Белые зубы - Зэди Смит

— Миссис Икбал, всего на пять минут. Маджид очень сильно расстроен. Он беспокоится за Миллата, и я тоже. Всего пять минут, миссис Икбал. Пожалуйста!

Алсана не сдвинулась с места. Она продолжала строчить, не отрывая глаз от черной нитки, прыгавшей вместе с иглой из одной дырочки на синтетике в другую. Она яростно жала на педаль своей машинки, словно пришпоривала коня, на котором мечтала умчаться на закат.

— Можно бы ее впустить, — устало заметил Самад, появляясь из гостиной. Настойчивость Джойс заставила его оторваться от «Антикварных гастролей» — второй его любимой передачи после «Уравнителя» с великим моральным арбитром Эдвардом Вудвордом. (Пятнадцать долгих лет Самад провел перед телевизором, ожидая, когда какая-нибудь домохозяйка достанет из сумочки нечто, связанное с Мангалом Панде. «Какая любопытная вещь, миссис Уинтерзад! Этот ствол от мушкета принадлежал…» Самад держал наготове телефон, чтобы тут же позвонить на Би-би-си, спросить адрес миссис Уинтерзад и потребовать компенсации. Но до сих пор попадались только медали за Мятеж и карманные часы Хэвлока, а он все не терял надежды и смотрел.)

Он выглянул в коридор, посмотрел на тень Джойс, маячившую за двойным стеклом, и грустно почесал яйца. Самад был одет как обычно, когда смотрел телевизор: яркая майка с треугольным вырезом, под которой, как бутылка с горячей водой, проступал живот; поеденный молью длинный халат и пестрые семейные трусы, из которых торчали тощие ноги — наследство молодости. Когда он смотрел телевизор, он был не способен ни на какие действия. Этот ящик стоял в углу (который Самад считал антикварной вещью из-за деревянного корпуса и четырех ножек, делавших его похожим на викторианского робота), засасывал его, вытягивал всю энергию.

— А почему ты не можешь что-нибудь сделать, мистер Икбал? Лучше уж избавься от нее, чем стоять тут, выставив на обозрение свой дряблый живот и жалкий член.

Самад что-то пробурчал и затолкал обратно в трусы причину своих неприятностей — большие волосатые яйца и печальный член.

— Она все равно не уйдет, — пробормотал он. — А даже если уйдет, так вернется с подкреплением.

— Зачем она вообще пришла? Она что, причинила нам недостаточно неприятностей? — спросила Алсана нарочито громко, чтобы Джойс услышала. — Разве у нее нет своей семьи? Почему бы ей не пойти и разнообразия ради не разрушить свою семью? У нее же есть свои сыновья, четверо сыновей! И ей мало! Сколько ей нужно сыновей?

Самад пожал плечами, выдвинул ящик и достал наушники, которые можно было подсоединить к телевизору и отключиться от внешнего мира. Он, как и Маркус, решил от всего отстраниться. Пусть делают что хотят — вот как он теперь думал. Пусть сами разбираются в своих ссорах.

— Вот спасибо! — ядовито сказала Алсана вслед мужу, уходившему к своему Хью Скалли, к своим горшкам и ружьям. — Спасибо тебе, Самад Миа, за твою неоценимую помощь. Правильно, это по-мужски! Сначала устроить бардак, а под конец сбежать — пусть женщины сами все разгребают. Спасибо, супруг мой!

Она застрочила еще быстрее — иголка прыгала по внутреннему шву будущей штанины, а сфинкс по-прежнему выкрикивал сквозь щель для писем вопросы, которые оставались без ответа.

— Миссис Икбал… неужели мы не можем поговорить? Почему нельзя просто поговорить? Мы же не дети! К чему эти обиды?

Алсана запела.

— Миссис Икбал! Пожалуйста! Так мы ни к чему не придем!

Алсана запела громче.

Голос Джойс звучал резко даже сквозь деревянную дверь и двойное стекло:

— Поймите, я сюда не просто так пришла. Вы считаете, что я сую нос не в свое дело. Но так уж получилось, что я связала свою судьбу с вашей семьей.

