Проклятие египетской жрицы - Дмитрий Григорьев

– И кто тебя на него усадит? Твои фаги-вирусы?

– Точно! У бактерии слабая защита от бактериофага, и он без особых проблем проникает внутрь микроба. Там он запускает процесс апоптоза, и дни инфекции сочтены!

– Что такое апоптоз?

– Ты сколько лет трешься в университетском городке?

– Лет пятнадцать.

– И никогда не слышал слова «апоптоз»? – расплатился я с ним той же монетой.

– Один-один! – добродушно расхохотался Сруль.

Он вообще был легким человеком, и, несмотря на все, что он натворил в моей жизни, он мне нравился.

– Почитаешь в Википедии! – упомянул я Интернет-энциклопедию. – Ты будешь приятно удивлен, как это близко к твоей профессии.

– Совсем как в том анекдоте!

– В каком?

– Я тебе анекдот, ты мне «апоптоз».

– Годится.

– Слушай. Знаешь, как держать идиота в догадках?

– Ну и как? – попался я на простой трюк.

– Я скажу тебе завтра!

На его хохот обернулись соседи по барной стойке. Я тоже повеселел: «Все-таки хорошо, что на свете есть такие люди, как Сруль!»

– Ну и что такое апоптоз? – Сруль взял бумажную салфетку и промокнул выступившие от смеха слезы.

– Апоптоз – это программа самоуничтожения, и если эта программа запущена, то происходит не что иное, как самоубийство. Проникнув в бактерию, бактериофаг запускает апоптоз, и микроорганизм убивает сам себя. Такие вот дела! – Я подождал, пока сказанное осело у него в голове, и продолжил. – Слово лишь за нами. Синтезируй фаги и лечи любую инфекцию.

– Ты страшный человек! – не то пошутил, не то взаправду сказал посуровевший Сруль.

– Напился что ли?

– Напьешься тут! После твоих рассказов «фаг» звучит угрожающе! Залезает, куда ты его послал, убивает, кого ты ему указал. Прямо как наемные убийцы! Не зря Спиридон пытается тебя к себе в контору устроить. Кстати, как там твоя анкета продвигается по бюрократическим каналам – если не секрет, конечно?

– У Спиридона пока связи не налажены. Он своим бывшим отделом уже не командует, а в руководство новым только вступает. В ближайшие год-два ничего обещать не может!

Сруль имел в виду моего бывшего командира, капитана первого ранга медицинской службы Спиридонова Льва Вадимовича. Среди матросов он был просто Спиридоном. Сами подумайте, как можно по имени и отчеству называть человека, который после каждой увольнительной лезет к тебе в штаны и проверяет, не притащил ли ты на корабль какую-нибудь заразу? Однако, как я узнал, существует не только зараза от любви, но и любовь от заразы! Именно Лев Вадимович «заразил» меня любовью к вирусам и сейчас пытался помочь мне вернуться в вирусологию.

Дальний гудок электрички прервал воспоминания, нужно было ускоряться.

Отдышавшись в тамбуре, я вошел в полупустой вагон. Ноги приятно ныли, как после долгого перехода по лесу.

– Привал! – привычно скомандовал я и растянулся на все сиденье.

«Сейчас бы в поход от всей этой суеты! – размечтался я. – Поболтаться с Андрюхой по лесным озерам Карелии! Посидеть на утренней зорьке с удочкой!»

Наша любовь к рыбалке однажды переросла из хобби в работу. Тем летом на глухом озерце мы наткнулись на заблудившихся интуристов. Финны были так напуганы, что отказались выходить к шоссе по маршруту, который мы начертили на их карте, и протаскались за нами все выходные. Зато под конец подарили нам свои удочки, и мы на ломаном английском договорились встретиться в Выборге в следующие выходные.

Вот так сначала финские марки, а затем и евро зашевелились в наших с Андрюхой карманах. Клиентура росла. Спектр услуг тоже. Нам пришлось обучиться охоте, сначала на дичь, а потом и на зверье покрупнее. После службы в армии это особого труда не составило, и мы с Энди, как звали Андрюху клиенты, неделями пропадали в лесах.

– Граждане, готовим билеты! – ворвался в приятные воспоминаний визгливый голос контролерши.

«Вот ведь не спится сволочам!» – я вскочил, но тут же сделал скучное лицо и намеренно спокойно двинулся в противоположную голосу сторону.

«Оценим ситуацию! До Петродворца осталось две остановки – это хорошо. Контролеров трое, сквозь них не прорваться – это плохо. Следующая платформа «Красные Зори» – это еще хуже. Если высадят, то выбираться с этого полустанка придется снова бегом и не меньше часа. Сруль озвереет ждавши!»

