Крылья Радуги - Майра

Дагмар решил поселиться на Шахимее, и при нем началось строительство Айен-Шайю дворца, который ныне считается величайшим чудом Даренлара.

Айен-Шайю – простирающийся без границ. Его изучению посвящены многие научные труды и архитектурные исследования. Одним из свойств граасса, кристаллы которого встраивались в витражи, мозаику, вплавлялись в изразцы и ажурные решетки, а то и просто закладывались в стены, является способность к воспроизведению, почти точному копированию окружающих его предметов. Число покоев Айен-Шайю со временем то умножается, то наоборот, сокращается, причем многие комнаты и галереи оказываются прямым или зеркальным отражением уже существующих, а многие – там, где сказывается влияние сразу нескольких крупных кристаллов, – представляют собой удивительные гибриды, измененные до неузнаваемости, но по-своему прекрасные. Некоторые из этих новообразованных помещений существуют по много циклов, некоторые – совсем недолго, а потом тают в воздухе на глазах наблюдателей и пропадают совсем или заменяются другими…

Никто никогда не знал точно, сколько пространства занимает Айен-Шайю сейчас, сколько он займет завтра. В особенно тихую солнечную погоду дворец можно видеть почти целиком: он высоко возносится над окружающими его поселениями и напоминает блистающее облако или гигантскую ювелирную диковину. Стены его комнат, расположенных ближе к центру, надежны и поражают искусной отделкой, но на периферии – туманно дрожат, призрачные, готовые вот-вот растаять или, напротив, становятся все четче, на глазах приобретая прочность. Башенки граассовых кристаллов нестерпимо сверкают под лучами огромного, неповоротливого солнца.

Во времена Рансана сюда стекались паломники со всего Даренлара, ибо ничего, подобного Айен-Шайю, не было в этой богатой чудесами галактике. Но когда династия Рансана пала и в Даренларе воцарилась Белая Ведьма Айгататри, жизнь на Шахимее замерла, а окрестности дворца обезлюдели.

Внутренние покои Айен-Шайю заткал белесый туман. Он был похож на густую призрачную паутину, которая, тем не менее, не рассеивалась, а лишь постоянно колыхалась и плыла, плыла по воздуху, никуда не уплывая… Туман покрывал стены и реял под потолками, распластывался по огромным цветным окнам, делая некогда яркие трехмерные витражи тусклыми и непримечательными, крался по полу. Туман стелился вслед за Айгататри, стекая потоками с ее уродливой головы и странных, как будто бы рваных одежд. Клочья тумана вылетали время от времени изо рта Белой Ведьмы и превращались в голубоватые клубки, которые в полете разматывались, добавляя к уже готовой паутине все новые и новые нити.

Лишь один зал в Айен-Шайю оставался свободным от тумана – Зал Шелка, где государи Даренлара возлагали на себя бремя царствования, восходя на престол, поколение за поколением, и где их в конце жизни провожали в страну богов, лежащую далеко за пределами всего – Галактики, зазвездья и даже темноты.. Шахимейский шелк, из которого были изготовлены ширмы в этом священном покое, обладал мощными чарами, поэтому сумрак, царивший там, был неприятен Ведьме и она ни разу не вошла туда за много циклов, прошедших со дня смерти Рансана.

И Зал Шелка оставался пуст и гулок, а Бутон Обновлений белел посреди него лепестками неподвижными и холодными, как воск.

Туман пагубным образом влиял на кристаллы граасса, и образование новых покоев замедлилось, а распад прежних, появившихся еще при Рансане, уже закончился. Теперь дворец напоминал жесткий, скудный остов былого великолепия, мрачный, как мертвые руины, хотя и прекрасный в своей трагичности.

Айгататри двигалась по бесконечной анфиладе покоев, белесых от туманной паутины, почти не касаясь пола. Ограниченность пространства угнетала ее. В зазвездном мире, где власть ее была почти безграничной, она могла перемещаться в любом направлении и на любые расстояния одной лишь силой своих желаний, но этот мир сковал ее законами, жестокими в своей инаковости. Те, кто вложил в нее стремление завоевать Даренлар, сулили ей удовлетворение и могущество, но вот уже много циклов она не имела ни того, ни другого. Легионы ее тенеобразных слуг кружили над Шахимеей в ожидании повелений своей госпожи, но Айгататри ничего не могла приказать им, ибо чуждый мир, блеск близких звезд и притяжение множества планет отняли у нее все желания.

Ведьма остановилась на одной из галерей и обвела взглядом лежащую далеко внизу долину. У Айгататри были выпуклые глаза с красивым разрезом, но цвет их был необычен – радужка едва выделялась оттенком на фоне белка, а узкий вертикальный зрачок казался иссиня-черной щелью. Лицо состояло из нескольких роговых пластин неопределенного, очень бледного цвета, и рот представлял собой грубую прорезь, частично скрытую костяным наростом.

Колдунья видела, как плававшие внизу облака тумана всколыхнулись и заспешили ко дворцу. Вокруг подножия Айен-Шайю мгновенно образовалось густое облачное скопление, сплошной белесый ковер до самого горизонта. Если бы не излучение гигантского светила, проникавшее сверху сквозь плотный облачный покров, картина напомнила бы Айгататри ее зазвездную родину.

Внезапно в душу Белой Ведьмы проникло смутное беспокойство. Она опустила глаза и увидела у себя под ногами не твердый камень, а зыбкое марево, еще достаточно плотное, но тающее на глазах. Галерея исчезала – она тоже была порождением кристаллов, и теперь срок ее существования подошел к концу. Айгататри продолжала висеть, не двигаясь с места, и с любопытством следила, как то, что еще несколько мгновений назад казалось прочным и надежным, быстро обращается в призрак, теряет четкость очертаний, как будто плавясь в невидимом пламени. Галерея пропала, а колдунья все еще смотрела на то место, где она была. Потом повернулась и исчезла внутри дворца. После ее ухода по облакам прошла рябь, и они стали быстро редеть, как будто дующие в разном направлении ветра разносили их, равномерно распределяя над поверхностью планеты.

Айгататри не чувствовала усталости, но апатия, овладевшая ею в этом мире, все больше угнетала ее. Когда-то у колдуньи хватило мощи в мгновение ока уничтожить все живое на Уштандаре, теперь же от ее гнева могла так пострадать разве что планета впятеро меньше. Временами Ведьма поднималась высоко над Шахимеей и смотрела туда, где за широкой яркой полосой звезд скрывалось место, откуда она явилась. Она не прочь была вернуться, но данное когда-то обещание еще не было исполнено, и путь назад оставался закрытым.

В Зале Тишины она почувствовала холодное присутствие. Ей не ведом был страх, и отчаяние никогда не касалось ее – так уж она была устроена, – но появление этих странных существ в последнее время сковывало ее волю и отнимало очень много сил. В залах после их исчезновения обычно стоял странный враждебный запах, а предметы подолгу не могли вернуть себе привычный вид.