Черная вдова - Анатолий Безуглов

- Погоди, ты хочешь сказать, что твой директор невиновен?

- Он категорически отрицает, что брал взятки, - ответил Огородников.

- А как же меченые деньги? - удивился Чикуров. - Показания заведующих секциями?

- Видишь ли, старик, нечестные люди умелее, - Вася поднял палец к потолку, - куда более умелее развивают средства подавления честности, чем честные развивают средства подавления бесчестности и непорядочности. Ты согласен?

- На все сто процентов!

- Отличный ответ! - обрадовался Огородников. - Впрочем, умно можно ответить лишь тому, кто умно спросил.

- От скромности ты не умрешь, - усмехнулся Игорь Андреевич.

- Я умру от другого, - печально изрек Василий. - От доверчивости... Понимаешь, я поверил Цареградскому! И вот - результат...

Следователь прокуратуры города вытащил из кармана газету и протянул Чикурову.

Весь подвал в ней занимал фельетон.

Игорь Андреевич пробежал его глазами. Суть сводилась к тому, что в то время, когда "партия, государство, народ объявили беспощадную войну таким уродливым явлениям, как хищения и взятки", следователь Огородников "взял под защиту" пойманного с поличным директора гастронома Цареградского. Более того, человек, призванный стоять на страже закона, не щадя сил бороться с преступностью, выпустил вышеупомянутого Цареградского на свободу и (неслыханная вещь!) настаивает, чтобы его восстановили в должности директора гастронома.

Прочитав фамилию автора, Чикуров присвистнул:

- Смотри-ка, жив курилка!

- Ты о ком? - спросил Огородников.

- О фельетонисте.

- Откуда ты его знаешь?

- Мелковского? Да он проходил года три тому назад по одному делу, которое я расследовал. Ты, наверное, помнишь, о нем писали - махинации в березкинском объединении "Интеграл"; убийство директора, покушение на самоубийство главврача...

- Да-да, - кивнул Василий Лукич, - припоминаю. Какая-то афера с лекарственным препаратом, так?

- Совершенно верно, - подтвердил Чикуров. - ...Баурос... назывался. Что-то вроде прохладительного напитка, а выдавали чуть ли не за эликсир жизни! Мелковский был в этой шайке как бы пресс-агентом. Рекламировал "чудодейственные" качества "Бауроса" в газетах, по радио, на телевидении и в кино, за что и получал щедрые вознаграждения. Ему даже оплачивали персональную машину в Москве, снимали особняк. Короче, этот писака сыграл не последнюю роль в одурачивании десятков тысяч людей!

- Кем он проходил в деле? - полюбопытствовал Огородников.

- Я собирался предъявить ему обвинение, но меня одернули: Мелковского, мол, трогать нельзя.

- Кто одернул?

- Сверху, - ответил Игорь Андреевич и, заметив на лице приятеля усмешку, вздохнул: - Ты даже не можешь себе представить, с каких высот вступились за Мелковского! Уж на что Вербиков не робкого десятка, но и тот спасовал.

Чикуров глянул на дату - газета была вчерашняя. От Огородникова это не ускользнуло.

- А сегодня уже вызвали на ковер к... - Василий Лукич назвал одного из замов прокурора республики. - Что он за мужик? Крутой?

Чикуров не успел ответить - в дверь заглянули.

- Разрешите, Игорь Андреевич?

- О, конечно, конечно! - Чикуров поднялся со своего места, чтобы поприветствовать Яна Арнольдовича Латыниса.

Они встретились как старые приятели. Огородников заспешил, пора было идти к начальству.

- Выше голову, старик! - подбодрил его Чикуров.

- Опасно. Если не споткнешься о порог, то уж непременно расшибешь лоб о притолоку, - сострил напоследок Огородников.

Когда они остались одни, Чикуров забросал оперуполномоченного вопросами о житье-бытье. Они не виделись с тех пор, как вместе расследовали дело о березкинском объединении "Интеграл". Майор поначалу был сдержан: видимо, на его психику давил кабинет. Но мало-помалу Латынис расковывался, и вскоре они уже беседовали совсем как тогда, в дни совместной работы.

- Смотрю, вы вроде бросили курить? - обратил внимание Латынис. Прежде, помнится, смолили одну за другой.

- Уже сорок четыре дня не смолю, - посмотрев на календарь, ответил Игорь Андреевич.

- Решились все-таки? - порадовался за следователя Ян Арнольдович. Поздравляю!

В дверь постучали. Игорь Андреевич глянул на часы.

- Это, наверное, Золотухин, - пояснил он Латынису. - Как раз по южноморскому делу... Войдите! - крикнул он.

В кабинет робко вошел мужчина лет сорока пяти. Действительно, он оказался бывшим старшим инженером-экономистом одного из отделов Министерства строительства.

