Информатор - Курт Айхенвальд

Часы показывали 9.05. Все было готово к началу переговоров. Мимото занял место во главе стола. Рядом с ним сидел новый сотрудник «Адзиномото» Хисао Синохара. В последний момент в зал ворвался Жак Шодре и устремился к столу с закусками, чтобы налить кофе. Все были в сборе, не считая представителей корейской компании «Севон».

– Не хватает двух участников, – сказал Уайтекер.

– Они будут в десять тридцать, – отозвался Мимото.

– Только в десять тридцать?

– Да.

– Тогда у нас в запасе уйма времени, – сказал Уайтекер.

– Будут еще двое из «Севона»? – спросил Ким.

– Не только двое из «Севона», – бросил Жак Шодре от сервировочного столика, – а еще один из «Тайсона» и один из «Конагры».

Все засмеялись при мысли о присутствии двух крупных клиентов при обсуждении вопроса о фиксировании цен.

– И еще один из ФБР, – произнес Мимото, улыбаясь и глядя прямо на Уайтекера.

Сердце Уайтекера пропустило удар, но все снова рассмеялись, и он понял, что это шутка.

– Ага, и семеро из ФКТ, – подхватил он.

Как и ФБР, Федеральная комиссия по торговле тоже была бы не прочь узнать о происходящем в зале Кобба.

– Да, и из ФКТ, обязательно, – отозвался Мимото, просматривая свои бумаги.

– Ха! ФБР! – повторил Уайтекер, еще не до конца успокоившись.

Он посмотрел на свои часы. Пора начинать.

– Итак, добро пожаловать в Атланту, – произнес он. – Мы столько раз встречались в Азии и в Европе, что приятно видеть вас всех наконец в Америке. Вести собрание предоставим, наверное, Кандзи. Думаю, сначала поговорим в основном об объемах.

Раздался стук в дверь. Все замолчали.

– Да? – отозвался Мимото. – Это ФКТ?

Уайтекер подошел к двери.

Это было ФБР.

В дверях стоял Херндон с чемоданчиком в руке.

– Я не уверен, туда ли попал, – сказал он. – Это ваш кейс?

– Да, – ответил Уайтекер.

– Вы оставили его в кафе, – сказал Херндон, протягивая ему кейс.

– Спасибо.

– Посыльный подумал, что это, может быть, ваш.

Уайтекер взял кейс, в котором работал диктофон, и, закрыв дверь, вернулся к столу.

– Это из обслуги, – объяснил он коллегам. – Я оставил кейс в вестибюле, когда заказывал нам еду и прочее.

– Вы забыли там кейс? – спросил Шодре.

– Ну да.

– Ничего себе!

– Погрузился в счета и заказы, а все остальное из головы вылетело.

– Какая честность! – восхитился Шодре. – В Париже его давно уже продали бы.{226}

– Да. Хорошо еще, что я оставил паспорт и остальные документы в номере.

– Вы носите все документы в кейсе? – вытаращил глаза Ямамото.

– Нет-нет, боже упаси! – ответил Уайтекер.

Все снова рассмеялись.

Запись переговоров в Атланте была еще одним несомненным успехом. Всего за полтора часа бизнесмены провели обзор производства лизина за 1994 год, то и дело восхищаясь тем, как дисциплинированно ведут себя участники сговора и как точно они придерживаются условленных объемов продаж. Присоединившийся к ним Чхом Су Ким из «Севона» внес лепту в банк компрометирующих данных, заявив, что долю «Севона» в объеме продаж надо увеличить на порядок. Другие возразили, сказав, что в этом случае обрушатся цены на всем рынке. В конце концов все, кроме «Севона», согласились с предложенными объемами производства на 1995 год и о повышении цены на лизин до одного доллара тридцати центов за фунт.

Через несколько дней Джим Мучник, новый юрист антитрестовского отдела, недавно включившийся в «Битву за урожай», вошел в конференц-зал с копией видеозаписи переговоров в Атланте. Запись необычайно его захватила. Остальные прокуроры уже вдоволь насмотрелись на конспиративные сборища производителей лизина, и эта новая встреча вызывала у них чуть ли не зевоту.

А для Мучника сборище в Атланте было просто потехой. Шутки про ФБР и ФКТ его просто сразили. Юрист не верил своим глазам, глядя, как участники преступного сговора воспринимают его как веселую игру.

В конце совещания конкуренты договорились установить цену на лизин в доллар тридцать центов за фунт. Мимото оглядел собравшихся.

– Итак, решено, – заключил он. – В Канаде будет та же цена?

Никто не знал, каков обменный курс канадского доллара, и Жак Шодре, достав газету, стал просматривать колонки финансовой информации.

– Так-так… Что же у нас в Канаде? – бормотал он.

Наконец он нашел то, что искал, и оказалось, что 1,3 американского доллара соответствуют 1,83 канадского. Мимото объявил, что новая цена назначается со следующей недели. За пару минут с помощью той же газеты они оценили весь канадский рынок примерно в сто миллионов долларов.

Мучник смотрел на все это, едва не остолбенев. «Это сон, – думал он. – Не может быть, этого просто не может быть».

Эдгар-Гувер-Билдинг[55] – самое громоздкое и непривлекательное строение официального Вашингтона. На Пенсильвания-авеню оно занимает целый квартал. Кабинеты вдоль коридора на седьмом этаже занимают помощники и заместители директора ФБР, которые надзирают за работой всей организации и докладывают человеку в кабинете в конце коридора – директору Бюро Луису Фри.

В начале 1995 года одним из новичков этого коридора был Уильям Эспозито, начальник Шестого, или уголовного, следственного отдела. Еще прошлой осенью он руководил офисом в Сан-Диего, откуда его перевели в управление заместителем помощника директора ФБР. Скоро он получил повышение и теперь отвечал за все крупные уголовные расследования, которые проводило Бюро.

Почти сразу после вступления в новую должность ему доложили, что с ним хочет поговорить начальник спрингфилдского офиса Дон Стаки. Эспозито взял трубку.

– Дон? Чем могу быть полезен?

– У нас тут очень важное расследование, но нужна ваша помощь в кое-каких недоразумениях с Министерством юстиции.

– Что за недоразумения? – спросил Эспозито.

Стаки объяснил, что расследование идет очень медленно. Оно касается нарушения антитрестовских законов, и агенты ФБР накопили столько вещественных доказательств, включая аудио- и видеозаписи, что дело можно было передать по инстанции еще несколько месяцев назад, однако антитрестовский отдел тормозит его. К тому же антитрестовский отдел никак не придет к соглашению с офисом окружного прокурора, который как раз настроен решить этот вопрос как можно быстрее.

– Но я не хочу поднимать шум, не заручившись согласием Бюро, – сказал Стаки. – Дело затрагивает интересы очень влиятельных людей, и наверняка на нас постараются оказать давление. Я думаю, что вам, а может, и директору нужно быть в курсе, чтобы это не стало для вас неожиданностью. У меня такое впечатление, что за пределами Спрингфилда почти никто об этом деле не знает.