Волд Аскер и симфония дальнего космоса - Владимир Лавров

– Мне кажется, я могу их понять, – сказал я, – мы в детстве, когда катались на досках с подшипниками, тоже ноги для торможения выдвигали медленно, самолёт из себя изображали.

– Так это же шизофрения, собирать такие удовольствия – отозвался Птитр.

– У разумных существ бывают самые разные забавы. Я знавал одного парня, который собирал конфетные фантики и картинки с почтовых конвертов. Коллекционировать приятные ощущения – это лучше, чем завоевывать миры силой, – заступился я за коллекционеров.

Мы просидели в засаде ещё два дня, потом крейсер ушел к себе на базу, а мы пошли на свою. По прибытии на базу мы недосчитались одного из боевых роботов и спасательного катера. Когда троица наших гостей успела перезаписать себя в робота и угнать катер, никто и не заметил.

Это событие заставило меня задуматься о том, что будет со мной, если погибнет моё тело? Может, я тоже стану таким вот скитальцем, ворующим роботов и досадующим на то, что размеры памяти недостаточны для всех воспоминаний?

Нас оштрафовали на одну десятую стоимости боевого робота. Это составило ровно половину всех наших сбережений. Зачем они нам нужны – никто из нас пока не знает.

Нам была поставлена задача скрытно пробраться на планету, забрать Фиу и тихо уйти. Нам выдали крошечный коммуникатор, который должен был подать сигнал такому же коммуникатору у Фиу. Убивать и даже обижать местных запрещалось. В теории всё было просто: приходим, забираем, уходим. На практике всё оказалось гораздо сложнее. Во-первых, дом хозяев Фиу располагался в центре большого города. Технологии на этой планете не очень далеко ушли от каменного века, и радаров можно было не опасаться, но города там были. Появляться над ними даже в часе пешего хода от резиденции Фиу и надеяться остаться незамеченными было нереально. Далеко уходить от дома Фиу тоже не мог: он был экзотикой, и каждый первый встречный был большой проблемой. Оставалось только одно: отловить кого-нибудь из местных и заставить его подогнать какое-нибудь транспортное средство.

Мы спустились ночью в отрогах гор, находившихся недалеко от города, и ссадили на планету диверсионную группу, в которую я назначил себя, Бий У и учебного робота под управлением Грумгора. Аис сразу ушел на высоту, чтобы не быть обнаруженным фермерами. Подходящая жертва нашлась прямо на склоне горы: то ли мелкий фермер, то ли любитель уединенной жизни. Мы связали хозяина и забрали его фургон, запряженный лошадкой, больше похожей на свинью. Нашего робота мы замаскировали так, чтобы он выглядел как хозяин фургона. Следующей ночью мы пошли выполнять задачу. На козлах фургона ехал робот, я шел сбоку (аборигены были близкого мне роста), а Бий У сидела в фургоне. Бесформенные тряпки, которые я напялил на себя, должны были скрывать сияние защитного поля. Так мы добрались до ворот города (у этого города даже были ворота). Дома в этом городе, насколько мы могли видеть, были очень простыми. Они представляли из себя простые земляные валы, поверх которых были натянуты тканевые тенты от дождя. Примитивно до ужаса, а вот ворота были.

У ворот на нас раскричался охранник, и мы спешно отошли в пригородную рощу. Оттуда мы вызвали Фиу. Фиу объяснил, что мы стянули фургон у одного из тех людей – попрошаек, которым запрещено появляться в городе в определенные дни, и велел нам сидеть в роще. Через два часа он нашел нас сам, приехал, забравшись под грузовую телегу.

Зря мы весь этот балаган городили. Фиу сказал, что так, как мы, тут никто не одевается. Люди тут живут зажиточно, и выйди я в своих тряпках днём, меня задарили бы разным тряпьём и обязательно зазвали бы отобедать. Маскировка была бы обязательно нарушена.

– Ну так хорошо, что я оказался настолько мудрым, что отличаю день от ночи, – сказал я, – кончай болтать и давай удирать отсюда.

Фиу покачал головой.

– Я хочу остаться. Запиши мой рассказ для Богини, а потом я вернусь обратно.

– Ты что, Фиу? Остаться в этом каменном веке? У них же в доме ничего, кроме стен и крыши, нет! Это же не твой мир!

– Записывай, Волд.

Я решил, что Фиу в спокойном состоянии расскажет больше, чем Фиу, которого тащат силой, и развернул коммуникатор.

