Цитадель Гипонерос (ЛП) - Бордаж Пьер

— А то происходит, что наш друг жерзалемянин занялся небольшой приборкой, и что я уже иду ему на подмогу! — ответил Мальтус Хактар.

Подкрепляя слово делом, он покинул свое убежище и пустился по галерее бегом, пригнувшись и лавируя, время от времени паля очередями, чтобы не дать наемникам времени прийти в себя. В нескольких сантиметрах от его щеки прошипел диск, со снопом искр ударил в потолок и, зловеще скрипя, упал на пол. Шеф-садовник за пять секунд достиг насыпи, споткнулся о труп, растянулся во всю длину на склоне, перевел дыхание, выпрямился и нажал, не отпуская, на спусковой крючок своего волнобоя. Волны высокой плотности соединились с лучами, испущенными оружием жерзалемянина, залив галерею светом и вынуждая выживших наемников отступить во внешний проход.

Двое мужчин прекратили огонь. Некоторое время они стояли неподвижно, напрягая все чувства, вглядываясь в тени.

— Пришло время покидать нашу нору, — прошептал Мальтус Хактар.

— Куда ваша голова планирует нас вести? — спросил Сан-Франциско.

— В мастерскую дерематов… Они предпрограммированы отправить нас к месту пересадки на Платонии.

— Где находится эта мастерская?

— В нескольких сотнях метров отсюда, уровнем ниже. Мы должны перевалить эту осыпь, свернуть на первой развилке влево и следовать по новой галерее на платформу для спуска. Внизу нам придется снова пройти по коридору метров пятьдесят.

— Моя голова мне подсказывает, что дорога длинная…

— Ваша голова не так уж неправа, сударь! Эти проклятые наемники, вероятно, рассредоточились по подвалам, и мы рискуем столкнуться с ними на каждом перекрестке.

— Мое сердце мне подсказывает, что мы уже потеряли много времени.

Хотя осгорита и удивляла, и забавляла манера жерзалемянина выражаться, но его храбрость, инициативность и сноровка вызывали у садовника восхищение и уважительность.

— Мое бьется так сильно, что я уже даже и не знаю! Но я еще не представился: я Мальтус Хактар, с Осгора, главный дворцовый садовник.

— Сан-Франциско, князь американцев Жер-Залема.

— Князь? — поразился Мальтус Хактар. — Извини, я обычный человек, осгоритская деревенщина…

— Не в происхождении достоинства, — сказал Сан-Франциско. — Вы князь головой и сердцем.

Главный садовник оглядел жерзалемянина удивленно и растроганно: этот человек был наг, восстал из трехлетнего ледяного сна, и при этом проявлял такое благородство, такое достоинство, такое величие души, что сразу же хотелось попасть в число его друзей. Из жерл раскаленного добела оружия курились струйки дыма. Нагроможденные трупы наемников выступали светлыми пятнами посреди темноты.

— Моя голова призывает вас найти наших друзей…

— Давайте вы. Ваша жена за вас беспокоится. Я тут пригляжу…

Они добыли с трупов еще волнобоев и после кратких объяснений Мальтуса Хактара о том, как их использовать, преодолели насыпь и осторожно проникли в галерею. Осгорит и Сан-Франциско, который вновь облачился в накидку главного садовника, пошли впереди, сопровождаемые соответственно Афикит и Феникс. Две молодые женщины, все еще толком не оправившиеся после воскрешения, изо всех сил пытались не выбиваться из темпа и сжимали рукояти своего оружия. Реанимированные обычно отлеживаются до сорока восьми часов, чтобы восстановить координацию между мозгом, нервной системой и мышцами, но они изо всех сил старались приспособиться к обстоятельствам, чтобы преодолеть издержки слишком резкого пробуждения. Шари шел за Афикит. Шеф-садовник не дал ему оружия, поскольку тот нес Йелль, но посоветовал ему держаться стены, чтобы беспечно не подставиться под возможный вражеский огонь. Жек и Фрасист Богх шли в тылу и постоянно оглядывались, чтобы убедиться, что сзади не подкрался противник.

Первой атаке они подверглись на перекрестке, когда Мальтус Хактар и Сан-Франциско проскользнули в устье туннеля слева от себя. Они услышали характерные щелчки дисков, скользнувших на свои направляющие.

— Внимание! — гаркнул осгорит.

