Все реки текут - Нэнси Като

Снова пошли лесистые берега, деревья стояли вплотную к воде. Справа внезапно показался Уакул, и река стала шире. Дели не захотела идти отдыхать, потому что они приближались к устью Маррамбиджи. Высокие берега из красного песчаника были увенчаны темными муррейскими соснами.

Холодный ветер натянул облака. Брентон закрыл окна, и в рубке сразу стало тепло и уютно. Он указал Дели на цапель светло-охристой окраски, взлетевших с дерева при приближении судна. Их крылья переливались в свете рефлекторов.

– Смотри, вон они! Вон одна цапля села на дерево, совсем близко от нас. Клюв у нее голубой, а на хвосте длинные белые перья. Это ночные птицы, они кормятся только по ночам, а мы их спугнули.

– Где, где? – спрашивала Дели, не видя. Она уже привыкла к тому, что в состоянии возбуждения он делает ошибки в английском языке и перестала их замечать.

Он бросил штурвал и подошел к ней. Взяв ее голову в свои руки, он повернул ее в нужном направлении, но она не увидела птиц: закрыв глаза и прижавшись лицом к его ладоням, она упивалась магией их прикосновения.

Пара лебедей, тяжело махая черными крыльями с белой каемкой по краям, оторвалась от земли и полетела к плесу. Над рекой тихо пролетела кукабарра.

– Это бесовская птица, – задумчиво произнес помощник капитана. – Каждый раз, когда я слышу их голоса, вижу их на восходе или на закате солнца, я вспоминаю, как они смеялись надо мной, когда я впервые прибыл в Австралию.

– А меня они испугали, когда я их услышала в первый раз, – вспомнила Дели.

– Я тогда был настоящим помми:[17] темно-синий костюм, твидовая кепочка и все такое. Я сбежал от одного торговца из Аделаиды, подъехал на попутке до Марри-Бридж и пустился пешком в Морган, где, как мне сказали, я смогу купить билет на пароход. Я шел через степь, придерживаясь по возможности берега реки. Была адская жара. Сняв пиджак, я завязал его рукавами вокруг шеи, а жилет выбросил. Мне то и дело встречались на пути пересохшие болота, заросшие колючей травой, где могли быть змеи.

И каждый раз, когда я располагался на отдых в тенистом уголке, эти треклятые птицы начинали дико хохотать. Они попросту издевались надо мной. Никогда в жизни я не слышал такого злобного смеха. «Не страна, а гадюшник!» – подумал я тогда. – Ноги моей здесь больше не будет! (А ноги были стерты в кровь.) И с тех пор я действительно ни разу не ступил ногой на эту землю, если не считать дороги от корабля до пивной.

– Вы не любите эту страну, но реку вы любите?

– Кто вам сказал, что я не люблю страну? Я не хочу жить нигде кроме Австралии, и меньше всего хочу вернуться в эту старую Англию. Это красивая страна, роскошная река, и пусть теперь кто-нибудь посмеет назвать меня помми!

– И я того же мнения! – горячо поддержала его Дели.

– Подходим к устью Биджи, – скупо обронил Брентон.

– Где оно? – Дели бегом пересекла рубку и прижалась носом к правому иллюминатору.

– Да не спеши ты! Никуда оно не денется.

Дели была разочарована. Вот эта невзрачная речка и есть Маррамбиджи, несущая снеговые воды с Кьяндры, где она, Дели, жила ребенком. Оказывается, эта река, судоходная на протяжении половины ее длины, при впадении в Муррей выглядит более чем скромно. Однако ниже устья ее русло расширяется до размеров солидной реки, образуя запутанную водную систему. «Филадельфия» приближалась к тому месту, где основное ложе реки было перерезано узким перешейком, отгораживающим шестимильную заводь, постепенно превратившуюся в довольно мелкий залив, уже почти не связанный с рекой. Через перешеек, ширина которого составляла не более сотни ярдов, переливалась вода.

– Я думаю, пройдем, Джим? – спросил капитан у своего помощника.

– Не стоит рисковать, Тедди. Течение очень уж слабое.

– Но фарватер так засорен, и в нем так мало воды! Попробую!

В дверь постучали. Бен, стоявший на нижней ступеньке трапа, просунул в рубку голову на уровне их колен.

– Механик велел передать вам, сэр, что если вы решились идти через перешеек Уильсона, то лучше убрать скорость.

Тедди Эдвардс высокомерно вскинул голову и взглянул на Бена сверху вниз. Потом он небрежно облокотился на штурвал, удерживая его в одном положении весом собственного тела.

– Так и сказал? Ты не ослышался, Бен? Побудь пока здесь, малыш.

На минуту Брентон оставил штурвал и сошел на палубу. Положив руки на перила, он посмотрел вниз, в направлении перешейка, прикидывая скорость течения. Потом он поднялся в рубку, встал к штурвалу и стиснул челюсти.

В мгновение ока их подхватило потоком; с баржи донесся тревожный крик, судно и обе баржи устремились вперед, задевая левым бортом за берег; левое колесо уже загребало траву и глину. Капитан оглянулся назад в тот момент, когда вторая баржа ударилась о берег и отскочила от него точно мячик.

– А теперь, Бен, мальчик мой, ступай к механику и скажи ему, чтобы он не вмешивался, когда его не просят. Ты видел, как я провел караван на полной скорости?

– Д-да, сэр! – Глаза у Бена готовы были вылезти из орбит. Он исчез.

– Мы сэкономили около шести миль пути, – сказал Брентон.

– А могли потерять и корабль, и грузы общей стоимостью в шестьсот фунтов, – сухо сказал помощник.

Но капитан лишь самодовольно улыбнулся.

17

Не доходя до «Чертова трека», «Филадельфию» остановили на ремонт. Одно колесо сняли, остов выпрямили и заменили две поломанные лопасти.

Тедди Эдвардс, превратившись в плотника, сошел на берег: надо было выбрать молодое дерево, чтобы заменить разбитую опору палубы. Он был бывалым лесорубом, способным свалить дерево двумя-тремя хорошо рассчитанными ударами топора.

Попугай выпорхнул из рубки и уселся на плечо Дели, перегнувшейся через перила верхней палубы, чтобы лучше видеть плотницкие работы внизу.

– Кто, черт побери, взял мою отвертку? – сурово спросил он.

Дели остановила помощника капитана, направлявшегося в свою каюту, и сказала вполголоса:

– Я слышала, Джим, как вы советовали капитану обойти Макферлейн-риф стороной. Что, они очень опасны? И не кажется ли вам, что он ведет себя немного безрассудно, поступая вопреки советам?

– Ах, мисс Филадельфия, человек учится на ошибках. Мы, старшие, капитану не указ. Тедди станет добрым моряком, но сейчас он еще слишком молод. В этом рейсе с двумя баржами на буксире он узнает, что можно делать и чего нельзя.

На Макферлейн-риф судно порядком потрепало и поцарапало, но все же они миновали их благополучно. У «Чертова трека» Брентон сбросил скорость и приготовился обогнуть первый порог, как вдруг их настиг предательский порыв ветра, ударивший сбоку, и «Филадельфию» развернуло поперек реки, словно большой бумажный кораблик, и бросило на заросший деревьями берег со стороны Нового Южного Уэльса. Колесные кожуха смялись, будто картонные, палубные опоры затрещали длинная, корявая ветка прорвала сетку от мух натянутую в окне камбуза, едва не задев кока.