Проклятие египетской жрицы - Дмитрий Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не переживай, все, что ни делается, к лучшему! – я нежно погладил ее по спине.
Странно, но я не нашел там крыльев, хотя должен был, потому что ей суждено было стать моим ангелом-хранителем!
Глава 2
Отцепись, плохая жизнь
Мы с Танюхой сидели на заднем сиденье местного бомбилы. Она сбросила туфли и, поджав ноги, спала на моем плече.
Погулять до закрытия кабака не удалось. Моя партнерша по танго буквально засыпала на ходу. Очнувшись от трясшегося пола, она огляделась и увидела, что все давно прыгают под быструю музыку.
– Пойдем, посидим? – она кивнула на стойку бара с одиноким молочным коктейлем.
– У меня предложение получше. Давай-ка я отвезу тебя домой!
– Так рано?! – разочарованно произнесла она.
Я посмотрел на часы. Было полпервого ночи.
– Действительно, рано! Новый день только начался! Ранее не бывает!
– Я не это хотела сказать!
– Я знаю, – улыбнулся я и притянул ее к себе. – Не переживай! У нас впереди еще куча таких вечеров! – я нежно поцеловал ее в надутые губки.
– Ты не понял! – отпрянула она. – Я не знаю, что будет впереди, но этот вечер первый в моей жизни, когда я не вернулась домой в назначенный час! И сейчас не имеет значения, во сколько я появлюсь дома, в час или в пять! Я позвонила маме, что опоздала на последнюю электричку и что доберусь, когда доберусь! Я даже телефон выключила, чтобы отец не доставал и не рвался ехать за мной на машине!
В гневе ее глаза были еще прекрасней. Они метали молнии. Сон как рукой сняло.
Мы сели за стойку. Я заказал еще одну «Кровавую Мэри». Танюшка от спиртного отказалась, энергично мотнув головой.
– Что это было?! – спросил я через какое-то время.
– Извини, – она приподнялась на барном стуле и чмокнула меня в щеку. – Чтобы меня понять, надо всю жизнь провести в казарме!
– Если честно, то я в казарме жил только в учебке, а на корабле у меня был свой кубрик в санчасти.
– А мне повезло. Отец устроил мне такое удовольствие! Подъем, прием пищи, учеба, отбой! Раз в неделю личное время! А я не хочу личное время раз в неделю! Я хочу как все нормальные люди!
Она опять начала заводиться.
– Ты быстрый танец умеешь? – прервал ее я. – Научи, а?
Пришлось немного попридуриваться на танцполе. Я неуклюже и невпопад повторял движения Танюшки, чем откровенно развлекал подуставшую публику.
– Эй, Рик, когда успел плясать разучиться? – чуть не сдал меня с потрохами знакомый голос, по-моему, Вовкин.
Но Танюшка так веселилась, что не обратила внимания.
Наконец, музыка кончилась, моя учительница танцев повисла на мне.
– Сколько времени? – пропыхтела она.
– Без четверти два.
– Ответ неверный! Три с половиной склянки!
– Виноват! Исправлюсь!
– Поехали! – она потянула меня за руку к выходу. – Папа, наверное, уже спит!
На улице было пусто. Холодная майская ночь загнала курильщиков внутрь. Стоявшая поодаль девятка поморгала фарами. Я махнул, мол, подъезжай.
– В Тимяшкино поедешь? – спросил я водителя.
Тот молча кивнул. Я подсадил Танюшку и проверил карман с конвертом, где лежало девять пятитысячных купюр и сдача с «Кровавой Мэри». Водила попался неразговорчивый, и это радовало. Мы молча катили по Петродворцу. Справа проплыл светящийся огнями ресторан, памятное посещение которого было началом краха моей карьеры.
Той осенью именно сюда меня затащила секретарша нашей завкафедры. В тот день, когда Сруль впервые вторгся в мою жизнь и разбередил меня своими намеками, я помчался прямо к ней.
«Наша Пышка должна знать! Все приказы печатает она! Да и ни один слух мимо нее не проходит».
Когда я влетел в приемную, Маришка аппетитно уписывала эклер.
– Марина Георгиевна! У вас есть пара минут?
– Шурик?! – удивилась она. – Для тебя? Больше, чем пара, много больше! Я вся ваша! – она эротично облизала нижнюю губу и медленно погрузила эклер в ярко накрашенный рот.
– Ну, Марина Георгиевна!
– Шурик, ну какая Марина Георгиевна? Для тебя я просто Маришка!
«Бабе под сорок, а она все Маришка! – закипело внутри. – Уж коли на то пошло, тогда Маришища!»
Тут я был неправ. Полнота ее совсем не портила и распространялась исключительно на тело, оставляя довольно милую мордашку без второго подбородка.
Сердиться, глядя на нее, было нельзя, и я тут же остыл.
– Маришка, что происходит? – перешел я на шепот, поглядывая на дверь с золоченой табличкой «Зав. кафедрой генной инженерии, профессор Белкина Галина Афанасьевна». – До меня доходят непонятные слухи!
