Лимб. Анафемные души - Елена Филон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это потому, что я больше не смогу приходить. И не придумывай всякой хрени. Давай вообще спать ложись.
– А ты?
– А я пошёл, – поднимается с кровати и шагает к окну.
– Алестер, – девочка уже вовсю плачет.
– Откуда моё имя знаешь? – круто разворачивается к ней.
– Ты сам мне его сказал.
– Правда? – хмурится. – Совсем из ума выжил.
– Ты пришёл попрощаться, да?
Алестер тяжело вздыхает и отводит взгляд от зарёванного лица девочки, словно просто не силах его выдержать.
– Почему ты больше не придёшь?
– Потому что я передумал, – отвечает резко.
– Передумал брать меня с собой?
Палач выдерживает паузу и тихо, едва слышно отвечает:
– Передумал убивать тебя… Лори.
«Это не всё», – раздаётся в голове натянутый голос Рэйвена, и картинка начинает меняться.
«Что это? Лимб?» – не понимаю, разглядывая один из пустых заброшенных городов, какие есть только в секторах Лимба.
«Это мои воспоминания, – сухо отзывается Рэйвен. – Воспоминания Алестера».
«И почему я их вижу?»
«Потому что я тебе это позволяю.»
«Как Ты вспомнил?»
«Я не вспомнил. Я нашёл их в летописи и вернул на место.»
Двое. Алестер и Блэйз стоят друг напротив друга под одним из разлапистых деревьев, сквозь которые пробиваются лучи яркого солнца, бликами играя на их лицах и о чём-то шумно спорят.
– Я передумал, – угрожающе рычит Алестер, тыча пальцем Блэйзу в грудь. – И ты, проводник, сделаешь так, как я сказал!
– Это почему ещё? – надменно усмехается Блэйз. – У нас с тобой сделка, палач, слишком поздно давать заднюю.
– Я не даю заднюю. Просто говорю тебе найти другую смертную.
Острая улыбка Блэйза становится шире:
– Зачем? Лори – идеальная кандидатура. Осталось подождать лет сто, пока она достигнет половой зрелости и можно начинать наш…
– Я сказал: нет! – всё яростнее рычит Алестер, а Блэйз глумливо посмеивается, тряся плечами:
– Ещё вчера было «да», друг мой. Последняя встреча с малышкой произвела на тебя такое сильное впечатление? Что она тебе сказала?
– Найди другую. Я больше повторять не стану.
– Я начинаю думать, Алестер, что всё это время напрасно открывал для тебя окна. Причём абсолютно безвозмездно.
– А ты думай поменьше. Работа проводником вообще таких затрат не требует.
Блэйз гадко улыбается и качает головой:
– Тебе немного осталось сидеть в этом теле, дружище, а когда получишь новое, даже не вспомнишь, кто эта девочка такая. Так что не мели чушь, будь добр. Тем более что ты сам мне её предложил.
– Просто найди другую!
– Да в чём проблема?! – всплескивает руками Блэйз. – Всю грязную работу, так или иначе, мне придётся делать, пока ты мальца из мира живых ждать будешь! Давай я тебе летопись доставлю, а? В лучшем виде! Тогда сам малышкой заняться сможешь.
– Я тебе не доверяю, проводник!
Блэйз разводит руками:
– И в этом вся проблема! Думаешь, кину?.. А ничего что без одной маленькой, но крайне важной детали, наш с тобой гениальный план церберу под хвост полетит?.. Ты мне нужен, палач. Иначе вообще бы к тебе не обратился.
– Ты ещё в задницу меня поцелуй для большей убедительности, тогда точно поверю, что скользкий говнюк вроде тебя порядочным человеком оказался.
– Хм… тебе не помешало бы научиться доверять тем, с кем воюешь на одной стороне.
– А ты докажи, – ухмыляется Алестер. – Что? Не можешь?
– Всё ещё не веришь, что не получишь обещанной свободы, – цинично вздыхает Блэйз. – Что ж… тогда жди своих доказательств из мира живых, раз ты такой идиот, а я буду заниматься тем, чем должен. До скорого, палач. Может, ещё свидимся разок-другой до твоего перерождения. Как там тебя теперь звать будут? Рэйвен? Найдёшь меня, в общем, когда поймёшь, наконец, что я не лгал тебе.
– Лори не трогай, – Алестер хватает Блэйза за руку и круто разворачивает к себе. – Я серьёзно. Если ты сказал правду и вместо свободы моя душа переродится в новом теле палача, клянусь, я выполню свою часть уговора, но Лори… эту девочку ты не тронешь. Понял?
Блэйз, щура один глаз, смотрит на ясное небо и будто раздумывает над чем-то, затем коротко выдыхает и качает головой:
– Я не раз говорил тебе, Алестер: душа этой девочки уже в списке. Рано или поздно обстоятельства её жизни сложатся так, что она и без моих усилий окажется в Лимбе, так что не вижу ничего преступного в том, чтобы немножко ускорить процесс и помочь ей в этом. К тому же… сама Лори мне не нужна. Её любимый «Демон» сможет делать, что хочет со своей принцессой, если их дороги вновь пересекутся, а мне… нужен лишь её будущий Осколок.
– Она станет анафемой, – шипит Алестер.
– Верно, – невинно вскидывает брови Блэйз. – Но ты ведь не станешь её убивать?..
– Я её даже не вспомню, дебил!
– А ты себе крестик поставь, воооот здесь, – тычет пальцем Алестеру в лоб и тот, выкручивает проводнику руку и толкает в спину.
– Только попробуй. Я тебя предупредил, Блэйз.
– И что ты сделаешь? – усмехается проводник. – Откажешься наказывать Лимб за то, что он веками имел тебя в зад?
Алестер не отвечает, лишь прожигает лицо Блэйза взглядом и тяжело дышит.
– А я предупреждал тебя, палач. Что к смертным можно очень быстро привязаться. – Отряхивает ладони. – Мне пора, работы куча. А при нашей следующей встрече, Алестер, я с радостью представлю тебе наш спасительный Осколок. Не переживай, пока Лимб будет дёргать твоё новое тело за ниточки, я честно выполню свою часть работы, а потом… потом настанет твоя очередь.
– Тебе же будет лучше, проводник, если этот наш спасительный Осколок не будет иметь к Лори никакого отношения.
– Ты сам предложил мне эту девочку. Она мне понравилась.
– Значит, сделай так, чтобы разонравилась.
– Да-да… как скажешь, – посмеивается Блэйз, развальным шагом отдаляясь от Алестера. – Очень скоро ты будешь думать совсем по-другому. Рэйвен.
Глава 30
Блэйз не сдержал обещания, которого даже не давал по сути – вот что произошло.
Алестер толкнул меня под поезд, а проводник Лимба стал этим поездом для моей души. Раздавил, разбил на части и забрал себе нужный кусок. Всё, как должно было быть. Всё, как планировали эти двое. Я стала ключом для их свободы, бомбой замедленного действия для Лимба, заложницей чьих-то желаний, оружием для их мести.
Рэйвен больше не смотрит на меня. Он вообще никуда не смотрит вот уже минут тридцать, кроме разбитого окна, где ночь чёрным покрывалом стелется по улицам заброшенного города.
Летопись лежит у
