Проклятие египетской жрицы - Дмитрий Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Значит, и здесь меня кинули! Но как ректор согласился? Он же знал, что моя очередь!
– Говорят, что Белка хаживала к нему на ковер не только в переносном, но и в прямом смысле. Думаешь, зря девчонки в администрации называют ее «тертые коленки»?!
– Почему коленки?
– Потому что много на них стоит!
– Вымаливает себе университетские гранты что ли?
– Можно и так сказать! Встает на колени, залезает под дубовый стол ректора и вымаливает, – Маришка недвусмысленно хихикнула.
– Не понял! – конечно, я уже сообразил, в чем дело, но не мог в это поверить.
– Сейчас объясню!
Маришка с готовностью нырнула под одеяло и начала пробираться вниз.
– Понял! Понял! – забыв о ее сыне за стеной, закричал я.
– Ты что орешь? – она резко села и накрыла меня с головой одеялом.
Мы замерли и несколько минут прислушивались.
– Вроде тихо, – успокоилась Маришка и без предупреждения продолжила:
– Весть вторая. Белка одновременно просила дополнительную аспирантскую ставку, как я понимаю, для Игнатика, но ректор отказал. Я думаю, старикан знал, для кого Белка хлопочет, и в нем взыграла ревность!
– Ты думаешь, он еще что-то может? – я тоже сел и прижал к себе Маришку. – Незадолго до смерти ему, кажется, шестьдесят пять справляли?
– Тю-ю-ю, да он же фармаколог! Серединку пилюлями напичкал, и кончики заиграли!
– Да-а-а, допичкался. Ну ладно «Виагра», но скажи, как мог фармаколог передозировать себя сердечными гликозидами?
– Нашел, кого спрашивать! Я и слов-то таких не знаю. Ты забыл? Я же всего лишь маленькая секретарша!
– Ну, не такая уж и маленькая!
Тут я в который раз убедился, что язык мой враг мой! Как такое могло с него слететь?
– Я обиделась! – надулась Маришка.
– Я совсем не то хотел сказать! Правда!
И мне пришлось потратить десять минут на комплименты и увещевания.
– Будешь наказан! – наконец соблаговолила она. – В следующий раз я буду верховодить!
Я решил не уточнять, что это означает на ее языке, и быстро спросил:
– Когда же мы подойдем к слухам о моем увольнении?!
– Уже подошли. Как только пришла телефонограмма о смерти ректора, она мне тут же надиктовала докладную записку на имя будущего исполняющего его обязанности.
– Зачем такая спешка?
– Чтобы зарегистрировать свою писульку как можно раньше и чтобы ее рассматривал исполняющий обязанности, а не новый ректор!
Ну вот куда мне от самого себя деваться? Несмотря на всю серьезность момента, я не смог удержаться:
– Писюльку, говоришь? Она еще не знает, кто сядет в ректорское кресло, а уже готова повесить ему на нос свою писюльку?
Маришка стала с гневом выталкивать меня из-под одеяла:
– Дурак! Для тебя границы существуют?! Ты когда-нибудь дошутишься!
– Извини, обмишурился! Вдруг ректором станет дама! – игриво отбивался я.
– Наконец доперло! Белка сама метит в ректорское кресло! И сама же пустит в приказ свою докладную!
– А что в докладной-то? – мне действительно стало не до шуток.
Маришка осталась сидеть под одеялом и глухо произнесла:
– Там написано, что ты к защите неготов, что за три года наработал только на одну главу диссертации и что в настоящий момент занимаешь чужое место. Поэтому предлагается перевести тебя в ассистенты, пока ты не наработаешь достаточно материала. Ну, а кого на твое место, я думаю, сам понимаешь.
Я не верил своим ушам. Хорошо, что Маришка меня не видела, выражение лица у меня, наверное, было еще то!
– Сейчас это в приказ без визы ректора не пойдет! – поспешила успокоить она. – А ректорский кабинет будет пустовать еще долго.
– Свято место пусто не бывает! – усомнился я.
– Не скажи! Подковерная борьба сейчас идет серьезная и продлится не день и не два. Конечно, Белка глотки будет рвать за это место, но бог даст, мужички подсуетятся! – она немного помолчала. – Хотя куда им против власти!
– При чем тут власть?
– Да ты со своей наукой совсем от жизни отстал! У Белки бывший сейчас в мэрии всем образованием заправляет!
– Кому он сейчас заправляет?
– Я ему про Фому, а он мне все про Ерему! – Маришка выглянула из-под одеяла и в который раз за вечер нежно погладила меня по щеке.
Я отвернулся к окну.
«Все-таки мудрая она баба! Так мягко изложить мои мрачные перспективы надо уметь! Мужика бы ей хорошего!»
Я изобразил улыбку и скинул с нее одеяло:
– Давай сделаем так, чтобы до утра позабыть обо всем на свете!
