Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Месть каторжника. Затерянные в океане - Луи Жаколио

Что же делали, однако, в этой пустынной и глухой части Зондского пролива эти сравнительно значительные морские силы под командой адмирала Ле Хелло?

После войны с Китаем Франция и ее «вторая союзница» Англия, уступая настоянию коммерсантов всех стран, ведущих торговлю в Шанхае, Гонконге, Сингапуре, Кантоне, Малакке и других торговых портах этой части Азии, потребовали от Сына Неба, а после его смерти — от императрицы-правительницы обязательства положить конец мнимому пиратству, которое, как уверяли, продолжало наводить страх в китайских водах. И одна из статей первого Тяньцзиньского договора гласила, что Франция и Англия могут принять сами необходимые меры, если Повелитель Небесной Империи окажется не в состоянии защитить своими силами иностранные торговые суда от нападений пиратов.

Как известно, китайские джонки совершенно не могут равняться с европейскими судами даже самого незначительного тоннажа, а потому в последнее время пиратские нападения китайцев совершались только на китайские же суда, которые при случае подвергались иногда ограблению. Но богатейшее Общество Джонок, сохранившее свою прежнюю организацию на реках, протоках и морях Небесной Империи, вело такую оживленную и обширную торговлю по всему побережью и на всех Зондских островах, где свободно проходили их мелкие суда с незначительным водоизмещением, что все товары этой части торгового мира лишь через вторые руки попадали к иностранным негоциантам больших портовых городов. Китайцы мало-помалу завладели всем восточным каботажем от Цейлона до Явы, от Суматры и Борнео до Филиппинских островов, а также и по всему побережью Индокитая, Сингапура, Кореи и Японии. На всем этом пространстве не было островка, где бы не находилось одного или нескольких китайских торговых депо; здесь концентрировались все местные товары, за которыми в определенные сроки приходили китайские джонки знаменитого торгового Общества, которое уже перепродавало их европейским резидентам крупных торговых центров.

Вот эту-то торговлю чрезвычайной важности и нужно было уничтожить вконец в пользу ненасытных европейских торгашей. В сущности, ведь все тайны никогда не имели иной цели, как завладеть той или иной областью или нажить, вернее — сорвать несколько миллиардов.

Разорить и ограбить ферму ночью, захватить врасплох ее хозяев, конечно, будет сочтено за преступление, которое, без всякого сомнения, приведет вас в тюрьму и даже дальше. Но напасть врасплох на какую-нибудь страну, явившись во главе миллиона солдат, разорить и ограбить ее, воспользовавшись ее слабостью и беззащитностью, это такой подвиг, которым вы стяжаете себе лавры и звание великого героя, хотя, в сущности, образ действия ваш в данном случае ничем не отличается от первого. Вся разница в одних только «нулях», приписанных к числу людей, участвовавших в том и другом деянии. Если вы явитесь жечь и грабить во главе десяти или двадцати человек — вы просто разбойник, а если явитесь точно так же и жечь, и грабить с этой цифрой людей, умноженной на сто тысяч, то вас назовут завоевателем.

И после этого вам говорят еще об абсолютной справедливости! Нет, друзья, храните ваш порох в сухом месте, держите ваши пушки и ружья в добром порядке и не давайте ослабевать в душе чувству патриотизма, усыпляемого разными космополитическими бреднями, над которыми только смеется жестокий эгоизм других народов.

Несомненно, однако, что и негоцианты, и консулы разных наций, жалуясь своему правительству, не высказывали всей правды и скрывали истинные мотивы, побуждавшие их к этим жалобам; во всяком случае пиратство в китайских водах было старой басней, можно сказать даже, давно забытой историей, когда союзники соблаговолили внять жалобам и воплям своих соплеменников.

Послав сначала в одиночку несколько крейсеров, Франция и Англия решили действовать совместно и, испросив у царствующей императрицы, путем запугивания, рескрипт, которым пираты объявлялись вне закона, — объединенными силами решили принять репрессивные меры против пиратов в Зондских водах.

И французы, и англичане, в лице офицеров и команды, относились вполне серьезно к своей задаче, и если древнее китайское Общество давно перестало грабить чужие суда, то все же в этих водах оставалось еще немало малайцев-разбойников, хозяйствовавших вблизи Зондских островов и Суматры, что и могло послужить основанием для объединения обеих эскадр.

Кроме этой цели преследования пиратов, англичане рады были воспользоваться случаем изловить в этих редко посещаемых и малознакомых водах бесчисленное множество своих дезертиров, подвизавшихся вместе с малайскими разбойниками, да, кстати, нанести на свои морские карты некоторые гидрографические пункты, весьма удобные для новых морских стоянок и торговых портов, которые бы способствовали распространению их влияния на этих бесчисленных островах, богатых самыми разнообразными продуктами. Что же касается роли французского флота в данном случае, то, помимо официальной миссии, присутствие господина де Сен-Фюрси, союзника Гроляра, на «Фридланде» в достаточной мере объясняло, что дело о беглецах из Новой Каледонии далеко еще не было окончено, и Гроляр еще не отказался от надежды довести его до конца.

II

ПО ПРИБЫТИИ НА ОСТРОВ ИЕН СЫЩИКУ, по приказанию Бартеса, великодушно была возвращена свобода.

— Мы, конечно, могли бы удержать вас здесь в качестве заложника, — сказал ему молодой человек, — и поставить раз навсегда в положение, лишающее вас возможности вредить нам, но подобное средство мне противно даже и по отношению к моим злейшим врагам. Итак, вы свободны! Теперь предоставляю вам самому разобраться, какого поведения посоветует вам совесть держаться по отношения к нам и что вам подскажет ваше чувство благодарности. Мы же не ставим вам никаких условий, только предупреждаем, что если вы будете продолжать травить нас, как диких зверей, и еще раз попадете в наши руки, то не рассчитывайте вторично встретить к себе такое же отношение, как теперь. Вы сами вынудите нас защищаться всеми зависящими от нас средствами!

— А между тем так нетрудно было бы покончить со всем этим! — заметил Гроляр.

— Каким образом? — спросил Бартес.

— Верните мне «Регент», и, я думаю, при таких условиях могу гарантировать вам свободу, вам и вашим друзьям, если, конечно, вы не заставите слишком много говорить о себе!

На лице молодого человека мелькнула горькая усмешка.