Их нежная возлюбленная (ЛП) - Блэк Шайла

Он приподнял бровь, глядя на нее.

– На данный момент этого обращения будет достаточно. На колени.

Она перевела взгляд на Шона, который не сказал ни слова. Он просто молча наблюдал.

– Ты привел его сюда? – спросила она.

– Мы уже поговорили. Он хотел тебя видеть, – сказал ее жених.

Чтобы извиниться? Чтобы загладить глупую вину? Для секса? Она повернулась к Торпу, растерянно моргая.

– Ты еще не встала на колени, зверушка.

Он выжидающе уставился в пол, затем снова на нее. Все в его поведении говорило о том, что он ожидал, что ему будут повиноваться.

– Думаю, ты должна сделать так, как он просит, милая.

На лице Шона появилась слабая улыбка.

Их перепалка напомнила ей Лас-Вегас. Они были на одной волне, которую она не совсем понимала. Но тогда ей понравились результаты. Несмотря на опасность, окружавшую ее в то время, Калли никогда не была счастливее.

Она опустилась на колени, мягкий ковер смягчил удар. Она рискнула взглянуть Торпу в лицо. Выражение его лица смягчилось.

Он погладил ее по макушке, и это прикосновение наэлектризовало ее, пробежав по позвоночнику. Она и представить себе не могла, что когда-нибудь снова увидит его, не говоря уже о том, чтобы быть так близко. Слезы радости, которые вызвало предложение Шона, вернулись. Ее жених никогда бы не привез Торпа сюда, если бы тот намеревался снова разбить ей сердце.

Улыбнувшись, она склонила голову.

– Сэр?

– Это ближе к той форме обращения, которую я хотел бы слышать, Калли. Но я хочу, чтобы ты называла меня кем-то гораздо более важным. – Он обхватил ее подбородок рукой и приподнял к себе. – Я хочу быть твоим Хозяином. Я хочу, чтобы ты была моей единственной зверушкой.

Он вытянул другую руку перед собой, сжимая продолговатую черную коробочку.

Калли моргнула. Его лицо выражало безошибочную привязанность и преданность. Ее сердце дрогнуло, а затем заколотилось сильнее.

Неужели все ее мечты действительно сбываются?

– Уверен, у тебя есть ко мне вопросы, – пробормотал он. – И у тебя есть на них все права. Позволь мне посмотреть, смогу ли я ответить на них для тебя.

– Пожалуйста.

Она едва смогла выдавить это слово из-за эмоций, сдавивших ей горло.

– Я был ослом, что бросил тебя. Глупым. Логан назвал меня чем-то менее лестным, и он был прав. Я никогда не чувствовал себя таким целым, как когда я с тобой. Ты удовлетворяешь все мои доминирующие потребности, когда подчиняешься… И ты достаточно дерзка, чтобы быть вызовом. Я больше не могу жить без тебя. Пожалуйста, не заставляй меня пытаться. Если ты скажешь «да», я буду относиться к твоему служению с предельной осторожностью. Я раздвину твои границы и обеспечу безопасность, одновременно давая тебе наказание, в котором ты нуждаешься, и любовь, которую ты заслуживаешь. Для меня никогда не будет другой, и я никогда больше не покину тебя. Я надеюсь, ты согласишься носить мой ошейник и с гордостью называть меня Хозяином.

Он открыл коробку, и Калли испытала второй приступ изумления за ночь. На бархате лежал сверкающий ошейник. Толстая полоса платины обвивала бы ее шею, нерушимая, символизируя их связь. Мерцающий металл встречался спереди и удерживался вместе одним миниатюрным замком с каждой стороны массивного свисающего центрального камня. Потрясающий аквамарин был окружен миниатюрными бриллиантами и располагался прямо в ложбинке ее горла.

Калли подняла на него глаза.

– Ты серьезно?

– Я так думаю. Он купил его для тебя два года назад и сохранил его, – добавил Шон.

– Это было сделано для тебя, зверушка. Я всегда хотел, чтобы ты надела его для меня. Ты примешь меня?

– Ты действительно будешь здесь завтра?

Вопрос прозвучал так же испуганно, какой была и она сама. Калли прикусила губу.

– Каждый день до конца моей жизни.

