Стеклянный корабль - Юрий Самсонов

– В его честь я позволил себе назвать проявления некоторых феноменов, вроде истории вашего предка, эффектом Рипа ван Винкля, – скромно, но твердо заявил г-н Аусель.

– Что же с ним было дальше?

– С Рипом?

– С прапрапрадедушкой…

– Лучше бы ему было помалкивать! Им заинтересовались доминиканцы. Как их называли в средние века? – строгий вопрос обращен был опять к Рею.

– Псами господними, – покорно, не без запинки, ответствовал тот.

– Уже лучше!.. Благодарю вас. Дело находится в архивах Ватикана, оттуда его не добыть. Подсудимый сообщил трибуналу, как можно предположить по этому отрывку, о каких-то встречах и беседах в каком-то, надо думать, не вполне обычном месте, где он провел, по его мнению, одни сутки, а на самом деле, многие десятилетия. Дальнейшее понятно. Однако где он был, как смог туда проникнуть – вот что я хотел бы узнать! Замечательный у вас домик, господин Биллендон!

– Что есть, то есть!.. – прокряхтел Биллендон. – Но я вам не мешал – вы все тут облазили! – он покосился на Рея, приложил палец к губам.

– Кое-что могли бы дать раскопки!.. – задумчиво бормотнул г-н Аусель.

– Не исключается… Биллендон только рукой махнул.

– Нечего двор мне уродовать, пользы не будет.

– Все-таки шанс… Но, в общем, вы правы… У меня есть еще один документ, господин Биллендон, он бесценен, боюсь потерять. Не возьмете ли на хранение? Можете ознакомиться, это крайне любопытно! Взамен я время от времени, если вы не против, смогу брать некую лепту… И, кстати…

Биллендон легко понял намек: вытащил ассигнацию.

– Медяками! – сказал г-н Аусель. Биллендон протянул горстку мелочи.

– Киньте их наземь! – потребовал г-н Аусель.

Пришлось и это исполнить…

Г-н Аусель осторожно извлек из-за пазухи замусоленную стопку бумаг, положил на край верстака, подобрал с полу монеты, зажал в кулаке – и ринулся прочь, только его и видели!

Снова кратко реванула сирена, прогрохотали по прихожей сапоги, и молодой постовой полицейский, помощник Дамло, ворвался в мастерскую, отдавая на бегу честь.

– Я встретил Ауселя, – выпалил он, – он ничего не украл?

– Такого небывало, – сказал Биллендон.

– Будет! – уверенно заявил постовой. – Докатится, помяните мое слово! Если человек встал на путь…

– Заткнись дружок, – посоветовал Биллендон. – Каким ветром?..

– Повестка на заседание муниципалитета, – доложил постовой. – И письмо. Господин почтмейстер говорит: занеси заодно, чтобы почтальона зря не гонять, и так, говорит, залежалось… Расписывайтесь скорей, бегу патрулировать торжественную встречу господина мэра!.. – он снова отдал честь, щелкнул, как учили, каблуками и вышел, оставив Биллендона в недоумении, которое только пуще возросло, когда он вскрыл конверт.

"Дорогой г-н Аусель, – гласило письмо, – не занимаюсь больше небель-функцией! Очнувшись, я увидал себя плывущим над бездной на стеклянном корабле, об этом после.

Так-перетак, ждите новых событий, приеду смотреть." Пожав плечами, Биллендон сунул конверт в шкафчик, чтобы он дожидался гам настоящего адресата, вместе с бумагами, оставленными г-ном Ауселем.

Сирена взвыла опять.

– Уберите эту гадость! – пискнул г-н Эстеффан, не отваживаясь отпихнуть ногой железного Звереныша, седлающего его штиблет.

– Осторожно: цапнет! – забавляясь, предупредил Рей.

– Биллендон! – закричал аптекарь страшным шепотом. – Аx!.. – восклицание также относилось к Зверенышу, старательно трепавшему его холостяцкую штанину, которая на глазах переставала лосниться, возвращаясь к первозданной фактуре и цвету. Ибо, надобно сказать, с годами г-н Эстеффан поутратил некогда ему присущую элегантность. – Какая прелесть! – г-н Эстеффан увидал на кончике отполированного Зверенышем штиблета собственное отраженьице – с эспаньолкой, старательно выращенной и ухоженной в целях обольщения старшей дочери г-на булочника, девицы пока незамужней. – Послушайте, Биллендон, вы не могли бы продать мне эту миленькую тварь?

– Нет, – сурово сказал Рей. – Это моя собака.

– В таком случае. – г-н Эстеффан замялся, – нельзя ли получить от нее щеночка?

Биллендон захохотал, г-н Эстеффан, обидевшись, хотел пояснить, что сказанные им слова следует понимать как шутку, но Биллендон не дал ему оправдаться.

– Что принесли?

