Звездный табор, серебряный клинок - Юлий Буркин

- У нас мало времени, - поторопил Филипп. - Говорим о Рюрике.

- Да, - кивнул Шкун. - Но это - все вместе. Технологии, сочетающие в себе живое-неживое, - наша традиция. Но есть правила... ограничения... есть законы, - нашел он, наконец, нужное слово. - Рюрик нарушал эти законы, должен был понести наказание. Но русские люди дали политическую защиту, теперь он - ваш царь. Вы, люди, пользуетесь его неправильными технологиями. Нам это не нравится. Противно. Но мы не вмешиваемся в ваши дела.

Пожалуй, мне лучше других было известно, о каких технологиях идет речь.

- Но как вы позволили? - спросил я. - Почему, если Рюрик преступник, вы не потребовали его выдачи вашим властям?

- У людей свой закон, - отозвался Шкун. - Мы к вам не можем. Все это было давно, меня не было. Не родился. Но я знаю, мы пробовали объяснить людям... Эти технологии привели к упадку нашей цивилизации, так будет и с вашей. Но люди не слушали. Был конфликт. Чуть не война. Мы слишком слабы. Теперь наша позиция нейтралитет.

Черт знает что! Снова ситуация выворачивается наизнанку!

- Мы, - я обвел рукой наш отряд, - боремся с Рюриком. Вы поможете нам?

Шкун опасливо покачал головой:

- Нет, нет... - А потом добавил: - У нас нет армии, нет оружия. Нас совсем мало. Еще два поколения назад способных к самовоспроизводству лирян было всего несколько тысяч. Мы взяли курс на возрождение - запретили личное бессмертие, размножаемся... Сейчас нас больше, но самая большая часть - дети. Если мы поможем вам, нарушим позицию нейтралитета, Рюрик нарушит мир.

- Он использовал меня! - невпопад воскликнула Ляля, но я понял, что она имеет в виду: Рюрик специально подкинул ей идею захвата "Блиц-12ХЬ, чтобы одним махом уничтожить и нас, и своих соотечественников, которых, по-видимому, ненавидит не меньше. Бессмертный не может быть патриотом, он сам себе и народ, и родина, и вечность...

- Филипп! - скомандовал я. - Срочно свяжись с крейсером!

Тот поспешно скинул с плеч ранец и достал из него "яйцо". Оно требовательно пульсировало.

- Проклятие! - воскликнул Филипп, - я еще ночью отключил звуковой вызов и забыл включить снова.

Он торопливо тронул одно из пятнышек, и прямо в воздухе над яйцом возникло объемное изображение взволнованного Гойкиного лица.

- Наконец-то! - заорал он. - Куда вы запропастились?! А?! На нас вышел какой-то чертов Межнациональный Межвидовой Наблюдательный Комитет... ("ММНК большая политическая сила", - пробормотал Шкун) - ... и сообщил, что, если в течение ближайшего часа наши корабли не покинут "Блиц-12ХЬ", они будут вынуждены позволить Рюрику бомбить планету! И десять минут уже прошло!

- Уходите! - вскричал Шкун. - Уходите! Тут дети! Рюрик убьет их!

На миг в моей душе поднялось чувство раздражения и протеста против пассивной позиции лирян. Но тут же я подумал о том, что, если бы не эта пассивность, они сейчас вполне могли бы захватить нас в плен и выдать Рюрику, а то и убить, купив таким образом прощение и покой. И я сдержал свой гнев.

- Мне жаль, - сказал я, - что мы навлекли на вас беду. Но в указанный срок нам самостоятельно к кораблю не вернуться. Мы добрались сюда пешком. У вас есть какое-нибудь транспортное средство?

Учитель Шкун помотал головой.

- Все необходимое нам доставлять сюда на грузовом корабле, и сейчас он на планете нет... - от волнения русские слова стали в его устах согласовываться между собой еще хуже, чем раньше. - Где вас сидеть звездолет?

- На побережье, - я указал рукой.

- Школьный антиграв - два места: водитель и пассажир. Я не успевать перевозить туда-сюда всех.

Решение я принял тут же:

- Перевезите его одного, - указал я на Филиппа и обратился к нему: Улетайте отсюда! Выполняйте распоряжение этого чертова комитета!

- Ваше Величество, не могу же я бросить вас!

- А если Рюрик разнесет всю планету вместе со мной и с вами, вам будет легче? Так, по крайней мере, мы останемся живы, а вы потом придумаете, как нас отсюда вытащить. Или мы сами придумаем. Для сомнений, во всяком случае, нет времени!

- Не так, - неожиданно возразил мне Шкун. - Я знаю, как. Ждите тут. - И он повернулся, чтобы бежать к школе.

- Если вы хотите предпринять что-то против нас, - сказал ему в спину Филипп, вынимая бластер, - ваших питомцев мы спалить успеем, - с этими словами он ударил из бластера в сторону, и несколько деревьев, вспыхнув, рухнули на землю.

Возможно, Филипп и был прав в своей предосторожности, но меня от циничности его слов покоробило. А учителя Шкуна тем более.

- Если бы не дети, не помог бы, - бросил он через плечо. - Грязные люди. И поспешил к школе.

- Ишь ты, какие чистые оборотни нашлись, - пробормотал Филипп, но никто его не поддержал.

Спустя несколько минут, оседлав смахивающее на мотороллер, парящее над землей приспособление, Шкун вернулся к нам в сопровождении пяти волчат.

- Садись сюда, - с явной враждебностью в голосе сказал он Филиппу и указал на место за своей спиной. И добавил, обращаясь ко мне: - Если вам не успеть, он летит один.

Тем временем пятерка волчат встали рядом с остальными из нас. Они с любопытством нас разглядывали, а тот, что оказался возле меня, бесцеремонно меня обнюхал и улыбнулся. Его личико напоминало скорее не волчью, а лисью мордочку, впрочем, возможно, лишь оттого, что он был рыжим.

- При-ви-ет, - сказал он.

Двоечник проклятый.

Что-то мрачно про себя бормоча, Филипп взобрался на сиденье позади лирянина; Шкун протявкал своим воспитанникам несколько слов, и его маленький флаер взвился в воздух. Волчата поспешно достали из карманов своих балахончиков какие-то приборы, щелкнули переключателями... И земля вокруг нас ожила и зашевелилась. Это со всех сторон к нам мчались "жуки". В один миг они устлали пространство перед нами буквально ковром из собственных тел.

Внезапно мой лисенок улегся животом прямо на них и потянул за рукав меня. Я послушно опустился рядом и глянул на остальных. Все они уже лежали на "жуках". Нечаянно я поймал взгляд Ляли. Он был полон отвращения. Бедная, ей и до одного-то "жука" было противно дотронутся, а теперь она лежит в их копошащейся массе...

Ковер мигом разделился на пять частей, на каждой из которых возлежали по двое: один из наших людей и один волчонок. Мой двоечник вновь щелкнул своим приборчиком, полумеханические существа под нами зажужжали, застрекотали, загудели, и я почувствовал, что медленно сдвигаюсь, вырываясь вперед.

Волчонок-лисенок, лежа рядом со мной, резво перебирал клавиши своего пульта, и спустя три минуты мы ползли уже со скоростью пешехода. Чтобы трава не хлестала по лицу, я выставил руку локтем вперед, и скорость тут же упала.

- Не ше-ве-ляйся! - крикнул мне двоечник, перекрикивая зудящий рокот "жуков".