Я неторопливо вышел в тамбур. Когда раздвижные двери за мной закрылись, я рванул в переход, соединяющий вагоны. «Пока контролеры дойдут до головы электрички, «Красные Зори» проедем, а там уже и Петродворец, пусть высаживают!»

«Неужели окружили!» – Кто-то из темноты перехода толкнул меня в грудь.

Толчок был несильный, я без труда преодолел сопротивление и захлопнул за собой дверь. В наступившей темноте кто-то тихо то ли ойкнул, то ли икнул, из-за стука колес было не разобрать. Не дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, я попытался протиснуться вперед и чуть не упал, зацепившись за что-то ногой. Щель между вагонами то сужалась, то расширялась, запуская сумеречный свет майской ночи. Подо мной на корточках сидела девушка. Ее лицо было спрятано в широко расставленных коленях. Электричку в очередной раз качнуло. Девушка отчаянно забалансировала, на мгновенье сверкнув оголенным задом. Ситуацию нужно было разряжать.

– По-моему, на этой двери было написано «М», а не «Ж», – как можно беззаботнее сказал я.

– У меня сейчас пузырь лопнет! – жалобно пролепетала она и мило икнула.

– Тебе не дадут здесь спокойно присесть, сюда идут контролеры! – склонился я над ней. – Побежали в следующий вагон!

– Я не донесу! – не поднимая глаз, прошептала она.

Нос щекотнул слабый запах алкоголя.

– Ну, как знаешь! – заторопился я, услышав шум раздвигаемых дверей в тамбур.

Я в последний раз взглянул на девушку и пробалансировал мимо по шатающемуся переходу. Как назло, именно в этот момент машинист решил прибавить «газу» – или что там у них добавляют в электричке? В тамбуре матернулся визгливый голос. Я чуть не сел на голову своей случайной попутчице. Она закрылась руками и тихо всхлипнула.

«Тебе что, больше всех надо!?» – молча прикрикнул я на себя, а правая рука уже хваталась за ручку двери, но не той, что вела в голову электрички.

Крепко вцепившись в ручку, я присел на корточки и подпер ее снизу плечом. Не прошло и секунды, как ручка задергалась.

– Мать твою! – взвизгнул знакомый голос. – Что за день сегодня! Кто там хулиганит! Немедленно откройте!

Я покосился на девушку. От ругани за дверью она вся сжалась, плечи ее затряслись.

«Побольше поплачешь, поменьше пописаешь!» – вспомнилась присказка моей воспитательницы в детском саду.

Я отвернулся и прошептал:

– Расслабься! До следующей остановки полно времени! Делай свои дела, я не смотрю.

Не знаю, послушалась ли она. Из-за стука колес не было слышно, но когда подъехали к остановке, она все еще сидела. Зашипели двери. Потянуло свежим воздухом, а давление на ручку не ослабевало.

– Черт! Кто-то из контролеров заходит с твоей стороны! – прошептал я девушке.

В подтверждение моих слов за противоположной дверью раздался знакомый голос. У запыхавшейся от короткой перебежки по платформе женщины визгливые нотки куда-то исчезли.

– Давай, Коля, посмотрим, кто там прячется!

Девушка впервые подняла глаза и с ужасом посмотрела сначала на меня, потом на дверь. Красота ее огромных глаз заворожила меня. Нужно было действовать, а я сидел в наступившей тишине, глядя на вполне обычный профиль девушки с чуть вздернутым носиком. Но ее глаза! Влажно поблескивая в полумраке, они манили к себе. Решение пришло само собой: «Совместим приятное с полезным!»

Я бросил дверную ручку, поднялся и, схватив девушку под мышки, рывком поставил на ноги. И вовремя!

Обе двери распахнулись одновременно. На контролера, который остался в заднем вагоне, смотрела спина парня, одетого в спортивный костюм. И если бы не тонкие девичьи руки, вцепившиеся в эту самую спину, ничего примечательного в переходе между вагонами не наблюдалось бы.

Совсем другую картину увидели Коля с визгливой контролершей. Их взгляды уперлись в спину девушки, которую поддерживала мужская рука с часами. Другая же рука нагло уходила под задранную юбку. Завершали непристойную картину спущенные белые трусики, живописно растянутые стройными бедрами девушки. Пара была слита воедино и покачивалась, как будто электричку все еще болтало на стыках.

Повешенная на дверную ручку сумочка соскользнула и упала под ноги опешившей контролерше. Та очнулась и машинально просипела:

– Ваши билетики?

В этот момент я переместил руку под юбкой, пытаясь согреть новый участок нежной кожи.

– Не дави, – уткнулась мне в шею девушка.

– У тебя билет есть? – прошептал я, ослабляя объятия.

– В кошельке.

Неожиданно дверь захлопнулась, оставляя лишь щель от прищемленной сумочки. Раздалось шипение закрывающихся дверей.