Иноземец - Кэролайн Черри

Я обязан был позвонить по телефону ещё там, в Шечидане, и все сообщить, даже если бы в дверь молотила кулаками охрана Бу-чжавида. И нечего было мне думать, ни тогда, ни сейчас, что Табини испытывает какой-то нажим и что я отчаянно требуюсь ему там, в Шечидане, ведь если бы дело было в этом, то не стала бы телевизионная сеть, с которой Табини работает в тесном контакте, устраивать интервью, чтобы показать, что пайдхи отличный, покладистый и приветливый парень, а вовсе не какой-нибудь таящийся во мраке злодей, который устраивает заговоры с целью добыть себе господство над миром или изобретает лучи смерти, чтобы сровнять города с землей...

"Я не предам вас, Брен-чжи"?

Что бы, черт побери, могли значить эти слова, которые Чжейго выпалила, перед тем как выскочить в коридор и умчаться сломя голову?

И где пистолет, Чжейго? Где пистолет Банитчи?

* * *

Дрова прогорели и провалились, выбросив в дымоход сноп искр. Брен подбросил новое полено и снова сел за свою книгу.

Ни слова от Банитчи или Чжейго о том, что случилось, - то ли кто-то прорвался через периметр сигнализации, то ли просто кто-то подозрительный появился в аэропорту, то ли они получили какую-то ужасную весть от Табини.

Он перелистнул страницу, потом подумал, что снова отвлекся от чтения где-то на середине и перевернул лист обратно, упрямо пытаясь сосредоточиться на тексте, идущем на атевийский лад справа налево, и извлечь смысл из старинного причудливого шрифта.

Свет снова включился - и снова погас!

Черт, подумал он, и глянул в окно. Дождь ослабел, теперь только моросило. Серое облако и россыпь ярких капель на стекле. Свечи отбрасывали золотистый свет. А потом из окна полился все ярче белый свет, как будто облака наверху наконец-то стали редеть.

Брен положил книгу, встал, собираясь выглянуть в окно, - но тут услышал шум в спальне и увидел Джинану, который вошел из внутреннего коридора.

- Трансформатор или проводка? - спросил Брен легким тоном.

- Можно надеяться, что проводка, - ответил Джинана и поклонился, остановившись в дверях. - Нади, сообщение для вас.

Сообщение? В замке, где нет телефонов?

Джинана протянул ему крохотный свиток - печать и ленточка Илисиди, решил он, даже не присмотревшись, потому что красное и черное - это цвета дома Табини. Он сломал печать ногтем большого пальца, гадая, имеет ли это какое-то отношение к условленной встрече после завтрака. Отмена, наверное, или перенос на другое время из-за погоды.

"Мне необходимо немедленно переговорить с вами, - гласила записка. - Я встречу вас в нижнем холле".

Записка была подписана: "Сенеди".

IX

Внизу были зажжены все керосиновые лампы и в очаге горел огонь. Наружный холл, с его древним оружием, звериными головами и выцветшими старинными знаменами тускло светился золотыми, коричневыми и красноватыми отблесками. Ведущие вверх лестницы и расходящиеся от них коридоры оставались в тени, которую разрывали лишь круги света от ламп вверху и внизу. Электричества все ещё не было. Похоже, на этот раз его не будет долго, и Брен пожалел, что не надел пальто, спускаясь вниз. Наверное, кто-то недавно открывал наружные двери. Весь нижний холл выстыл.

Но он не ожидал ни долгой беседы, ни формальностей, а от огня в камине все-таки шло тепло. Брен стоял, согревая руки, и ждал - услышал, что кто-то идет из принадлежащей Илисиди части дома, и бросил взгляд в сторону уходящего в тень коридора.

Это действительно был Сенеди, в темной униформе, поблескивающей искрами металла по всему телу, олицетворение телохранителя с лицензией Гильдии. Брен думал, что Сенеди подойдет к огню, скажет ему пару слов частным образом и позволит вернуться к ужину, - но Сенеди остановился посреди коридора, поймал его взгляд и жестом пригласил идти за собой.

Идти за ним - куда? - спросил себя Брен; эта пантомима обеспокоила его несколько больше, чем простое приглашение сойти вниз, - но отказаться было столь же трудно, как от любого другого приглашения Илисиди.

Однако при таком повороте событий он испытал мгновенный внутренний толчок - попросить прощения и вернуться наверх под предлогом, что надо взять пальто, а тем временем послать Джинану найти Банитчи или Чжейго - он уже сообразил, что это надо было сделать давно. Черт побери, сказал он себе, если б ты наверху хоть чуть-чуть подумал...

Но он уже больше не понимал, с какой стороной из многих имеет сейчас дело, - даже не знал наверняка, сколько тут вообще сторон задействовано. Пистолет пропал. Он у кого-то... может, у Сенеди, может, у Банитчи. Может, Банитчи забрал пистолет, чтобы помешать Сенеди найти его... слишком переплетены шансы, невозможно просчитать с хорошей вероятностью. Если пистолет нашли Джинана и Майги и отнесли Сенеди, то вряд ли Джинана сумел бы глядеть ему в глаза, никак не проявив чувства вины, Брен это нутром чуял. Не у каждого атеви такое самообладание, как у Банитчи или Чжейго.

Но пока мои охранники находятся снаружи и занимаются своими таинственными делами, я принимаю собственные решения - и до сих пор об этом не пожалел, и если Сенеди хочет поговорить со мной о пистолете, лучше не пробовать выкручиваться: не стоит давать Сенеди повод усомниться в моей правдивости - решено и подписано. Я могу взять на себя ответственность за появление здесь пистолета. Сенеди никак не узнает, что я не сам паковал свой багаж. И если пайдхи придется покинуть пост со скандалом... Видит Бог, все лучше, чем смотреть, как будут впутывать в это дело Табини, как ослабеет Ассоциация. Это - мои собственные неприятности. И, может быть, мне придется испытать на себе их последствия.

Но если пистолет в руках у Сенеди и телохранитель вдовствующей айчжи знает его заводской номер, то наверняка найдет способ связаться с полицией и проследить пистолет через регистрационную документацию - с помощью тех самых компьютеров, которые пайдхи надеялся сделать общепринятым удобством. Тогда получается, солгать, пытаясь прикрыть Банитчи, - только испортить дело.

Чертовски много тут всего не на месте: поведение Банитчи, это внезапное, ни на что не похожее бегство Чжейго, человек, убитый на подъездной дороге, который оказался старым соучеником Банитчи... или как там лицензированные убийцы называют своих коллег.

Сенеди по крайней мере несколько раз не воспользовался случаем потихоньку сбросить пайдхи с горы, а мог ведь все сделать шито-крыто, никто и не узнал бы... Чуть не ставший роковым чай мог оказаться и покрепче. Если в этом замке творится что-то зловещее, если Табини послал меня сюда только для того, чтобы Банитчи и Чжейго проникли внутрь крепости Илисиди - именно такой сценарий видится в кошмарах, - то бедняга пайдхи оказался прямо в самой гуще событий; мне нравится Илисиди, черт бы её побрал, и Сенеди ни разу не сделал мне ничего плохого - но во что же, Господи, я вляпался, когда спустился сюда поговорить частным образом с Сенеди? Я могу врать с абсолютно невинной физиономией, когда надо придерживаться официальной, твердо установленной линии. Но я никак не смогу убедительно врать в таком деле, как история с пистолетом... или, скажем, если он спросит, планировал ли Банитчи что-то... Допустим, я все равно не знаю ответов, но не смогу выслушивать вопросы, не проявив тревоги, которую любой атева воспримет как самую крайнюю...