Русский бунт - 2030 - Александр Абердин

За ужином они принялись обсуждать увиденное. Некоторые металлические деревья представляли из себя сплавы из нескольких металлов, другие же наоборот, были созданы радоновыми гейзерами из какого-то одного металла, например родия или платины. Максим взял с собой лазерный спектроскоп-определитель и с его помощью нашел даже ториевое деревце удивительной красоты. Светло-серого цвета, матовое, оно отличалось удивительной красотой и было не таким уж радиоактивным. Если его поместить под хрустальный купол, то рядом с ним можно будет спокойно жить и ни о чём не беспокоиться, но они всё же прихватили с собой фантастически красивое, сверкающее, синеватое деревце из чистого осмия. Высотой чуть более метра, с причудливыми ветвями и даже листочками-снежинками, с корой, похожей на жемчуг, оно весило почти триста килограммов.

Жалко, конечно, но вся эта красота не была вечной. Через семь с половиной тысяч лет Перун, скорость вращения которого вокруг Злыдня неуклонно увеличивалась, рухнет на белый карлик. Максим и Маша вернулись на "Азов" и поставили деревце на эстраде в самом большом ресторане лайнера. В ярких лучах софитов оно сверкало и переливалось всеми оттенками синего цвета, словно бриллиант. Когда вокруг него собралось множество людей, он сказал:

— Ребята, в металлическом лесу таких деревьев имеется огромное множество и через семь с половиной тысяч лет Злыдень проглотит их вместе с Перуном и не подавится. Моё предложение такое, нам нужно выкосить весь этот лес. Всё то, что поплоше, пойдёт на переплавку, а самые красивые образцы пополнят казну Православной Руси. Мы рано или поздно встретим братьев по разуму и тогда, возможно, нам будет их чем удивить. Кое-что мы подбросим и землянам, но только в разумных количествах и вы знаете почему.

— Знаем, командир, — засмеялся кто-то, — им сколько не дай, всё будет мало и спасибо ты никогда от них не дождёшься.

— Вот и хорошо, что знаете, — кивнул Максим, — а раз так, то в карьере мы будем ишачить, а на металлическом лесоповале отдыхать.

Стоявший возле деревца Виктор, растерянно спросил:

— Дядя Макс, так ты считаешь, что нам не стоит оставлять на Перуне лес? Вообще-то я когда-то запретил брать из него сувениры на память. Подумал, что он достояние всего Человечества.

Маша от его слов вздрогнула, напряглась и сердито сказала:

— Виктор, мы это и есть Человечество. Правда, на Земле этого пока что не понимают. Мы стремимся сохранить культуру каждого народа, а они мечтают всё как можно скорее перемешать и вывести новую породу людей — копчёных болванов. Поверь, уже через двести лет они добьются своего, забудут о корнях и им будет наплевать на красоты металлического леса Перуна.

На следующий день Маша отправилась в рубку управления, она ведь и здесь оставалась секретарём-референтом президента, а сам Максим Первенцев не забывал о своих президентских обязанностях даже на Перуне. Работа ведь не требовала большого ума, веди себе кар-антиграв ровнее и вся недолга. Поэтому сидя за рычагами, он ещё и проводил совещания в Кремле, вот только те, кого на них вызывали, видели всего лишь его изображение, созданное компьютером. Начиная со следующего дня бойцы-псионики, отработав восемь часов в карьере, наспех перекусив, отправлялись в Лес Чудес на поиски самого красивого создания природы и через четыре с лишним месяца главное чудо природы было найдено. Точнее таковым его признали все.

Полковнику Кантору, бывшему банкиру, когда-то мотавшему срок в Воркуте, посчастливилось найти в зарослях удивительное образование, просто фантастической красоты стрельчатую арку совершенно неповторимой формы. Высотой в семьдесят два метра и шириной в двадцать семь, она была гигантским ювелирным украшением из сплава родия, рутения и иридия. Больше всего всех поражали пышные гирлянды, свисавшие вниз с верхней части арки и то, что она была перспективной. Форма арки не была математически точной, но зато она поражала взгляд каждого своими плавными изгибами и внезапными завитками и консолями. Арку, весившую одиннадцать тысяч тонн, аккуратно вырезали вместе с частью плиты, на которой она стояла, и перевезли в трюм "Азова", уже битком забитый другими ювелирными изделиями огромного размера, изготовленными Перуном. Сёма Кантор, который, хохоча во всё горло, летел, сидя на верхушке арки, как только та была установлена в трюме, завопил:

— Чкалов, ты построишь на Православной Руси, в Москве, огромный Дворец Наций и эта Арка Перуна будет служить в него входом. Командир, ничего более красивого я в жизни не видел.

