Проклятие Кеннеди - Гордон Стивенс

Он мог бы снять Голубя из другой машины, но для этого нужно, чтобы «линкольн» остановился — например, перед светофором. Однако в этом случае он не мог заранее знать место, где остановится машина жертвы, а также свою позицию по отношению к ней. Кроме того, на пути, которым поедет Голубь, не так уж много светофоров.

Он мог использовать мотоцикл; этот вариант исключал некоторые трудности, но создавал новые.

А можно выполнить задание, стреляя с земли, но тогда нужно быть уверенным, что «линкольн» остановится там, где надо, а у него самого будет возможность уйти.

Жаль, что машина не с открытым верхом, подумал он; жаль, что ему не повезло, как тому снайперу в Далласе, который убил Кеннеди.

В аэропорту было тихо. Он остановился поодаль от здания, выключил мотор и перебрался на заднее сиденье.

Если Голубь сядет с той же стороны, с которой будет находиться он сам, угол стрельбы будет сильно ограничен — особенно если Голубь окажется ближе к краю, а не к центру сиденья. Его еще будет видно, если он будет сидеть там же, где сейчас сидит сам Хендрикс, но стоит Голубю чуть-чуть сдвинуться к краю, и Хендрикс либо совсем потеряет его из виду, либо не сможет поразить в жизненно важный орган.

Если же Голубь сядет с другой стороны, угол стрельбы окажется гораздо шире — особенно если мишень будет находиться с краю, хотя и в центре тоже неплохо. Но автоматической реакцией человека, в которого стреляют, будет сдвинуться прочь от стрелка, к дальнему окну, а это приведет лишь к увеличению угла обстрела.

Значит, стрелять нужно, находясь с противоположной стороны. Теперь оставалось только выбрать место. Собственно говоря, он уже сделал это. Хендрикс пересел вперед, вывел «линкольн» со стоянки и снова поехал знакомым маршрутом.

Из аэропорта на 395-е шоссе, по правой полосе на мост на 14-й улице. Через мост и вправо, по 395-му. Первый туннель, второй. Первый поворот: D-стрит, северо-восток, и Капитолий CTTIA. Почти сразу за ним второй: D-стрит прямо, Капитолий направо.

Он выехал из туннеля; впереди были огни светофора, справа Национальная ассоциация почтальонов, а слева Федеральный банк внутренних займов. На светофоре горел красный свет. Хендрикс остановился — возможно, на том месте, где остановится «линкольн» Голубя, — и огляделся, пытаясь представить себе будущую ситуацию. Загорелся зеленый, потом, почти сразу, опять красный. Было воскресное утро; никакого движения и очень мало пешеходов. Он чуть сдал машину назад, к тротуару. Понял, где именно надо будет остановить «линкольн» и как это сделать. Выбрал позицию для себя. Пути подхода к этому месту и, что еще важнее, отхода. Где он поставит мотоцикл, чтобы уехать на нем, и какой дорогой уедет.

Время как раз перевалило за полдень. Он одолел сто пятьдесят миль до Филадельфии, сдал машину и поездом 4. 04 вернулся в Вашингтон.

Воскресное утро было почти мирным.

Когда Хьюз завел «линкольн», не было еще и половины седьмого, и дороги были пусты. Джордан с Хазламом ждали его неподалеку от Белтуэя. Хьюз забрал их, потом повернул на север; через три мили они свернули с шоссе, а еще через две мили достигли загородной фабрики, где в этот час было совершенно безлюдно.

Выстрел сверху исключается, значит, сбоку; они встали вокруг автомобиля и обсудили варианты. Ограниченный угол обстрела — они отметили размер окон и положение пассажира относительно них. Самый узкий, если стрелок находится на той же стороне, что и пассажир, — если считать, что убийца получит задание снять конкретного человека, а не выкосить пулеметом всех, кто будет находиться на заднем сиденье. Значит, снайпер встанет с другой стороны.

Оставалось угадать, где именно. Они покинули пригород и поехали в аэропорт.

«Боинг-737» развернулся над Потомаком и полетел в ту сторону, куда текла река. Хьюз остановил машину там, где во вторник Донахью сядет в свой «линкольн». Затем в течение двух часов, с Джорданом на переднем сиденье, он ездил по маршруту от Национального аэропорта до Рассел-билдинг. Хазлам сидел позади и проверял углы обстрела в критических точках, основываясь на предположении, что снайпер станет стрелять с земли. В первые два проезда Джордан отдавал указания, во время третьего сидел молча.

— Так где же?

Они все знали, где. У светофора рядом с Национальной ассоциацией почтальонов, сразу после того, как «линкольн» выедет из второго туннеля.

