Их нежная возлюбленная (ЛП) - Блэк Шайла

– Вот почему я его купил. У меня есть подруга-ювелир, и когда я сказал ей, что искал что-то подходящее для Калли, она показала мне его. Я не мог не купить, – вздохнул он. – Я узнал кто такая Калли две недели спустя и попытался убедить себя, что это к лучшему.

– Почему ты не вернул его?

Торп задавал себе этот вопрос миллион раз.

– Я не мог заставить себя. В моей голове оно было сделано для нее.

– Оно, должно быть, стоило тебе целого состояния.

Он рассмеялся.

– Да. И в то время мне было просто все равно. Она стоила каждого пенни.

– Я прекрасно понимаю. Если ты хочешь увидеть Калли сейчас, возьми его с собой и будь готов использовать его. У меня есть идея.

***

Калли снова посмотрела на часы. Было около полуночи. Она нахмурилась. Если бы Шона не назначили на другое дело, что бы ни случилось сегодня, это должно было касаться ее. Боже, она надеялась, что Уитни и его дружки не прервали свой отпуск в Мексике, чтобы вернуться и закончить убивать ее ради всего святого.

Не то чтобы Шон оставил ее без защиты. Она была уверена, что он нанял телохранителей, чтобы следить за домом днем и ночью. Возможно, это должно было беспокоить независимую женщину в ней, но он заботился о ее безопасности. Так что, несмотря на то что она научилась заботиться о себе, его предосторожности сделали ее теплой и пушистой.

Она снова сосредоточилась на электронной книге, делая все возможное, чтобы погрузиться в уютную тайну сюжета. Либо это, либо желание, чтобы Шон был дома. И еще она немного скучала по Торпу.

Вздохнув, Калли посмотрела через массивные французские двери в главной спальне на обширный задний двор. «Доминион» был там, всего в двенадцати и двух десятых милях – она нанесла его на карту, – но расстояние с таким же успехом могло быть целой вселенной. Торп исчез. Он не покончил со своим прошлым и не собирался возвращаться. Калли хотела разозлиться, но в основном ей было чертовски грустно.

Ее спасительной благодатью был Шон. Его любовь, его утешение, его смех – все это было бальзамом для ее боли. Несмотря на их поездки и напряженный график в последнее время, он никогда не упускал возможности заняться с ней любовью. Его прикосновения – частые и обожающие – всегда заставляли ее чувствовать себя центром вселенной. Иногда она не могла не задаваться вопросом, не пытается ли он заполнить пробел, оставленный отсутствием Торпа. Она сказала ему, что он уже наполнил половину ее так идеально, что просто быть рядом с ним иногда заставляло ее плакать, потому что она счастлива. Она не ожидала, что он заполнит другую половину ее, кровоточащую и пустую, когда Торп уйдет. Ее бывший босс и защитник тоже не мог заполнить половину Шона. Ни тот, ни другой не могли заменить друг друга.

Она просто любила их обоих.

Бессмысленные мысли. Калли бросила книгу и встала, ее короткая черная ночнушка развевалась вокруг бедер.

На другом конце дома она услышала звук открывающейся двери гаража, звон сигнализации, хлопанье закрывающейся двери, скрежет ключей, звуки шагов. Она улыбнулась.

Шон появился через несколько секунд, его лицо было непроницаемым. Он пересек комнату прямо к ней, взял ее лицо в свои руки и запечатлел восторженный поцелуй на ее губах. Со стоном она растворилась в нем. Сейчас он возьмет ее на руки и снимет с нее лоскуток шелка, прикрывающий тело. Он покажет ей свою преданность, и она вернет ее, открыв ему свое сердце еще шире.

Вместо этого он отступил.

– Встань на колени передо мной, милая.

О, он был в таком настроении. Они не участвовали ни в каких БДСМ-играх со времен плавучего дома. Теперь, когда перед ней открылась такая возможность, она поняла, как сильно ее хотела. Жаждала. Ей нужно было чувствовать, что она может отдать себя в руки мужчины, которого любит, зная, что он доведет ее до предела, и в то же время полностью доверяя ему, чтобы он не сломал ее.

– Да, сэр.

