Отель «Очаг» (СИ) - "antoganta"

Восемнадцатый день рождения Том провёл в состоянии, близком к помешательству, ведь он получил свой заслуженный подарок — информацию. Исповедь Хелены Когтевран во многом определила его дальнейшие планы и устремления. С тех пор он активно налаживал связи в мире подпольного туризма и успел даже отыскать одного ценного специалиста в этом деле.

Далмат Фламер, мужчина с густыми чёрными бровями, был родом из Албании и знал эту маленькую страну как свои пять пальцев. Четыре. У него было четыре пальца на левой руке, потому что мизинец он потерял в результате расщепа. С тех пор Фламер пользуется исключительно порталами, и всё это Тому пришлось выслушать во время их долгой беседы в пабе «Одноногий циклоп».

Далмат был впечатлен столь живым интересом юноши к с своему прошлому. Албанец с гордостью рассказывал о маленьких и больших достопримечательностях родины и, в конце концов, дошёл до памятного камня, расположенного в Дубовой роще на юге страны:

— По преданию, на этом месте погибла какая-то знаменитость, — протянул он скрипящим голосом и добавил: — если я не ошибаюсь.

— Вы совершенно правы, — Том сидел на краю стула, прожигая собеседника пристальным взглядом.

Фламер прищурился и понимающе усмехнулся:

— Вы, молодой человек, явно что-то замышляете. Сорок галлеонов, и я в любое время обеспечу вам путешествие со всеми удобствами и без лишних глаз.

Так что да, дела шли неплохо, и сегодня был редкий, а точнее второй, случай, когда Том наслаждался собственным днём рождения.

========== Глава 5. Шах ==========

В тот день Том решил устроить себе настоящий праздник: взял выходной и заперся от всего мира в четырёх стенах.

Неокрепший солнечный свет полз по деревянному полу, а блаженную тишину нарушал разве что настойчивый стук в окно. Десяток продрогших от холода почтовых птиц одна за другой доставляли именинные подарки, что говорило о немалом авторитете получателя.

Некоторые из этих подарков были полезными, взять хотя бы нашумевший трактат под названием: «Магия друидов. Тёмные секреты Стоунхенджа» от Нотта.

Посылка Слизнорта, вопреки всем ожиданиям, разочаровала именинника больше всего: креплёная медовуха, которая, судя по виду, стоила не один галлеон.

«Деньги на ветер», — Том уложил дорогую бутылку в ящик с уверенностью, что ни при каких обстоятельствах не откупорит её. Разве что передарит кому-нибудь, кто оценит напиток по достоинству.

Лениво читая длинные и, наверное, искренние поздравления, Том в который раз вцепился взглядом в дату одного из писем: «31 декабря». Как бы ему ни хотелось просидеть в номере весь день, но выйти сегодня всё-таки придётся. Конец месяца означал лишь то, что настало время продлевать срок проживания в этом чудном месте.

К вечеру, накинув мантию, отсчитав тридцать пять золотых, Том привычным жестом запер дверь и обнаружил, что отель гудит, как растревоженный улей.

Вокруг царила праздничная суматоха, до сих пор обходившая двадцатый номер стороной. В холле поселился соблазнительный запах бифштекса и жареного гуся, Бонни подавала гостям пунш, а с хрустальной люстры ниспадала традиционная омела. На одном из столиков даже установили видавший виды граммофон, который жалобно насвистывал рождественский мотив.

Разрумяненная Гвен, завидев Тома, торопливо отложила стопку бумаг подальше в стол и поправила причёску.

— Уезжаешь? — выпалила та вместо приветствия.

Том не сразу понял, что она имела в виду. Может его отвлекала музыка, а может еловая веточка, вплетённая в пшеничные волосы.

— Пока не улажу свои дела, я никуда не уеду. Так что будь добра, предоставь мне заявку на продление, — распорядился он.

Гвен рассеянно поставила чернильницу, уронив по пути перо.

— Уже не дождёшься, когда избавишься от меня? — усмехнулся Том, принимая бланк и заглядывая в перепуганное лицо.

— Что ты! — возразила Гвен и добавила как-то путано: — Я подумала, раз ты не приходишь так долго, то… Ну, знаешь, может, мне стоило послать эльфов, чтобы разобраться с вещами.