- Присаживайтесь, - предложил ему следователь, представив Яна Арнольдовича как участника следственно-оперативной группы.

Золотухин устроился на краешке стула и сложил руки на коленях.

"Словно набедокуривший школьник, вызванный к завучу", - подумал о свидетеле Чикуров.

Он был несколько озадачен: ожидал, что инженер из породы напористых, смельчаков и горлопанов (выступить на собрании против замминистра!), а Золотухин вел себя тише воды, ниже травы.

Игорь Андреевич поинтересовался, почему и как инженер ушел из Министерства строительства. На вопрос "почему" Золотухин предпочел не отвечать, а вот насчет "как" буркнул:

- По собственному желанию.

- Что, на новом месте условия лучше? - допытывался следователь.

Золотухин стал бормотать что-то про "спокойную жизнь".

- А в зарплате выгадали или наоборот? - задал вопрос Чикуров.

Допрашиваемый с трудом признался, что ставка на новой работе у него ниже на сорок пять рублей.

"Клещами нужно тянуть каждое слово!" - терял терпение следователь. Он не понимал, чего или кого боится Золотухин.

Однако постепенно Чикуров стал приходить к мысли, что не только, а вернее, не столько страх диктует поведение инженера: тут скорее уж имело место разочарование.

- Эх, товарищ следователь, товарищ следователь, - тяжело вздохнул Золотухин. - Неужели вы сами не понимаете, что со мной произошло? Конечно, в том, что мне пришлось уйти из министерства, виноват я сам! А почему? Начитался, дуралей, газет, поверил... Смело, мол, идите в бой против бюрократов, самодуров-администраторов и прочих ретроградов и перерожденцев! Вот я и сходил! А чем все кончилось? "Ушли" меня с должности! Элементарно расправились. - Глаза у него сузились, на секунду в них сверкнул гневный огонек. - Я б всех этих журналистов, подстрекающих честных людей идти на медведя с десертным ножичком...

Но инженер не договорил, какую кару обрушил бы на газетную братию. Он только махнул рукой и снова сник. Игорю Андреевичу, как говорится, крыть было нечем. Следователь понял: Золотухин не из тех, кто будет мстить человеку, навредившему ему по службе, - слишком интеллигентен и робок.

Он закончил допрос и отпустил свидетеля. А тот и не скрывал своей радости, что можно поскорее покинуть это заведение.

Оставшись с Латынисом, Игорь Андреевич ввел его в курс дела.

- Значит, вы летите в Южноморск, - сказал Ян Арнольдович. - А что делать мне?

- Пока поработайте в Москве, - сказал Чикуров. - Задание у вас следующее: откуда у Варламова могли быть такие деньги? И не только деньги. Перстень, который нашли в его "дипломате", - очень редкая и ценная вещь.

- Понял, - кивнул оперуполномоченный угрозыска.

- И вообще соберите как можно больше сведений о заместителе министра... Второе: киноартист Великанов. С чего это он поехал в Южноморск? Знаком ли с Варламовым? - Игорь Андреевич посмотрел на часы. - К сожалению, более обстоятельно поговорить не удастся. Но мы будем созваниваться. Идет?

- Разумеется, - пообещал Латынис.

На этом они простились.

В Южноморск Чикуров попал впервые. По службе бывать не приходилось, а отдыхать на таких многолюдных, суматошных курортах он разлюбил с тех пор, как однажды провел отпуск в путешествии по северу европейской части России, которым был просто очарован.

В аэропорту Игоря Андреевича встретил Кичатов. И только они сели в "Волгу", предоставленную горуправлением внутренних дел, подполковник с ходу огорошил следователя прокуратуры.

- Еще один труп...

- Помимо того, что нашел сегодня в воде Зайковский? - уточнил Чикуров.

- Да. Водолаз обнаружил.

- Причина смерти? Кто он, что? - забросал коллегу вопросами Игорь Андреевич.

- Скорее всего - утонул, как и другие, - ответил тот. - Мужчина лет пятидесяти пяти, высокий, с бородой. В кармане куртки - членский билет Союза художников СССР.

- Значит, личность установили?

- Увы, - развел руки Кичатов. - Ни фамилии, ни имени-отчества разобрать не удалось: размыло водой. Но, слава богу, есть фотография, переснимем, увеличим и пошлем в Москву, в правление Союза художников. Там-то уж должны опознать.

- Это надо сделать как можно быстрее!

- Завтра же, - ответил подполковник.

- Еще что-нибудь водолаз нашел?

- Нашел, - кивнул Кичатов. - Спортивную сумку. Импортную, "Адидас". А в ней - около пяти тысяч рублей.

- Так, - встрепенулся Игорь Андреевич. - Опять деньги... И в каких купюрах?