Она опустилась на колени у его ног, склонила голову и, затаив дыхание, ждала. Ее тело начало расцветать от предвкушения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не говоря ни слова, он наклонился к ней. Она услышала легкий щелчок, и проволока из белого золота снялась с ее шеи.

Он снял с нее ошейник?

Калли ахнула и с ужасом посмотрела на Шона.

– Ч-что я сделала? Я не смогла сделать тебя счастливым?

Шон присел перед ней на корточки и провел рукой по ее щеке. Он держал ее сердце в своих руках. Он разрывал ее надвое, и все же он выглядел таким взволнованным. Если он бросит ее… Нет! Ее грудь уже разрывалась при этой мысли.

– Ты делаешь меня очень счастливым. Теперь я хочу от тебя другого.

Он вытащил из штанов маленькую бархатную коробочку, и ее сокрушительная боль превратилась в удивленную радость.

– Каллиндра Алексис Хоу, ты выйдешь за меня замуж? Видит Бог, я любил тебя с самого начала, и я не могу представить, как долго смогу прожить, не сделав тебя своей женой. Пожалуйста, скажи «да».

Когда он встал и помог ей подняться на ноги, Калли расплакалась. Она бросилась в его объятия, так крепко сжимая его, он обнял ее с такой же силой. Слезы полились так быстро, ее сердце переполнилось. Она отстранилась и сквозь слезы посмотрела ему в глаза. Она хотела, чтобы он знал, как много это значит.

– Я люблю тебя. Я не знаю, поймешь ли ты когда-нибудь, как сильно, но я сделаю все возможное, чтобы показывать тебе каждый день. Да!

Шон притянул ее к себе и снова крепко прижал, и она изо всех сил вцепилась в него, празднуя то, что будет теперь, когда они станут мужем и женой, что может быть, когда они создадут семью. И оплакивала то, чего никогда не могло быть без Торпа.

Калли впилась пальцами в Шона. Она должна остановить это. Торп не мог быть призраком между ними. Он ясно дал понять, что не хочет ее, и ей пришлось изгнать его. Она тосковала по семье, принадлежности и счастью с тех пор, как были убиты ее отец и сестра. В конце концов ответственные за это люди получат по заслугам. Но она не откажется от любви, которую разделяла с Шоном сейчас и навсегда, чтобы тосковать по мужчине, который не разделил бы его сердце.

Шон мягко отстранился, осыпая ее лицо мягкими, сладкими поцелуями. Затем он открыл коробку. Калли прижала руку к губам, вне себя от радости от красоты кольца – и этого момента.

Ей подмигнул красивый круглый камень в центре, окруженный кругом из мелких бриллиантов. Ободок был покрыт такими же изящными камнями. Это не было экстравагантно. Это было совсем не похоже на гигантский камень, который ее отец подарил матери, и она была рада. То, что дарил ей Шон, было абсолютно идеальным, и тем, что она выбрала бы сама.

Пронзительная красота этого события стала еще более полной, когда он надел кольцо ей на палец.

– Я собираюсь сделать тебя счастливым, – прошептала она, улыбаясь сквозь слезы.

– Знаю. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты тоже была счастлива, милая. – Он украл еще один нежный поцелуй. – Я всегда буду это делать.

Она знала это. Ее шея казалась обнаженной без его знака обладания. Это совсем не делало ее счастливой.

– Знаешь, я все еще могла бы носить твой ошейник.

Он покачал головой.

– Я не так хотел сделать тебя своей. Сначала я надел его на тебя под ложным предлогом. Сначала ты приняла его по неправильным причинам. Это, – он погладил ее обручальное кольцо, – для нас. По правильным причинам. Я всегда буду нежить тебя. Кроме того, что-то еще нужно надеть тебе на шею.

Шон погладил ее по щеке, затем прошел мимо нее, устраиваясь в большом клубном кресле в углу. О чем, черт возьми, он говорил?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Зверушка?

Глубокий голос, который преследовал ее, теперь звучал в ее голове. Должно быть, у нее галлюцинации. Но когда она обернулась, Калли поняла, что ничего кажется.

– Торп?

Он стоял там, усталый и явно нервничающий, но такой же властный, как всегда, расставив ноги и заложив руки за спину. Его серые глаза пронизывали ее насквозь, одним взглядом достигая самого сердца.