Идеалист - Владимир Григорьевич Корнилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но трагизм бурного его властвования был в другом. Скажу, Алексей, свою догадку, недалёкую, как мне думается, от истины. Возможности разрушения России Даллес предполагал. Никита Хрущёв показал, как Россию можно разрушить. Не по умыслу, конечно. По неразумению продемонстрировал всему миру ахиллесову пяту нашей партийногосударственной системы. Крепость её обеспечивалась двумя факторами: с одной стороны личностными качествами высшего партийного руководителя, его прозорливостью, самоотречённым служением государственному благу; с другой – доверием, больше, верой народа в мудрость своего вождя. Что показало семилетнее правление Хрущёва? Абсолютную власть его, как генсека, и полную, почти полную неспособность проглядывать на два шага вперёд государственную политику. Что ни проделывал Хрущёв со страной, сообразуясь только с порывами своих настроений, всё – любая дикость! – принималось. И - самое страшное – неукоснительно, вопреки очевидной несообразности, исполнялось сверху донизу, по всей партийногосударственной структуре. В народе сначала приняли новизну его действий, потом задумались, потом отчурались. Но система действовала! Действовала безотказно, демонстрируя миру невероятную покорность российского люда далеко не мудрому вождю.
Последователи Даллеса, поняв, что Россию невозможно победить силой, сумели разглядеть другое: Россию можно разрушить без атомных бомб. Стоит поставить во главе системы своего человека, создать там, наверху, соответствующее окружение, и всё – система сработает на разрушение сама собой! Провести на высшую должность своего человека требовалось время. Прежде другого необходимо было нравственно разложить народ, внедрить дух корыстолюбия, безразличия к людским нуждам. Что и было сделано во времена Брежнева.
Во что превратилась номенклатурная верхушка к концу властвования «дорогого Леонида», знаешь сам. Ещё пяток лет и покорно выжидающую справедливости Россию бери голыми руками, выдавая чужие руки за свои. Так проницательный мистер Аллен Даллес из потустороннего мира справил свой победный бал.
За сорок лет холодной войны разложили не только партийную верхушку. Удалось хитроумно обесплодить и умственный потенциал страны. Плодились во множестве политические, экономические философские институты, но только для того, чтобы проедать государственные деньги. Тот же институт марксизма-ленинизма, с так сказать интеллектуальной элитой, не выдал за десятки лет ни одной насущной теоретической разработки!
Это тоже просто делается, Алексей. На руководство подбираются соответствующие люди, и усилия даже творчески одарённых личностей направляются этим должностным лицом на бесконечное пережёвывание истин, уже отслуживших истории. Любого, болеющего за свою страну человека, в мрачность могут вогнать данные, время от времени публикуемые ЮНЕСКО. К началу пятидесятых годов мы вышли по умственному потенциалу на второе место в мире. На второе, Алексей! Потому и прорвались первыми в космос. А к началу восьмидесятых, наш умственный потенциал скатился на 54-е место. Затерялись где-то среди развивающихся африканских стран.
Тихо, неотступно, извне и изнутри готовилось то, что случилось. А случилось, по самодовольному признанию Буша, вот что: «Мы выиграла холодную войну!». Они, они выиграли третью мировую войну без атомных бомбардировок, при совершеннейшем нашем оружии, при нашей способности противостоять любой агрессии! Цель второй и третьей мировых войн, как теперь это очевидно, была одна: уничтожение не просто Советского государства. Дьявольская их цель – уничтожение самого русского народа. Вот что, пораскрыв рты на обещанную нам демократию и свободу, мы до сих пор не наберёмся мужества понять!..
Вот он, сон разума, рождающий чудовищ!.. Сам-то ты что думаешь? – склонившись, повернув голову, Арсений Георгиевич снизу вверх смотрел выжидающе.
Алексей Иванович видел обращённый к нему вопрошающий взгляд, но не мог вот так, с хода, уложить мысли в этот ясный порядок, к которому всегда стремился. В молчаливом затруднении снял очки, осторожно потирал согнутым пальцем веки, как будто утишал зародившуюся в глазах боль. Заговорил в раздумье:
− Кажется, всем уже ясно, что нынешние политики, до власти дорвавшиеся, кусают грудь их вскормившую. Трудно понять другое: почему народ безмолвствует? Не думаю, что разум народа спит. Тут что-то иное. Был я в Семигорье, ещё в Брежневское безвластие. Разговаривал со старой мудрой женщиной. Помните, может быть, Авдотью Ильинишну Губанкову? Грибаниху? Так вот, сказала она такие слова, - будто гвоздь в мысли вколотила! Сказала: «Как есть, Алёша, так и лучше…». Слова-то простецкие. А глянуло из них столько муки - мученической, что жутко стало. Будто за весь народ российский сказала. Устал народ, Арсений Георгиевич. Устал от всех исторических потрясений, что выпали ему на долю, начиная от татаромонгольских, царских, господских и всех прочих своеволий.
В России ведь как: что от царя-батюшки, от господ, то свято: терпи люд, ежели этак, обвыкай, ежели так и снова этак. А Революция? А Гражданская? Коллективизация, революции равная? Война Отечественная? Поворот за поворотом. И каждый раз сызнова укладывай всё перевёрнутое! Как после пожара – сполыхнуло деревню, по нови ставь дома, наживай вдругорядь, что было да потеряно. Если человек живёт в постоянно меняющихся обстоятельствах, он, в конце концов устаёт, начинает жить сам по себе, по извечным необходимостям самой жизни.
Думается, и колхозы, и сам социализм, близкий вековой русской общинности, люди не только приняли, но и сумели приспособить изменившиеся формы жизни под своё житьё-бытьё. Если бы Хрущёв поразумнее оказался, может и не случилось бы того, что случилось. То, что он со страной творил, терпенье народное гонял, как мяч по полю, пошатнуло веру и в партийную власть. Тогда и вырвалось это горестное: «Как есть, так и лучше!» Это же мольба измаявшегося народа!
− Зри в корень, Алексей. Следствие видишь, не причину, - поправил Степанов.
− Народу-то, Арсений Георгиевич, быть может, следствие и важно? – От прорвавшейся неожиданной мысли даже дыхание перехватило у Алексея Ивановича. Во всём искал он причину, и вдруг выше поставил следствие! Но что-то заставило его договорить:
− Может, не столь важно знать, кто сидит там, наверху? Может, важен результат? Следствие от действий тех, кто там у власти? Хуже или лучше живётся от действий политиков тому большинству, что в
