Муза художника - Паула Вин Смит

Только оказавшись внутри стеклянной конструкции и увидев искривленные окна вокруг столиков, за которыми ужинали хорошо одетые люди, Фрейя по-настоящему осознала значение выбранного Питером места.

— Подожди… это что, Зеркальный зал? — спросила она. — Ты же сам минуту назад сказал, что его уничтожили.

— Но восстановили после войны. Благодаря усилиям датчан уже через несколько недель после пожара парк заработал снова. И оказывается, «зеркальный зал» — несколько неточный перевод. Правильнее перевести «глассален» как «стеклянный зал». Ты видишь почему. Нас окружают окна, а вовсе не зеркала.

Шум и огни, музыка на свежем воздухе, открытые палатки, людные парковые дорожки — жизнь кипела вовсю, когда Питер и Фрейя вышли из ресторана. Даже в такой поздний час бабушки и дедушки гуляли с внуками, потчуя их сладкой ватой. В освещенных павильонах играли оркестры. Пара датчан в деловых костюмах вела троих своих японских клиентов по дорожке, указывая им вверх на американские горки.

Питер заплатил за ужин, заявив, что так будет правильно, поскольку ресторан выбрал он. Решая, по какой дорожке пойти, никто из них не выказал желания поскорее возвратиться в гостиницу. Со времени ухода из ресторана между ними успела возникнуть какая-то неловкость, которая усилилась, когда, прогуливаясь вдоль освещенных дорожек, они вдруг обнаружили себя держащимися за руки.

— Помнишь, ты сказал, что не представляешь меня фантазирующей о том, каково это — быть чьей-то музой?

Они остановились и сели на одну из парковых скамеек.

— Да.

Было мало света, чтобы Фрейя могла разглядеть лицо Питера, но от нее не укрылась напряженность в его фигуре; молодой человек выпрямился, ожидая, что она скажет дальше.

— Теперь я лучше понимаю, что ты имел в виду. Теперь, когда знаю о Северине.

Чувствуя на себе его взгляд, она смотрела вниз на дорожку перед скамейкой и пыталась решить, подходящий ли это момент для того, чтобы поделиться с ним своей самой сокровенной гипотезой.

Свободной рукой Питер медленно провел линию от внутренней стороны ее запястья до локтя. И на какое-то мгновение все люди вокруг словно исчезли. Но затем он, словно смутившись, отдернул руку.

— Извини, я просто… Ты это называешь летним безумием? Милую прогулку в парке? — поинтересовался Питер, озираясь. — Если бы я хоть на минуту допустил, что ты это серьезно говорила, то сводил бы тебя покурить травку в Христианию[63] или на шоу в район красных фонарей, а потом отвел бы в гостиницу с известной целью. Но ты ведь на такое не пойдешь. Или пойдешь?

Фрейя скрестила руки на груди и отвернулась.

— Отличная тактика соблазнения, Питер! Какой романтический вечер ты описал…

— Слушай. Обычно когда я иду куда-то с девушкой, то знаю, как ее развлечь. Но в данный момент у меня такое ощущение, как будто я… как будто я на свидании с шестнадцатилетней Грейс, которая наряжается цыганкой, играя в придуманную ею же игру, и хочет, чтобы все ей подыгрывали.

— Хорошо, — ухватилась за эту мысль Фрейя. — В таком случае давай поговорим о Грейс. Я бы сейчас предпочла обсуждать ее, а не нас. Что бы ты ни думал о Грейс, ей пришлось пройти через многое. Никто не может утверждать, что она была защищенной от всех невзгод маленькой девочкой, которая весело проводила время. Вспомни, как она ухаживала за Свеном в том рыбацком поселке, когда он болел.

— Именно! А ты хоть знаешь, чем он болел? Сифилисом! Ты об этом знала? Мане, Гоген, Мопассан, Ницше, Ките, Шуберт — огромное количество художников и писателей умерли от сифилиса. Большинство людей не имеют об этом ни малейшего понятия. Это была самая настоящая эпидемия. К концу девятнадцатого века предположительно пятая часть населения Парижа была заражена.

— Ты сочиняешь! Это ужасно! Кто запоминает такие вещи?

— Некоторые факты просто врезаются в память. А знаешь, сколько так называемых джентльменов были намного менее заботливыми, чем Свен, который все-таки поберег Грейс?

У Фрейи не было ни малейшего желания углубляться в эту тему. Она имела смутное представление о сифилисе как об ужасном заболевании, передающемся половым путем; симптомы его путались в ее представлении с признаками проказы. Но первое, о чем она подумала, — это что хотя Свен, возможно, и сохранил отношения с Грейс платоническими, в его жизни были и другие женщины, о которых он заботился гораздо меньше. И ни при каких обстоятельствах Фрейя не собиралась позволить Питеру переменить тему разговора и вернуться к обсуждению их взаимоотношений. Так что ей оставалось лишь продолжать вести эту неприятную линию дискуссии.

— Но Свен же спал с Ловисе! Думаешь, он ее заразил?

— А от чего, по-твоему, умер вскоре после рождения ее ребенок? — непреклонным тоном спросил Питер.

— Это необязательно…

— И подумай еще о том, что сын Сусси Гутенберг мог подвергаться риску заражения, если его кормилица была больна. Вот тебе и сделала Северина доброе дело.

— Подожди, но это же ужасно! А почему ты мне раньше ничего об этом не сказал?

— Я ничего не знаю наверняка. Просто делаю выводы на основании описанных симптомов недуга Свена и исследований распространенных в то время заболеваний.

Питер беспокойно пошевелился.

— Я не перестаю думать о том, — произнес он, помолчав, — о чем недоговаривал Риис. Может, меня так воспитали, с убеждением, что искусство ничего не стоит, поскольку ничего не может изменить. Поэтому я постоянно возвращаюсь мыслями к этой… этой вселенной боли, усталости, недомоганий, неустроенности, обязательств… только он должен был не замечать всего этого своим тонким художественным взглядом, чтобы комнаты на картинах получались такими изысканными. Но в конечном счете делает это его интерьеры более красивыми или они становятся хуже? Ну? Так как? Более красивыми или менее?

Его голос звучал почти зло.

Фрейя молчала, чувствуя, насколько важен ответ, который она собирается ему дать. Ведь ответ этот будет основан на том, во что она верила, но о чем не могла сказать. Если Питер его отклонит, у нее не окажется доказательств, которые она могла бы предоставить, и ей придется отступить. Тщательно взвешивая каждое слово, девушка медленно произнесла:

— Я не согласна с тем, что он это опускал. Думаю, если ты хорошо присмотришься, то увидишь: все эти нигилистические образы присутствуют на картинах, со временем становясь более выраженными. Они лучше просматриваются на изображениях пустых комнат, чем на ранних полотнах. Ты видишь, как эти образы искажают геометрию на последних работах, как изменяют и размывают свет? В ущерб сохранению спокойствия, в ущерб хранению молчания? Я думаю, Питер… я думаю, все это есть там.