Называйте меня Хель (СИ) - "Zaraza takaja"

— Сссто с ним? — зашипел Томми.

— На молодого человека ложится откат за предумышленное убийство ребёнка-мага, — нервно выдал целитель. — Но при этом, заклятие «вендетты» препятствует откату. Но я не могу представить ситуации, в которой «вендетта» могла бы лечь на нерожденного…

— Нерождённый? — нервно переспросил я. — Ребёнок Анны! Но я ничего ей не делал и не собирался избавляться от него. Почему откат?

— Если хотите узнать моё мнение, то мне требуется полная информация. Готов дать клятву, — сказал целитель.

— Да, в общем, тут нет тайны. Моя мать ждёт ребёнка. Только он должен родиться в мае, но до моего шестнадцатилетия. А на мне новый род. Я сначала боялся, что придётся призывать алтарь раньше и уходить в вассалитет. Но потом почувствовал отсутствие в нём родственной магии. Значит он маггл. Вот и всё.

— А «вендетта»? — спросил целитель.

— «Вендетта» на мне есть. Наложена единственным представителем влившегося рода. Но теперь он мёртв.

— Это понятно. Такие заклинания забирают жизнь наложившего… — задумался целитель. — Раз «вендетта» активизировалась, значит этот ребёнок несёт вам угрозу. Не физическую, а магическую. Он претендует на ваш род, не имея на это права…

— Спасибо, мы всё поняли, — заявил вдруг Драко, поднял меня на руки и камином переместился в свои покои.

Он только и успел с комфортом устроить меня на диване, как появился Томми.

— Бастард! — рыкнул Томми. — Но ведь это не твой ребёнок, Хель? Маг, не имеющий права на род, но претендующий на него… Хель, твоя мать носит мага от кого-то другого. Не твоего отца. Но поскольку и в нем, и в тебе течёт одна материнская кровь, его магия пытается влиться в род Милтон.

— Что за чушь, Томми? Как чужой ребёнок может претендовать на мой род?

— Просто, — вздохнул Драко. — Хель, ты признал его. Признал братом или сестрой. И твоё признание создало между вами мост.

— Да чтоб их всех! Драко, и что мне теперь делать?

— Призывать алтарь в любом случае. А дальше… Либо признавать его полностью, либо отсекать от рода.

— Спасибо, обнадёжил, — фыркнул я. — Но ведь рано ещё. Он должен был родиться только в конце мая. А сейчас середина апреля! Хотя… мать могла наврать со сроком. А что будет, если я не стану призывать алтарь? Он же получается не Милтон?

— Если ты не признаешь или не изгонишь его из рода, то наложенная на тебя «вендетта» убьет и мать, и ребёнка. Закупорки канала не будет, но откат ты получишь. Ослабленный «вендеттой», но всё равно.

Через час с помощью Драко и вызванного Поттера я добрался до гостиной. А там, в парной шкатулке для писем меня ждало сообщение.

«Хель, Анну забрали в больницу. Брэд вчера ночевал в клинике. И сегодня целый день там. Если можешь, навести её. Всё-таки она твоя мать. Ларс Милтон».

Вот и приплыли. Ну и что мне делать? Полежав ещё пару часов, я прихватил письмо и решительно направился обратно к Драко.

— Мне нужно в больницу, — заявил я с порога. — Я должен знать, чьего ребёнка носит Анна, чтобы принять решение. Ну и точно узнать, кто будет первый кандидат на роль жертвы алтаря Блэков. Если мать умрёт — не факт, что я смогу вытащить эту информацию.

— Одного я тебя не пущу, — сказал Драко. — Вместе пойдём. Я только Северуса предупрежу.

Из кабинета Драко мы переместились камином в Блэк-Хаус, а отойдя на несколько метров от дома, я отзвонился Ларсу. На такси мы с Драко добрались до лондонской квартиры, подхватили деда и направились в больницу.