Том покачал головой, не отрываясь от листка. Краем глаза он видел, как Гвен мяла пальцы и бесцельно переставляла вещи с места на место.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Приняв анкету и деньги, она в довершение всего задела серебристый звонок, который с шумом покатился по полу и уткнулся Тому в носок ботинка.

«Да что с ней такое», — пронеслось в голове, когда он левитировал звонок обратно на стойку.

Впрочем, его сейчас больше заботило нахлынувшее чувство голода. Жаркий запах бифштекса только мёртвого оставил бы равнодушным, поэтому Том решил не отказывать себе в прихоти, особенно в такой знаменательный день. Он был уже в центре зала, когда его окликнули:

— Том! — Гвен догнала на полпути.

Обернувшись, он нашёл её вид странным. Вернее сказать, более странным, чем обычно. По неизвестной причине она стояла перед ним, как провинившаяся первоклашка, и он невольно расправил плечи, став ещё выше.

— С днём рождения, — быстро сказала она и протянула стеклянный шар размером с яблоко.

Внутри вихрилось синее перламутровое вещество — не то жидкость, не то дым. Том свёл брови.

— Волшебное мерило, — опережая вопросы, пояснила та. — Измеритель настроения.

Он безмолвно смотрел, как шар в её пальцах стал лазурным, а потом опять потемнел, напоминая штормовое море.

— Мерило окрашивается в разные цвета и оттенки в зависимости от твоего душевного состояния. Попробуй, — Гвен вытянула руку и Том машинально принял подарок.

Шар, едва коснувшись ладони, вспыхнул тусклым оранжевым, а движение внутри замедлилось. Именно так выглядят апельсины не первой свежести.

— Ты в замешательстве, — констатировала Гвен.

Наверное, она привыкла к немногословности собеседника, потому что продолжала свою речь, не ожидая никакой реакции:

— Толкование всех цветов ты найдёшь здесь, — она добавила к подарку буклет с говорящей надписью: «Разберись в себе! Волшебное мерило от Баррана Скотта». — По словам создателя…

— Баррана Скотта? — уточнил Том, который уже принял всё это за неудачный розыгрыш.

Он спрятал Мерило в карман мантии как раз тогда, когда оно нагрелось и стало наливаться красным.

— Ну да, Барран Скотт, — Гвен казалась крайне серьёзной, — знаменитый, между прочим, шотландский целитель и изобретатель. Он утверждает, что в его руководстве собраны все возможные эмоции, кроме счастья. Потому что счастье всегда разное, оно скрывает в себе нечто более сложное, чем другие чувства.

Том хотел уйти, но словно прирос к земле. Гвен продолжала говорить, разглядывая пол:

— Люди понимают счастье по-своему, поэтому и цвет будет особенным для каждого, — она подняла глаза. — Что ты так смотришь?

— У меня только один вопрос, Фоули, — Том спрятал руки в карманы.

— Как я узнала, что у тебя день рождения? — усмехнулась она, ожидая именно этого. — Ты ведь собственноручно заполнял регистрационный лист, я всё о тебе знаю.

«Сомневаюсь», — мысленно ответил Том, а потом вспомнил, что в таких случаях людей принято благодарить.

— Что ж, спасибо. Я могу идти?

Гвен кивнула, но тут же спохватилась:

— Стой!

— Что ещё?

Тонкое запястье взмыло вверх, пальцы невесомо скользнули по чёрным волосам, перед глазами что-то промелькнуло.

— Теперь можешь, — сказала Гвен, сдерживая улыбку, и первая ушла восвояси.

Он опустил взгляд. На полу, под ногами, лежал слетевший с люстры лист омелы.

Том соврал, у него остался ещё один вопрос: в чём вообще смысл этого идиотского Мерила? В поисках ответа он заглянул в буклет, сидя ночью за столом в своём номере.

Барран Скотт, признанный непонятно кем целитель, уверял, что негативные эмоции опасны для здоровья, и его разработка призвана показать людям, как часто они могут вредить сами себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Ещё один такой подарок, и я наврежу не только себе», — решил Том, и перевернул буклет. Он зачем-то нашёл в списке оттенок синего, похожий на штормовое море.

«Волнение», — значилось рядом.