Маска - Илья Крымов

Мы шли по широкой дороге, которая тянулась средь поросших травами холмов и оврагов, насколько хватало взора. Ни солнце, ни луна не всходили на беззвёздный небосвод, но то, что в этом мире жила тьма, которую можно было понять, то, что в этом мире жил пряный ветер и были звуки, внушало надежду. В отличие от Внешних Пустошей, в которых обреталось только три вещи: чёрный цвет, белый цвет, и тишина.

Я смог напиться из широкого ручья, который являлся частью оросительной системы. Чуть в стороне от дороги были разбиты поля. Ровные грядки, очищенные от диких трав, высокие кусты со зреющими плодами на них — нечто подобное томатам, только чёрным, как нетрудно догадаться. Сорвав один из плодов, я надкусил гладкую кожицу, и по подбородку потекла прохладная влага. Под упругой оболочкой из шкурки и мякоти крылся сок с плавающими в нём семенами. Вкус имел собственный пряный оттенок, отличный от вкуса "оливок", в меру солёный и освежающий.

— Попробуй.

— Я чувствую вкус на вашем языке, хозяин.

— Но у твоего тела есть собственные нужды.

— С тех пор, как мы покинули мир под Луной, я чувствовала лишь жажду, но сейчас и её не осталось. Меня насыщает… я думаю, что меня насыщает воздух, хозяин.

— Эво как. А вот мне воздуха маловато.

Немного посыпав голову пеплом в раскаянии за то, что ворую плоды чужого труда, я запасся новым лакомством, и отправился дальше. Странная, наверное, была картина, голый мужчина, шагающий по дороге в непроглядную ночь, попутно насыщаясь украденной пищей. Но до поры зрителей вокруг не было.

— Кто-то летит, хозяин.

— Да, я чувствую неких носителей разума.

Вскоре хлопки крыльев стали слышны очень громко и нас обдало ветром когда, подняв с дороги тёмную пыль, на землю опустилось нечто вроде гигантского стервятника, чья голова имена четыре глаза и была одета в блестящую чешую. Тварь раззявила клюв, полный кривых зубов и издала премерзкий крик, но тот, кто сидел на её спине, дёрнул за поводья и летун немедля заткнулся. По вытянутому крылу спустились двое, мужчина-тэнкрис и следовавшая за ним по пятам дракулина в костяной броне.

Первый увиденный мной в этом мире сородич был облачён в хламиду из чёрной ткани, подпоясанную тонким светящимся пояском неизвестного мне материала, и в сандалии с тонкими шнурками. На пояске его висели богато украшенные опалами ножны с коротким широким клинком. Чёрные волосы незнакомца пружинили при ходьбе, будучи завиты в аккуратные локоны, глаза его сверкали рубиновыми отблесками, а длинные клыки мягко светились перламутром. Третий Упорствующий, встреченный мной в этой жизни.

— Слуги расторопные донесли, прося прощения нижайше, про то, что незнакомец рода выше них безмерно на грядки наши вторгся, и гнать его они не смели, — произнёс он на древнем тэнкриском.

Я покрутил в пальцах последний оставшийся плод, растягивая время, чтобы сформулировать ответ. Язык тэнкрисов, первая речь, услышанная миром под Луной, настолько сложная и запутанная, что даже в Мескии им идеально владели лишь в императорской династии и в старших семьях четырёх кланов. Гораздо лучше с этим обстояло дело в Ингре, там знание языка предков являлось делом чести и ингрийские таны относились к этому намного щепетильнее.

— Сие моя вина пред вами, добрый тан, и, чувствуя всю горечь своего поступка, вам извиненья приношу, раскаиваюсь в глубине поклона. — Я слегка поклонился.

— Право не стоит даже говорить о таких мелочах, о, прекрасный незнакомец! Кто ты, и откуда здесь появился?

"Прекрасный незнакомец"? Разные эпитеты я слышал в свой адрес за всю жизнь, некоторые даже были не очень оскорбительными, но прекрасным незнакомцем меня называли впервые.

— Моё имя Бриан… ди'Аншвар, да, надо привыкать… Бриан ди'Аншвар.

— Ди"Аншвар? — повторил он. — Должно быть, ты из Талогара?

— Должно быть, — не стал спорить я.

— Как интересно! Моё имя Талио ди' Локойн. Есть ли у тебя куда пойти?

— У меня нет даже того, чем я мог бы прикрыться, а за едой приходится лезть на чужие грядки, — рассмеялся я.

— Тогда мой долг пригласить тебя в гости!

Его эмоциональный фон соответствовал широкой улыбке. Вот уж не представляю почему, но нежданный знакомец был мне рад.

Демонический зверь вскрикнул, когда мы с Себастиной поднимались по его крылу к длинному седлу. Талио пригласил меня устраиваться сразу за ним, дракулины сели за мной.

— Обхвати меня за талию покрепче, тан ди'Аншвар, Форорахха летает быстро и любит закладывать лихие виражи!