Они отпрянули назад и прижались к стенке главной галереи. Через перекресток, коварно посвистывая, пролетели несколько дисков.

— Сколько их? — прошипел Сан-Франциско.

— На мой взгляд, трое или четверо, — прошептал шеф-садовник. — Те, которые от вас раньше ускользнули… Пройти будет непросто. Они перестреляют нас как кошкокрыс, стоит нам высунуть нос. Если только вы снова не воспользуетесь вашим заклинанием невидимости.

— Моему сердцу бы этого хотелось, но мое тело уже не способно. Прошло недостаточно времени с момента моего первого обращения к слову абина Элиана, и его магическая сила на меня еще раз не подействует.

Тишину нарушил грохот, тьму прорезали мимолетные отсветы. Осгориты Сети Красной Луны, проявляя удивительную храбрость, отказывались сдаваться, и битва в других частях дворца продолжалась.

— А я еще не обращалась к священному слову, — произнес мягкий голос.

Они повернулись и увидели, что вперед решительно вышла Феникс.

— Мое сердце подсказывает мне, что это плохая идея! — проворчал Сан-Франциско.

— А что говорит твоя голова, князь американцев?

В глазах Сан-Франциско вспыхнули темные молнии.

— Моя голова говорит, что это единственное возможное решение, но мое сердце не одобряет этого.

— Иногда нужно уметь заставить сердце замолчать… Но вам придется прийти на помощь побыстрее: у меня нет твоего мастерства невидимости…

Сан-Франциско снял с предохранителя волнобой Феникс.

— Трех секунд хватит. Бесполезно стрелять до конца обращения: святое слово, пока сохраняет свою магическую силу, нейтрализует огнестрельное оружие. Сделай паузу, встань увереннее на ногах.

Он взялся за конец ствола и поводил им из стороны в сторону.

— Не пытайся целиться. Ни в коем случае не прекращай нажимать на спусковой крючок и выметай туннель во всю ширь.

Она кивнула. Он положил руку ей под левую грудь и почувствовал, как под подушечками пальцев безумно колотится ее сердце.

— Твое сердце необъятно, Феникс.

— Иначе оно было бы недостойно тебя встретить, князь.

Он отступил в сторону, давая ей пройти. Она прислонилась к стене главной галереи, прикрыла на несколько секунд глаза, глубоко вздохнула, чтобы замедлить сердцебиение, и затем произнесла про себя слово абина Элиана.

Она сделала несколько шагов по боковому туннелю, как можно устойчивее утвердилась на ногах и подняла дуло оружия. На фоне завесы тьмы выделялись четыре серые с белым фигуры с вытянутыми в ее направлении руками. Мерцающие отблески далеких взрывов отражались на дисках, полускрытых под рукавами комбинезонов. Их свободные руки сжимали волнобои, но, судя по тому, что стволы были направлены в землю, они явно предпочитали использовать свои дискометы.

Феникс нажала на спуск.

Никакой волны из дула оружия не вылетело. Сперва она подумала, что все еще действует слово абина Элиана, но потом по скрежету дисков на пусковых поняла, что ее заметили. Ее указательный палец сжал спусковой крючок, но не последовало ничего, кроме жалкого бульканья. Прилив адреналина подействовал на нее, как электрический разряд. Феникс раскрыла рот, чтобы закричать, но перехваченное горло не смогло издать ни звука; она словно боролась с кошмаром. Она же проснулась сегодня утром, ласково посмотрела на Сан-Франциско, спавшего рядом с ней… Звезда Матери-Земли сияла вовсю, потом был восхитительный легкий завтрак, в основном из фруктов… Они какое-то время поболтали с Найей Фикит, такой светловолосой и такой красивой в утреннем свете… Йелль и Жек пошли купаться в ручье… Они с Сан-Франциско спустились в сад, начали сортировать фрукты, чистить контейнеры для обезвоживания… Она услышала шум, увидела тело своего спутника, лежащее рядом с контейнером, заметила обнаженного мужчину в проходе, почувствовала удар в лоб, ее сморила сильнейшая усталость… Она тоже в свою очередь легла, охваченная ужасным желанием поспать… Что она делала посреди этого сумрачного туннеля? Эти четверо людей с лицами, скрытыми под белыми масками, хотели ей зла, а ее оружие заклинило. Что за кошмарная сцена в кошмарных декорациях, а она все никак не проснется.