— Как они заставят машину Ястреба остановиться на нужной полосе? — спросил Джордан.

Потому что рядом со светофором две полосы, и «линкольн» может остановиться на любой из них.

— Очень просто.

Хазлам вспомнил одно утро в Северной Ирландии, тихое и спокойное, похожее на нынешнее. Армейский грузовик ехал по привычному маршруту, но в то утро у него сломался двигатель. Об этом сообщили разведчику из местного подразделения «Прово»,[17] и террористы решили, что такой шанс упускать нельзя. Однако все было уже продумано, они сидели в канаве прямо напротив грузовика и не могли уйти незамеченными. В прессе, конечно, появился обычный набор жалоб и обвинений, но это был Южный Армах, а за этим подразделением «Прово» они охотились два долгих года.

— Как именно? — спросил Джордан.

— Здесь две полосы движения.

— Ну?

— Снайпер ждет, уже подготовив себе отход — возможно, с помощью мотоцикла. Он уже решил, с какой стороны от «линкольна» встанет, чтобы снять Ястреба, и сообщил об этом своему главарю. За пару минут, а то и меньше, до прибытия Ястреба на другой полосе ломается грузовик. Поэтому машина Ястреба вынуждена занять полосу, которую выбрал снайпер.

— Так можно привести машину на нужное место, но не остановить ее.

— С примыкающей к этому шоссе дороги выедет автомобиль прямо перед носом у Ястреба. Он будет легко узнаваем — модель, цвет, отделка, — чтобы снайпер понял, что мишень находится в следующей машине. Передняя машина притормозит у светофора. Что-нибудь невинное, скажем, заест двигатель. И Ястреб окажется на нужном место — и уехать нельзя, и выбраться тоже. Вперед нельзя — там машина, объехать ее мешает грузовик, а сдать назад помешают другие машины, которые подъедут следом.

— Но как устроить, чтобы нужный автомобиль оказался прямо перед Ястребом в нужное время?

— Запросто.

Бретлоу позвонил Хендриксу в семь.

— Зона стрельбы — перед светофором у Национальной ассоциации почтальонов, после выезда из второго туннеля в сторону Капитолия, — сказал ему Хендрикс.

— Хорошо.

— Голубь должен сидеть на заднем сиденье справа. В момент выстрела его автомобиль должен находиться в правом ряду. Нужно будет это обеспечить. Предлагаю грузовик с заглохшим двигателем на левой полосе.

Потому что в этом случае он, Хендрикс, сможет встать на разделительной полосе, и ему никто не помешает; в этом случае он до последнего момента сможет прятаться за грузовиком, а при отходе использовать его как прикрытие; в этом случае телохранитель Голубя, если таковой имеется, окажется в машине с другой стороны от него.

— Что еще? — спросил Бретлоу.

— Угол обстрела заднего сиденья маловат. Поэтому надо устроить так, чтобы «линкольн» Голубя встал прямо за другой машиной, чей двигатель заглохнет в нужный момент.

— Перед «линкольном» затормозит автомобиль. Он будет легко узнаваем, так что вы поймете, что позади него едет Голубь. — Бретлоу уже все продумал — ведь для этого ему не надо было знать точное место, где будет нанесен удар.

— Тогда надо быть уверенными, что перед машиной Голубя в нужное время затормозит именно наша машина.

Шеф уже все продумал — Хендрикс знал это.

— Голубя поведут по шоссе несколько других машин, впереди и позади него, так что он будет двигаться по нужной полосе и с нужной скоростью. Одна из этих машин и встанет на светофоре — а может быть, она вынырнет с боковой улицы. Остальные уедут, но не раньше, чем убедятся, что нужный автомобиль затормозил перед Голубем и тот не может объехать его.

— Когда вы все это организуете?

— Уже сделано.

Хендрикс так и думал.

— Когда мне дадут «добро»?

— Когда все будет известно наверняка.

Совещание групп из Лондона и Форт-Брагга началось в восемь, в гостиной специально снятого дома близ Истерн-Маркет. Почти все — мужчины, одна женщина, Хазлам во главе. Процедура была стандартной и накатанной: мишень, угроза и общий порядок действий в течение ближайших сорока двух часов: распределение ролей и возможность отрепетировать отдельные моменты.

Ко времени его последней сегодняшней встречи с Донахью — она состоялась в полвторого ночи — оба были заметно уставшими и подкрепляли свои силы виски с большим количеством содовой.

— Меня по-прежнему волнует Бретлоу.

Они были одни на задней веранде, выходящей в сад. Донахью сидел в кресле-качалке, которое сделал его дед по материнской линии, — когда его дочери были маленькими, он убаюкивал их, сидя в этом же кресле. Откупоренная бутылка стояла на полу справа от него.