Тяжело взмахивая крыльями, летун стал подбрасывать себя всё выше и выше в воздух, после чего полетел… непонятно куда. В этом мире если и были какие-то географические ориентиры, то я их не знал.

Полёт предоставил отличную возможность изучить небесные огни этого мира, но всё оказалось довольно банально и очевидно как только мы пролетели мимо одного из них — ярко-зелённого сгустка света, в центре которого находился большой застеклённый фонарь.

— Это поделки магов?

— Да, наши черноусты выпустили множество летучих светил в прошлый год восшествие башэнского принца на престол! Через три года он вновь пробудится чтобы занять свой трон, и они выпустят ещё больше светил вместо погасших и упавших! А как в Талогаре празднуют восшествие вашего принца?

Если б я знал!

— Устраивают фейерверки и танцы!

— Фейерверки?

— Эм… наполняют небеса взрывающимися красочными огнями!

— Восхитительно! Так нетипично для талогарцев! Вы все обычно такие мрачные и суровые! Не обижайся на меня, прекрасный тан, прошу тебя!

— Даже и не думал! По сути, ты прав! — Начать обращаться к нему на "ты" показалось мне верным решением, раз уж мой новый друг позволял себе это так просто.

— Жалко, я не был на церемонии празднования в Талогаре в начале этого цикла! Но в начале следующего точно буду!

Церемония празднования. Да, я знал, что это такое. Если моё представление о системе власти в этом мире всё ещё хранило актуальность, то можно было сказать, что вместо порядка в головах Упорствующих царил полный бардак, иначе как бы они выдумали такое? Двенадцать правителей, двенадцать бессмертных принцев, равно приближённых к самой Темноте, каждый из которых пробуждался в начале года и засыпал в его года на следующие одиннадцать лет, чтобы потом вновь пробудиться и вновь править один год. Власть принцев считалась абсолютной в каждом уголке этого мироздания, но только на год, после чего они передавали свои обязанности следующим по счёту правителям. Двенадцать голов на одной паре плеч, каждая из которых мыслит по-своему. Идиотизм.

— Ты ослабил хватку, тан ди'Аншвар, так и упасть не долго! — выкрикнул мой новый знакомец весело. — Сожми же меня покрепче, не смущайся!

Если бы сжал его поясницу сильнее, то выдавил бы почки ко всем чертям собачьим, но ему, видимо, хотелось сильнее… Вдруг пришло понимание, что Талио ди'Локойн, судя по всему, пренебрегал иным одеянием кроме хламиды и сандалий.

Потеряв интерес к парящим фонарикам, я обратил внимание на то, что чернеющая далеко внизу земля, то и дело расцветает светящимися бутонами разноцветного света.

— Что это там?

Несмотря на полёт, ветер, обдувавший нас, не был особо силен, и сохранялась хорошая слышимость.

— Виллы тех, кто любит уединение, а также малые города! Башэн уже скоро будет виден, он сияет в вечной ночи так, как не сияет ни один другой город!

— Уже предвкушаю!

Он не обманул ни единым словом. Обещанное зрелище притягивало взгляд издали, своим всё разрастающимся великолепием и яркостью живых цветов, которые… текли по воздуху. Свет всевозможных оттенков с преобладанием сиреневого, растекался по небу в виде множества изгибающихся рек, впадающих одна в другую, опутывая воздушное пространство изящной волнующейся паутиной красок. Но даже эта красота служила лишь оправой для истинного сокровища — самого города.

Я уже замечал, что в головах моих тёмных сородичей царит полный хаос? Так вот хаос царил и в их архитектурных вкусах. Башэн состоял из одних дворцов и башен. Роскошные палаты, выстроенные без единого стиля, колоннады белого и чёрного мрамора, купола-полусферы и купола-луковки, грандиозные арки, мосты через несуществующие реки, длинные и широкие лестницы, связывавшие разные уровни города, башни высокие и тонкие как спицы, или приземистые и широкие как грибы, внутренние дворцовые сады, с фонтанами и бассейнами, а главное — огонь! На крышах многих башен и дворцов стояли огромные чаши-жаровни, в которых безмолвно бушевало пламя самых немыслимых цветов с преобладанием сиреневого. Те чаши и служили истоками для световых рек, украшавших небеса Башэна.

У этого города не нашлось бы ни одной прямой улицы, дворцы громоздились как попало, а разделять их могли как широкие проспекты, так и тонюсенькие проходы, в которые бы и ребёнок не всегда смог протиснуться. Башэн стоял на нескольких холмах и те из дворцов, что облепили их склоны, казалось, нависали над расположенными внизу, довлели своей монструозной, нестройной, ассиметричной, но, несомненно, внушающей величественностью. Однако же все они меркли на фоне одного — грандиозного по своим масштабам дворцового комплекса, который находился чуть в стороне от центра города. Он состоял из десятков башен с острыми шпилями, из башен с горящими вершинами, из громадных тёмных куполов луковичной формы, колоннад с тысячами стройных колон на фасадах.