Связала. «Наконец-то подходящее слово», — подумала Алсана, убирая ногу с педали — колесо два раза прокрутилось и замерло. Тут, в Англии, часто слышишь в телесериалах, а иногда даже на автобусных остановках, как кто-то говорит: «Я связала свою судьбу…» так, будто это радостное событие. У Алсаны было другое мнение на этот счет. «Связать судьбу» — значит оказаться незаметно втянутой во что-то, как будто тебя засасывают зыбучие пески. Луноликая Алсана Беджум связала свою судьбу с красивым Самадом Миа через неделю после того, как они случайно встретились в кафе и поняли, что должны пожениться. Клара Боуден связала свою судьбу с Арчи Джонсом, который поджидал ее в низу лестницы. И девушка по имени Амброзия так же связала судьбу с молодым человеком по имени Чарли (Клара рассказала ей эту печальную историю) в ту минуту, как они поцеловались в кладовой гостиницы. Связать судьбу — ни плохо, ни хорошо. Это обычная жизненная вещь, последствие оккупации и иммиграции, экспансии и духа империализма, неизбежной зависимости от других… Ты случайно связываешь с кем-то или чем-то свою судьбу, а потом всю жизнь пытаешься ее отвязать, снова завладеть ею. И эта женщина права: она пришла сюда не просто так. Все дело в том, что в конце столетия многое делается не просто так именно потому, что изначально что-то было сделано просто так. Алсана не была дурой и отлично разбиралась в современной жизни. Она целыми днями смотрела разнообразные ток-шоу: «Моя жена переспала с моим братом», «Моя мать никак не оставит в покое моего парня» — и тот, у кого микрофон, будь то хоть страшная супружеская пара, хоть загорелый белозубый мужчина, задавал один и тот же глупый вопрос: «Зачем вы это сделали?» — Ерунда! — отвечала им Алсана сквозь экран — «Идиот! Они не собирались этого делать, просто их судьбы оказались связаны! Они ступили на опасную почву, и их затянул зыбучий песок свистящих „с“ — связать свою судьбу. Идут годы, они погружаются все глубже — и вот результат: твой брат спит с двоюродной сестрой племянницы моей бывшей жены. Связал судьбу. Скучная неизбежность». Джойс произнесла «связала свою судьбу» так устало и горько, что Алсана почувствовала: для Джойс это выражение значит то же самое, что и для нее. Огромную сеть, которую ты плетешь для себя самого.

— Хорошо, хорошо. Сейчас, подождите пять минут. Мне сегодня кровь из носу надо сшить три комбинезона.

Алсана открыла дверь, и Джойс вошла. С минуту они так разглядывали друг друга, как борец пытается угадать вес противника, прежде чем встать на весы. Они друг друга стоили. У Джойс грудь была меньше, зато бедра шире. У Алсаны не было такого изящества черт, как у Джойс — тонкий красивый нос, светлые брови, — зато у нее были крепкие сильные руки и право матери. Ведь она все-таки мать. Мать тех самых мальчиков, о которых сейчас пойдет речь. У нее на руках козырь, который она, если надо, пустит в ход.

— Ладно, проходите, — пригласила Алсана и первая протиснулась в узкую дверь кухни.

— Чай или кофе?

— Чай, — решительно ответила Джойс. — Фруктовый, если можно.

— Не можно. Фруктовый не можно и даже с бергамотом не можно. Я приехала из чайной страны в эту проклятую страну, где не могу себе позволить даже чашечку приличного чая. Так что у меня только «Пиджи Типпс».

Джойс поморщилась.

— Тогда «Пи-джи Типпс», пожалуйста.

— Как пожелаете.

Несколько минут спустя перед Джойс с грохотом опустилась чашка чая, покрытого серой пеной, в которой носились тысячи крошечных микробов, но не настолько крошечных, как хотелось бы. Алсана смотрела, как Джойс разглядывает свою чашку.

— Дайте ему немного отстояться, — весело посоветовала она. — Мой муж повредил водопровод, когда копал грядку для лука. С тех пор вода у нас какая-то странная. От нее может быть понос, а может и не быть. Так что подождите, пусть отстоится. Видите? — в доказательство этого Алсана помешала чай, подняв со дна еще более крупные куски неизвестной субстанции. — Видите? Теперь можно подавать даже самому шаху Джахану!

Джойс осторожно пригубила и отставила чашку.

— Миссис Икбал, я знаю, что мы с вами в последнее время не в лучших отношениях…

— Миссис Чалфен. — Алсана подняла вверх указательный палец, призывая Джойс к молчанию. — Есть два правила, которые известны всем, от премьер-министра до рикши. Первое: никому не позволяй сделать из твоей страны сырьевую базу. Это очень важно. Если бы мои предки следовали этому правилу, моя жизнь сложилась бы иначе. Но что поделаешь? А второе: не вмешивайся в чужие семейные дела. Молока хотите?

— Нет-нет. Спасибо. Немного сахара…

Алсана бухнула в чашку Джойс столовую ложку с горкой.

— Вы думаете, я вмешиваюсь?

— Я думаю, что вы уже вмешались.

— Я только хочу, чтобы близнецы были вместе.

— Но именно из-за вас они не вместе.

— Маджид живет у нас потому, что Миллат не хочет жить с ним под одной крышей. А еще Маджид говорит, что ваш муж его на дух не выносит.