Госпиталь Святой Марии располагался в районе Паддингтон. Старинное здание из красного кирпича, украшенное арочными балконами и надстройками. При ней же был и пункт неотложной помощи, куда и привезли Анну. Муниципальная клиника — что возьмёшь. Они везде одинаковые: пока Конфундусом не приложишь — хрен кто что сделает. То врача нет, то часы неприёмные, то пол мокрый. Но через десять минут и пять Конфундусов я вошел в палату к матери.

— Хельгерт, ты приехал, — вымученно улыбнулась она.

— Угу, — выдал я.

Выглядела она откровенно хреново. Мне даже жаль её стало в первую секунду. А потом я вспомнил, сколько проблем она всем принесла — и жалость испарилась. Тратить время на разговоры и уговоры я не стал. Просто достал палочку и…

— Легилименс!

В воспоминания магглы я вошел легко, как в открытую дверь. Вот разговор со мной, когда она сообщила о беременности и мой псих… Вот ещё раньше, когда она уговаривает отца на ребёнка… Ещё глубже — задержка и тест на беременность. Почти… Чуть дальше и… БЛОК!

— Обливиэйт! — потрясённо выдохнул я, выходя из сознания. — Это был Обливиэйт!

Комментарий к глава 44

Продажи в понедельник

========== Глава 45 ==========

Анна Милтон относилась к людям, для которых «стакан наполовину пуст». А если стакан полон — то надо перелить в тару побольше и он снова станет наполовину пуст. В детстве Анна точно была уверена, что их квартира в районе East Croydon в южной части Лондона не такая большая и современная, как у её одноклассниц. А купленная машина низкой комплектации и не новая — позапрошлого года. Хоть отец и уверял, что она в идеальном состоянии. А вот Семья Эмили купили автомобиль с кожаным салоном.

Абсолютно точно Анна была уверена, что в школе её не любят. Учителя занижают оценки, а девочки не хотят дружить, потому что она не такая богатая, как Мэри. И все её беды оттого, что родители зарабатывают мало. А больше они заработать не могут. Отец Анны по вечерам любил включить новости и начинал вслух обсуждать увиденное. Потому Анна точно знала, что правительство Британии ведёт неправильную политику. Что оно ориентировано на то, чтобы сделать богатых людей ещё богаче и совсем не заботится о простых гражданах.

На свой первый митинг Анна попала случайно. Тогда в далёком 1993 году ИРА произвела взрыв на станции метро «Лондон-бридж». Было несколько десятков раненых и возмущённые жители Лондона требовали у мэра обеспечить им безопасность. Вот тут Анна и нашла своё призвание. Ведь кто-то должен открыть глаза власть имущим на то, что они не правы. Высшего образования Анна не получила, ведь оно платное, а все деньги в семье уходили на ипотеку. И вновь Анна обвинила в этом правительство и присоединилась к студенческому движению «Образование — всем!» Дальше были ещё поводы и ещё…

За неимением профессии, Анна подрабатывала официанткой в кафе, а всё остальное своё время уделяла акциям протеста. Там она и познакомилась с Брэдом. Жизненные позиции двух молодых людей совпали и дальше они «доносили правду» уже вместе. После свадьбы Анна переехала из квартиры родителей в особняк к молодому супругу. Правда, принадлежал он не Брэду, а его отцу. И эта несправедливость снова помешала Анне быть полностью счастливой.

Да, теперь интересы молодой семьи изменились, а вот способ их достижения остался прежним. Они с мужем по-прежнему вели активную жизненную позицию. Но теперь Анна была недовольна тем, что правительство не предоставляет домохозяйкам социальный пакет, не проводит повышение квалификации после декрета и не обязует компании иметь льготные рабочие места для молодых матерей.

К рождению своего первого ребёнка Анна готовилась, как к величайшему событию. Перезнакомилась с мамочками из их района, перечитала кучу журналов и организовала движение «за безопасные детские площадки». Первый сын хлопот не доставлял, разве что наотрез отказывался откликаться на своё имя, играть с другими детьми и ходить с ними на митинги. Если в первых двух случаях мальчик молча всех игнорировал, то любая попытка взять сына с собой на демонстрацию заканчивалась истерикой с эпилептическим припадком.