Торп сказал все правильно… кроме тех трех слов, которые стояли у них на пути. И все же, были ли они важны? Она знала, что он любит ее. Разве обязательство не было важнее банальности? Да, но она все еще жаждала, чтобы он прижал ее к себе, заглянул в ее глаза и сказал, что у него на сердце.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Разве это не то, что ты хотела услышать, зверушка? – подтолкнул Торп.

На данный момент этого было достаточно. Но она также только что посвятила свою жизнь Шону. Он привел сюда Торпа, так что она вообразила, что ее жених одобрил это, но… она вопросительно посмотрела в его сторону.

– Мы с Торпом поговорили, милая. Мы помирились. Мы оба чувствовали, что это соглашение работает лучше всего, потому что я всегда хотел жениться на тебе. Я более традиционен. – Он пожал плечами. – Мое кольцо на твоем пальце значит для меня все. Пресса уже связала нас романтическими узами. Это будет просто казаться естественной эволюцией наших отношений с внешним миром. Потому что так оно и есть.

Его кольцо на ее пальце значило для нее целый мир, и она гордилась бы тем, что стала его женой.

– А я всегда хотел, чтобы ты была моим сабмиссивом, – сказал Торп хриплым голосом. – У меня была жена. Брак не дал мне той глубокой связи доверия и понимания, которую я искал всю свою жизнь. Я ввязался в это по неправильным причинам. Союз был разорван, и я не оплакивал его потерю. То, что мы разделяем, совсем не похоже на это. В ту минуту, когда я оставил тебя, боль чуть не раздавила меня. Я никогда не надевал ошейник на собственного сабмиссива, чтобы, – он повернулся к Шону с кивком, – «нежить» – идеальное слово. Спасибо.

Шон слабо улыбнулся.

– Всегда пожалуйста.

– Я хочу, чтобы ты была первой и последней, Калли, кто вступит со мной в узы, которые я считаю самыми священными.

Торп стоял перед ней, выглядя уязвимым, но гордым. Тело крупное, плечи внушительные, глаза почти умоляющие.

Она растаяла внутри. В течение четырех лет она наблюдала за ним с разными сабами, ища то, чего он никогда не находил. Недовольство, которое она всегда видела тогда, исчезло. Ее самой заветной мечтой, когда она жила в «Доминионе», было стать его единственной и неповторимой. Она всегда подозревала, что, если он позволит себе заботиться и возьмет одну женщину как свою, он сделает все, чтобы сделать связь такой же глубокой и реальной, как брак.

– Но это не значит, что он не будет относиться к тебе как муж, – добавил Шон.

– Или что Шон не будет хвалить или наказывать тебя, как твой Дом, когда тебе это нужно.

Торп твердо кивнул ей.

Меньшего она и не ожидала.

– Итак, ты слышала, чего мы хотим, но выбор за тобой, – тихо сказал Торп.

Слезы, которые ей не удалось сдержать, горячими ручейками потекли по лицу. Она вздрогнула на одном дыхании, затем посмотрела на Торпа с любовью в глазах.

– Я принимаю этот ошейник как символ твоей собственности. Тебе я обещаю свое послушание и свою любовь. Я верю, что ты дашь мне любовь и наказания, в которых я нуждаюсь. Взамен я предлагаю тебе в дар саму себя и горжусь тем, что называю тебя Хозяином.

С видом величайшей гордости и трясущимися руками Торп застегнул свой ошейник на её шее. Мимолетно она заметила, что это было так правильно, когда он поднял ее на ноги и прижал к себе.

– Слава гребаному Богу.

– Аминь, – сказал Шон, поднимаясь с кресла в углу.

Когда Торп накрыл ее губы своими для мягкого повелительного поцелуя, Шон подошел к ней сзади и прижался губами к ее шее.

– А теперь приготовься услышать слова, которые, я подозреваю, ты будешь слышать часто, милая.

Торп обхватил ее лицо ладонями и соединил их взгляды, заглядывая прямо в ее душу.

– Я люблю тебя, Калли. Ты будешь слышать это часто. Я надеюсь, ты сможешь к этому привыкнуть.

Радость взорвалась внутри нее, переливаясь эмоциями, безмолвной и готовой к будущему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я тоже люблю тебя, Митчелл. – Она повернулась в его объятиях лицом к Шону. – И я люблю тебя, Шон. Мой мир навсегда изменился, превратившись в самое прекрасное существование, какое только возможно, благодаря вам.

Шон поцеловал ее в лоб, в нос, затем задержался на ее губах.