– Смотри! Я тебя за язык не тянула! – «Маленькая секретарша» подмяла меня под себя и приготовилась верховодить…
Я проснулся от позвякивания посуды на кухне. Маришка кормила сына завтраком. Мое тело ломило, как после курса молодого бойца в Севастополе. Я с блаженством потянулся. Спешить было некуда. Решение я уже принял. Когда в прихожей хлопнула дверь, я сел и тихо позвал:
– Марина Георгиевна!
– Какая такая Георгиевна! – Маришка стояла в дверях руки в боки.
– У тебя вазелин есть?
– Что? Болит? Бедненький!
– Да нет! Мне надо в нос засунуть для имитации соплей. Позвоню Игнатику, что заболел. Мы сегодня в восемь эксперимент должны были начинать. Посмотрим, как это светило без меня управится!
– Так я скажу Белке, что ты мне отзвонился!
– Ну, это само собой! А Игнатику для достоверности!
Спустя полчаса мы распрощались на автобусной остановке. Маришка поехала на работу, а я за своими честно заработанными десятью тысячами к Срулю.
Час назад, когда я звонил детективу, в носу еще плавился вазелин, и он меня не сразу понял из-за громкого шмыганья носом. Однако, узнав, кто его так рано беспокоит, заметно обрадовался.
Его офис в полуподвальном помещении меня не впечатлил, но зато здесь было тепло от соседней прачечной. В городе еще не топили, а здесь были тропики. После промозглой улицы я чувствовал себя как в раю! Детектив перегнулся через видавший виды конторский стол и пожал мне руку. Потом указал на мягкое кресло напротив.
Лениво развалившись, я вяло пересказывал информацию, добытую у Маришки, и никак не мог отделаться от мысли, что мы с Белкой друг друга стоим, с той лишь разницей, что она променяла дело на удовольствие, а я получил удовольствие ради дела.
Сруль внимательно слушал, что-то сверяя и отмечая в своем блокноте. В конце он спросил:
– То, что в докладной записке про твое несоответствие написано, – правда?
– Правда, да только не про меня! Имя там должно быть другое!
– Какое же?
– Юрий Белявский.
– Погоди, это не тот ли Юрий, что в Сибирь слинял?
– Он самый!
– Тогда дай мне поупражняться в дедукции! Значит, он имел только одну главу за три года и защитился?
– За четыре года! – ехидно вставил я.
– Еще лучше! Это не очень хорошо характеризует научного руководителя, не правда ли?
Я кивнул и подумал: «Куда, интересно, девался его одесский говорок, которым он блистал в кафе?»
– Идем дальше, – продолжал Сруль, – он защитился и остался должен вам кучу денег? Позвольте полюбопытствовать, как велика куча?
– Пять тысяч евро.
– То есть вы, молодой человек, за пять тысяч евро продали ему недостающую главу?
– Две главы. Ну, или почти две. Там оставалось доработать чепуху!
– Не продешевили?
– Ну, во-первых, шефиня настойчиво рекомендовала это сделать, а потом, она клятвенно обещала мне защиту через год с теми наработками, что у меня оставались! Да я с тех пор по ним уже новую главу написал, и товар, хочу заметить, первоклассный! Такой, что запросто можно в полноценный диссер развить!
Здесь я не хвастался. Я ничуть не сомневался, идя сюда, что мне предложат продать мой новый фаг. Ведь он вылечивал умирающих от инфекции мышей в ста случаях из ста!
– А сейчас, как я понимаю, вы не имеете ни денег, ни перспектив, – не обратил внимания на мою рекламу собеседник. – Да и ваши блестящие наработки скоро найдут нового хозяина или хозяйку?
«Какую хозяйку?! – внутренне встрепенулся я. – Уж не на Белку ли он намекает?! Да генетический дизайн фага – моя идея от начала и до конца, и определять его хозяина буду я!»
Сруль какое-то время наблюдал за борющимися во мне эмоциями, потом тихо пробурчал:
– Ну что ж, тем легче становится моя задача, – он полез в стол. – Для начала, ваш гонорар! – Детектив положил передо мной заранее приготовленный конверт. – За следующую работу вы можете получить в десять раз больше!
– Можно на «ты»? – предложил я. – А то мне все время хочется оглянуться и посмотреть, с кем это я должен делиться гонораром.
– Что ж, на «ты» так на «ты»! Тогда уж и ты со мной запросто! Тем более, что разговор у нас пойдет дружеский, без давления авторитетом и возрастом! – он изучающе посмотрел на меня. – Это хорошо, что ты умеешь сохранять присутствие духа. В нашей работе это важно! Кстати, почему ты не на работе?
– Остужаю нервы! Хотя в вашем офисе это должно звучать странно!
– А мне нравится! – Сруль посмотрел под потолок, где с запотевших окошечек стекали струйки воды. – Жара и влажность круглый год. Совсем как на моей исторической родине! Кстати, насчет «вы», я думал, мы уже договорились!
