. Король говорил: «Ведь она мне родственница. Если ей было плохо в доме своего мужа, то я [269] взыщу с него, если же нет, то почему муж подвергся такому позору и почему у него так безобразно отняли супругу?». Тогда епископ Бертрамн дал ему обещание и сказал: «Признаюсь, ко мне пришла моя сестра много лет тому назад. Я из любви к ней и по ее желанию держал ее около себя столько, сколько она хотела. Теперь же она ушла от меня. Пусть же теперь он ее найдет и приведет ее туда, куда он пожелает, я не буду ему препятствовать». Сказав это, он тайно послал к ней вестников сказать, чтобы она, сменив светскую одежду [на монашескую] и приняв покаяние, укрылась в базилике святого Мартина. Она не преминула это выполнить. Затем пришел ее муж в сопровождении большого количества людей, чтобы силой увести ее из этого святого места. Но она была уже в монашеской одежде и утверждала, что приняла обет покаяния[143]; за мужем же она отказалась следовать.

Однако когда умер епископ города Бордо Бертрамн[144], она возвратилась к себе и сказала: «Горе мне, послушавшей совета негодной матери! Вот умер мой брат, вот я оставлена мужем, отстранена от детей. Куда я, несчастная, пойду и что мне делать?». Затем, приняв решение, она направилась в Пуатье. Мать хотела оставить ее у себя, но не сумела. Тогда между ними возникла вражда, и они часто ходили на прием к королю: одна желая получить имущество отца, другая – состояние мужа[145], при этом Бертегунда, показывая что-либо подаренное ей братом Бертрамном, говорила: «Вот это и это подарил мне мой брат». Но ее мать не сочла нужным считаться с этим и пожелала все присвоить себе. Она послала человека, чтобы тот взломал [двери] дома Бертегунды и унес все имущество вместе с дарами. Впоследствии сама мать признала себя виновной, когда по жалобе дочери она вынуждена была возвратить кое-что из этих вещей. Но поскольку я и наш собрат епископ Маровей[146] часто получали письма от короля с просьбой помирить их, то Бертегунда приехала в Тур и предстала перед судом. Мы вынудили ее, насколько могли, поступать благоразумно. Мать же ее не хотела смириться. Кипя злобой, она приехала к королю, чтобы лишить дочь отцовского наследства. Когда она в отсутствие дочери изложила суть дела королю, было решено: дочери отдать четвертую часть, а третью часть – матери и внукам, детям одного из ее сыновей. Для этого раздела имущества, согласно воле короля, прибыл пресвитер Тевтар, бывший референдарий короля Сигиберта, недавно ставший духовным лицом и получивший сан пресвитера. Но поскольку дочь не согласилась с решением, то раздел произведен не был и ссора не утихла[147].

34. А Ригунта, дочь Хильперика, часто позорила мать[148], говоря, что она, Ригунта, – госпожа и что она вновь отдаст свою мать в служанки[149]. Она часто осыпала ее бранью, и из-за этого они били друг друга кулаками и давали друг другу пощечины. Наконец мать сказала ей: «Почему ты плохо относишься ко мне, дочь? Вот имущество твоего отца, которое находится у меня, возьми его и пользуйся им, как тебе будет угодно».

И, войдя в кладовую, она открыла сундук, наполненный ожерельями и драгоценными украшениями. Поскольку мать очень долго вынимала [270] различные вещи, подавая их стоявшей рядом дочери, то она сказала: «Я уже устала, теперь доставай сама, что попадется под руку». И когда та опустила руку в сундук и стала вынимать вещи, мать схватила крышку сундука и опустила ее на затылок дочери. Она с такой силой навалилась на крышку и ее нижним краем так надавила ей на горло, что у той глаза готовы были лопнуть. Одна из девушек, которая находилась там, громко закричала: «На помощь, ради бога, бегите сюда, мою госпожу душит ее мать!» И в комнату ворвались те, что ожидали за дверью. Они избавили девушку от угрожавшей ей смерти и вывели ее оттуда. Но после этого между матерью и дочерью еще сильнее разгорелась вражда, и особенно потому, что Ригунта предавалась разврату. Между ними всегда были ссоры и драки.

35. Находясь при смерти, Беретруда[150] сделала свою дочь наследницей, выделив какую-то часть основанным ею девичьим монастырям, церквам и базиликам святых исповедников. Но Ваддон, о котором мы упоминали в предыдущей книге[151], жаловался, что его лошади были уведены зятем Беретруды. И он решил приехать на одну из его вилл, которую Беретруда оставила своей дочери и которая находилась в области Пуатье. При этом Ваддон говорил: «Он пришел из другого королевства[152], похитил моих лошадей, а я отниму у него виллу». Между тем он послал приказание управляющему этой виллы, чтобы тот приготовил к его приезду все необходимое для пребывания там. Узнав об этом, управляющий собрал всех людей, находящихся в той вилле, и приготовился оказать сопротивление, говоря так: «Пока я жив, Ваддон не войдет в дом моего господина». Когда жена Ваддона узнала о том, что ее мужу будет оказано сопротивление, она сказала: «Мой дорогой супруг, не ходи туда. Если же ты пойдешь, то умрешь, и я с сыновьями буду несчастной». И, остановив его рукой, она хотела удержать его. Да и сын тогда говорил ему: «Если ты пойдешь, то мы оба умрем, и ты оставишь мою мать вдовой, а братьев сиротами». Но эти слова нисколько не подействовали на него, более того, пылая гневом, он назвал сына трусом и неженкой и, бросив в него топор, чуть не разбил ему голову. Но тот, отскочив в сторону, избежал удара, нанесенного отцом.

Наконец, сев на лошадей, они уехали, причем Ваддон вновь послал управляющему приказание подмести в доме и накрыть скамьи покрывалами. Но тот, не обращая внимания на его приказание, собрал, как мы сказали, мужчин и женщин, и встал с ними на улице перед домом своего господина, ожидая прибытия Ваддона. Когда Ваддон приехал, он тотчас же вошел в дом и сказал: «Почему эти скамьи не покрыты покрывалами и в доме не подметено?» И, подняв меч, он ударил по голове человека; тот упал и умер. При виде этого сын убитого тоже поднял копье и метнул его в Ваддона. Удар пришелся в середину живота, и копье пронзило его насквозь. Когда Ваддон упал на землю, подошли люди, которые были собраны, и начали бросать в него камни. Тогда некоторые из тех, что пришли с Ваддоном, прорвались к нему через град камней, накрыли его покрывалом и успокоили народ. Его сын, рыдая, поднял его на лошадь и еще живого привез домой. Но Ваддон тотчас испустил дух под плач жены [271] и сыновей[153]. И вот после столь горестного конца жизни Ваддона сын отправился к королю и получил имущество отца.