– Слухи – моя стихия! – она поманила меня пухленькой ручкой и тоже перешла на шепот. – Что тебя интересует?
– Не что, а кто! – я оперся о стол и наклонился к ней. – Меня я интересую! Меня что, увольняют?
– Ни в коем случае! Бог с тобой! – отмахнулась она и хотела еще что-то сказать, но вместо слов положила липкую от пирожного ладошку мне на руку. – Знаешь, что? А пригласи-ка ты даму в ресторан, а я до вечера все разузнаю!
«Наверняка, и так все знает!» – мой взгляд остановился на ее декольте.
Я стоял так близко, что видел чуть больше, чем положено по этикету. Настоящий джентльмен на моем месте отшагнул бы назад. Хотя вряд ли! Посмотреть было на что!
– Ну так как насчет ресторана? – она подняла голову и, поймав мой взгляд, толкнула плечиком в живот.
Содержимое декольте аппетитно заколыхалось. Я нервно сглотнул.
– Годится! – сказал я, не задумываясь, что могу быть истолкован двояко. – Жду тебя после работы в вестибюле.
– После моей работы! – уточнила Маришка. – А то я тебя знаю! Торчишь в своей лаборатории до ночи!
Ресторан встретил полумраком и своим евродизайном смахивал на выборгский, куда нас с Андрюхой водили финны. Вдоль стен тянулись четырехместные кабинки с узким столом и двумя лавками в каждой. Центр полутемного зала был занят обычными столами, не оставляя места для танцпола.
«Хоть что-то! – внутреннее напряжение немного ослабло. – Обойдемся без танцев!»
По ресторанам я не ходил, цен не знал и поэтому весь путь до самой дальней кабинки, выбранной Маришкой, заметно нервничал. Однако, открыв меню, успокоился: денег, что я успел назанимать, должно было хватить.
– Полагаюсь на ваш вкус! – бросил я севшей напротив Маришке.
– Ты забыл наш уговор? – она легонько пнула меня под столом.
– Ты, ты! – поправился я. – Ты выбрала хорошее место. Здесь нас никто не услышит!
– И не увидит! – подмигнула она. – Что будем пить?
– На твое усмотрение, – а сам подумал: «Лишь бы что-нибудь легкое, а то я не выпивал с последнего Нового Года».
– Тогда красное сухое!
– Тогда мне кока-колы!
– Ты что, не пьешь? – бровь Маришки поползла вверх.
– Не пью! Из мелкой посуды!
Она с облегчением рассмеялась.
– А то я уже подумала, что мне придется выпить всю бутылку самой и тогда я не смогу постоять за свою честь!
– Не переживай за свою честь! – я чуть опять ей не выкнул. – По крайней мере пока! – я принял правила игры и не стал лишать ее надежды. – А стоять за честь – это работа одной из частей мужского арсенала! – подлил я масла в огонь, упирая на слово «стоять».
– Шурик, ты душка!
Вино принесли раньше еды, и на голодный желудок наше сближение шло ускоренными темпами. Я уже вовсю тыкал Маришке и ни разу не сорвался на «вы». По моей методе мы разбавляли «сухарь» кока-колой, и получавшееся «шампанское» пилось легко. Не знаю, чем бы закончилась наша маленькая попойка, если бы вовремя не принесли жаркое с телятиной в грибном соусе. Начинавший выходить за рамки приличия громкий хохот в нашем углу смолк.
– Давай о деле! – предложил я, когда заглотил половину тарелки. – Что происходит в нашем королевстве?
– Все то же! Королева нашла нового принца.
– Королева – это Белкина что ли?
– Белка, Белка! Называй вещи своими именами. Не на кафедре!
– А что за принц?
– Ну, не прикидывайся, будто не знаешь нашего красавчика!
– Красавчика? – я смотрел на нее полными недоумения глазами.
– Ну, ты прямо как бычок на веревочке! – она погладила меня по щеке. – Его ведут на бойню, а он глазами хлопает!
«Вот и она туда же! На бойню! Что они все, сговорились, что ли?»
– Шефиня наша играет в эстрадную звезду. Самой под полтинник, а ухажеров старше двадцати пяти я у нее еще не видела! Хотя вру! Последний уже стал переростком, так она его в Сибирь-матушку сплавила!
– В Сибирь? Погоди, это Юрика, что ли? Так он же сам сбежал, от долгов! Я тебе по секрету скажу, он мне кучу денег должен!
– Кто это тебе такой лапши на уши навешал?
– Так Галина Афанасьевна и сказала. Белка то есть.
– Белка?! Да она сама этому бездарю почти полгода место в академгородке выбивала!
– Как полгода?! Да она же мне… – я осекся и замолчал.
Маришка с жалостью посмотрела не меня, как будто знала всю нашу подноготную.
– Давай выпьем! За то, чтобы всем воздалось по трудам их!