После прилёта меня поместили на коврике в помещении, где из моих хозяев выпадали какие-то предметы. Я решил, что это туалет, и перешел в другую комнату. Когда я сделал себе гнездо из каких-то их тряпок с узором, они очень сильно расстроились, и попытались водворить меня обратно, но я залез на выступ в стене и не стал слазить. Тогда они обустроили мне место в коридоре, но я всё равно потом спал рядом с кем-нибудь из них на их кроватях. Там мягче. Они старались вести себя осторожно и не задавить меня.

Люди тут вообще добродушные и щедрые, но очень вспыльчивые и гневливые. Малейшая неловкость в быту или непонятое слово приводит, как правило, к очень острым и продолжительным конфликтам, многие из которых заканчиваются дракой, правда, увечий они стараются не наносить. Когда я начал понимать их язык, я был удивлен тем, насколько мелкими были причины их ссор. Но об этом потом.

Я подтверждаю то, о чем вы меня спрашивали, Богиня. Местные действительно умеют летать. При этом они не используют аэродинамические принципы создания тяги, это и не воздухоплавание. Для того чтобы взлететь, они впадают в транс, а затем разворачивают подобие плаща, который в сложенном виде хранится в виде кожаных складок на их теле, и взлетают. Принципы создания тяги мне неизвестны. Практической пользы в их полёте я не нашел. Как правило, летают они над домом. Иногда в воздухе проводятся ритуальные схватки. Жертв или ранений во время этих боев я не видел, хотя во время конфликтов на поверхности они бывают довольно часто. Больше про это я ничего не знаю.

Теперь возвращаюсь к их жизни. Я попал в семью, глава которой занимает главенствующее положение в городе. В семье, кроме главы, были ещё его жена, две сестры, две приёмные воспитанницы, трое престарелых родственников и трое детей: Аса, Мура и Суа. Технологии, которые они используют в жизни, очень простые. В городе есть канализация в виде канав и водопровод в виде акведука, других технических устройств нет.

Как я уже говорил, жители этого мира добрые, но очень вспыльчивые. Первый конфликт, который мне удалось понять, разгорелся из-за того, что глава сказал жене нечто, что та не расслышала. Затем она в довольно грубой форме отругала главу за плохое произношение, за что сама была отругана в ещё большем объёме. Пустяковая ситуация переросла в скандал на три часа и закончилась дракой. Со временем я научился сглаживать эти скандалы. Первое время мне приходилось бегать между спорящими и жалобно плакать (я подражал их плачу). Они очень любили чесать меня за ухом и всячески ласкать, и потому мои вопли могли их разжалобить. Со временем мне стало достаточно только появиться, чтобы спор утих или перешел на более спокойный уровень. Изменения в жизни главы семьи отразились и на всём городе, я сам слышал, как глава семьи рассказывал, что теперь во время конфликтных ситуаций на работе он может оставаться спокойным и деловитым гораздо дольше, чем раньше.

Особенно мне понравилось играть с детьми. Дети здесь, по большому счету, предоставлены сами себе. Они не были знакомы ни с коллективными играми, ни с упражнениями на ловкость. Взрослые тут даже не следят за тем, чтобы игры проводились по справедливости. По сути дела, все их игры сводились к тому, кто кого обидит. Даже небольшие усилия в этом плане дали очень большие результаты. Дети семьи, в которой я живу, из обиженных одиночек превратились в дружную команду. Со временем к ним присоединилось около двух десятков сверстников из соседних домов. Думаю, следующее поколение детей будет значительно отличаться от нынешних взрослых. Они будут добрее и дружнее. Поэтому я не могу улететь. Дети будут плакать, а младшенький Суа будет безутешен. Потом они забудут, как играли вместе, и опять начнут драться. Изменения в жизни этого мира будут утеряны.

– Фиу, ты что, забыл мышелюдей? Мало ли в мире какой жизни? А как же твоя планета? Может, вернёшься, детей заведёшь?

– Если я вернусь, король вынужден будет приказать отрубить мне все части тела, а то, что останется, сварить в кипятке. У моего вида мужчины равнодушны к детям. Их воспитывают женщины. Возможно, мои дети у меня есть, а может, и нет. Но эти люди стали для меня гораздо ближе. Я понимаю их и могу их развеселить или успокоить. Я значу для них очень много, и я бы хотел, чтобы и у них всё было хорошо.

– Пошли с нами к Богине, может, она и разрешит тебе вернуться.

– Я хочу остаться.

– У меня приказ.

Фиу знает моё отношение к приказам, хотя и не разделяет его. С его точки зрения, приказ – это пожелание одного благородного человека, высказанное другому благородному человеку, в котором важнее общая идея, а не точные указания. Другой благородный человек может выполнить его, а может и не выполнить, если вдруг решит, что ситуация изменилась и указанное действие противоречит духу просьбы.