– У меня сегодня званый вечер, – г-н Эстеффан не умел начинать иначе, как издалека, – приуроченный к возвращению господина мэра… Как не достает нам этого деятельного, энергичного человека! – вы не находите, Биллендон? – ах, да, я знаю, он не пользуется вашей симпатией, оставим… Прошу прощения за ранний визит, вы не смогли бы починить этот микрофон, только поскорее!

– Садитесь и подождите.

Г-н Эстеффан замахал испуганно руками.

– Что вы, я отчаянно спешу! Господин мэр прибудет буквально через минуту! Вы разве не идете на площадь? А на заседание муниципального совета? Столько хлопот, столько хлопот! Значит, могу на вас надеяться? Ну, бегу, бегу!..

Однако никуда он не побежал. Сирена взревела, в дверях появился низенький худощавый человек.

– Я не стучал открыто, – сообщил он ясным слабым голосом, не обратив малейшего внимания на Звереныша, который сразу к нему кинулся. – Можно или нельзя мне войти?

– Похоже, что вы уже здесь, – сказал Биллендон, с недоумением разглядывая посетителя. Г-н Эстеффан задержался с тою же целью: этого человека оба они видели впервые.

– Вы правы, – сказал посетитель, с явным удовольствием втягивая пропитавшие мастерскую запахи кислот и дыма. – Мне назначил встречу друг алкоголик профессор Аусель: почему я его не вижу, не слышу, не осязаю и не обоняю?

После таких слов необходимость принять участие в торжественной встрече г-на мэра была г-ном Эстеффаном начисто и безответственно позабыта: он въелся глазами в новоявленного собутыльника г-на Ауселя. Оба бродяги были, кажется, достойны друг друга, и, возможно, этот тоже интеллигентный человек!..

– Господин Аусель уже ушел, – сказал Рей, удивив Биллендона необыкновенной серьезностью и дружелюбием. Посетитель тоже встрепенулся, протер, не снимая, выпуклые очки, блестевшие из-под замызганной, какой-то рыбацкой шляпенки, уставился на мальчишку.

– Лопни мои глаза! – вскричал он. – Рад вас видеть, коллега! – подбежав, он весьма неумело потряс Рею ладошку. Малость заплывшие глазки г-на Эстеффана заметно расширились. Аптекарь с подчеркнутым недоумением вопросительно взглянул на Биллендона, тот остался непроницаем. – Так-перетак! – продолжал посетитель. – Ох, умора: я совсем позабыл, что и вы тоже здесь!

– Разве вы это знали?

– А как же! Я здесь отчасти из-за профессора Ауселя, но еще больше из-за вас, из-за вашей работы, я за вами следил, коллега, издали, ха-ха-ха! Он думал, что я про него позабыл, помереть со смеху! Сами виноваты, задали хлопот – подарили книгу, я с ней не расстаюсь, вот видите? – он похлопал себя по вздутому карману потертого бесформенного пиджачка. – Ваша лаборатория? – Он огляделся. – Все правильно, я так и знал… Помещение приличное. – Но лаборантов, я думаю, надо к чертям! Этот пойдет, – он указал на Биллендона, – только на него глядеть страшно: еще возьмет что-нибудь разобьет. Этот, – его палец уперся почти что в ребра г-на Эстеффана, – глуп как пробка!

– Познакомьтесь, – проговорил Рей не без ехидства. – Мой хозяин – господин Биллендон.

– Как? Вы предмет, вещь, собственность? – в недоумении осведомился посетитель. – Понял, не объясняйте: второе значение! Он вас финансирует?

– Да, – сказал Рей, минуя подробности.

– Министр?

– Нет.

– Все равно, – сказал посетитель, – кругом жулье. Ничего не публиковать, не записывать, все держать в голове! Иначе, чихнуть не успеешь, приходят, говорят: поздравляю, убито множество людей, получите свой куш! Я могу сам финансировать вас: мне дорого платили за убийства! – он швырнул на стол чековую книжку. – Покажите, чем заняты!

Положительно, г-ну Эстеффану не давали сегодня опомниться! Кто этот человек, что значат его слова, не следует ли обратиться немедленно в полицию?

Но любопытство оказалось сильней гражданских помыслов.

В небольшой стенной нише, огражденной деревянным барьерчиком, гудело, словно живое, страшноватого облика сооружение из проволоки, радиоламп и транзисторов. Называлось оно Машиной, и этому чудовищу Рей в течение лета настойчиво скармливал почти все свое жалованье и все свободное время, не отвлекаясь на обычные мальчишеские занятия.

Биллендон знал из прежних разъяснений: Рей думает, будто атомы имеют что-то вроде памяти, на которую можно действовать при помощи сигналов, передаваемых Машиною… Но Машина – не простой переводчик, она может поощрять отличившиеся атомы, питать энергией в награду за усердие и тем вырабатывать у них подобие рефлексов. В конце концов, повинуясь своему дрессировщику, они научатся сами, по приказу, выполнять им задуманное – выстроиться, например, в какой-нибудь нужный предмет, создать его.