— Замётано, Сёма, — ответил Максим, — это будет самый красивый дворец во всей галактике, его главным украшением будет Лес Титанов и мы его никогда не продадим.

Все работы в этот день были остановлены. Каждому хотелось посмотреть на Арку Перуна. Впрочем, жалеть об этом не приходилось. До конца вахты оставалось ещё почти два месяца, а титаны уже дали три с половиной нормы выработки и если бы Виктор загодя не вызвал с Земли металлургов, то металлосырьё было бы просто некуда девать. Между тем "стробоскопический" стресс всё же давал о себе знать даже не смотря на постоянную канонаду в наушниках и ещё звуки тяжелого рока времён двадцатого века. Когда появлялись первые признаки остервенения, боец "накатывал" пару бутылок водки, ложился спать, а наутро, ещё до завтрака, похмелялся липездричеством и отправлялся в ванную. После помывки под горячим душем он колол карингфорс, завтракал и как ни в чём не бывало заступал на вахту в карьере. На борту "Азова" если и был слышен шум и крики, то это был громкий хохот и весёлые вопли.

Для бойцов-псиоников было в порядке вещей оттрубить восемь часов в карьере, а потом ещё шесть на лесоповале. Работу там никто за тяжкий труд не считал. А на Земле тем временем в Новой России родилось ещё одно народное движение. Если десятидневные полёты в подпространстве стали обязательными, причём людей учили не защищаться от космических кошаков, а давать им жесткий отпор, то занятия военно-прикладными видами спорта по жесткой и бескомпромиссной методике пси-корпуса "Титан" были хотя и добровольным, но всё же массовым делом. Первыми "в бой" бросились космошахтёры, которые побывали на Перуне хотя бы раз. Им без каких-либо разъяснений сразу же стало ясно, чему не научил их Виктор Волевой, считая, что этого они не потянут. Без какого-либо приглашения они прибыли на базы пси-корпуса, а таковых было уже восемь, и попросили их хорошенько погонять.

Если хорошие люди просят, чтобы из них сделали отличных бойцов-псиоников, так кто же будет против? Уже через месяц после того, как титаны высадились на Перуне, по все стране стали "стихийно" создаваться учебные лагеря начальной военной псионической подготовки, в которые записывались, что называется, и стар, и млад. Теперь, когда от людей не стали скрывать, какой ценой давался Новой России чертовски тяжелый металл для строительства звездолётов, все поняли, что они тоже должны стать точно такими же мужчинами и женщинами, как и титаны Перуна, которым было наплевать даже на "стробоскопический" стресс и, тем боле, на невидимых бешеных котов жестокого и безжалостного космоса, о котором за пределами России говорили чуть ли не с ужасом, но куда более ужасные фильмы снимали. В них космолётчики постоянно ходили окровавленными и рано или поздно умирали от потери крови. В России эти фильмы пользовались большой популярностью, но только как комедийные.

То, что президент отсутствовал целых полгода, никак не повлияло на ход работ в стране. Народ Новой России прекрасно знал, где бы ни находился Чкалов, он всё видит и слышит. Про него так и говорили — великий президент для великого народа. При этом ни немцы, ни финны, примкнувшие к России всем скопом, ни чехи, ни словаки, ни испанцы и в мыслях не держали, что этот народ — русские. Они считали себя народом Православной Руси — православцами, но всё же куда чаще, для благозвучия, называли себя православийцами, так было всё же благозвучнее. Русский язык все знали автоматом, как язык официального общения, тут никого не нужно было принуждать или уговаривать, а вот по всем национальным языкам людей заставляли сдавать каждый год экзамены, причём с них ещё и требовали знание истории своего народа, его культуры и обычаев, но что самое главное, национальные костюмы должны иметь все и не один, два, а несколько, на все случаи жизни.

Поскольку людям не давали возможности забрать всего своего культурного и исторического наследия, а действительно серьёзной работы на всех не хватало, президент Первенцев приказал срочно начать воссоздавать его по имеющимся образцам заново, чтобы построить на Православной Руси новые Рим и Толедо, Париж и Мадрид, Стокгольм и Берлин. Это ведь Грецию, Финляндию, Чехию и Словакию можно было забрать с собой, как Сербию. Поэтому количество "этажерок" за полярным кругом постоянно увеличивалось и в каждой из них шла кропотливая работа. Максим допустил всего одну ошибку. Не подумав о последствиях, он не проследил, чтобы информация о металлическом лесе на Перуне не вышла за пределы страны и потому уже очень скоро весь мир в очередной раз разразился грубой, грязной и похабной бранью в сторону русских и Новой России.