Так будет - Дмитрий Николаевич Меренков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Человек предполагает, а Господь располагает. И ещё цитата: Случилось страшное!
Наружка добросовестно сопроводила Януса с женой и Давида с супругой до дверей Главного (Государственного) Универмага Монквы к их открытию в 8 утра.
У здоровенных дверей Универмага, выходивших к метро «Площадь революции», собралась толпа «покупателей-знатоков» человек 100–150. Озабоченные лица выдавали далеко не праздный интерес, разговоры походили на обмен информацией между идущими в атаку бронекатерами: «Греби на 3-ю линию, шузы югов!». Или «блины Мелодии в проходке!»
С боем курантов двери открылись, и толпа хлынула в тепло самого знаменитого магазина столицы. Огромное пространство под стеклянной крышей живо наполнилось голосами и топотом сотен пар разнообразной обуви.
ГУМ
Людской поток разветвлялся ручейками по этажам, линиям, секциям к прилавкам вполне осмысленно. Пользователи инсайдерской информации неслись к прилавкам с дефицитом. Не имевший иммунитета к воздействию толпы Янус замешкался, получил мощный толчок в спину, споткнулся о чей-то ботинок и утратил вертикаль. Падение несколько затянулось из-за высокой плотности потока, но с выходом из тамбура между дверьми, поддержка соседних тел ослабла, доктор наук рухнул как простой деревенский пьяница, колода колодой. Ойкнул и потерял сознание. Когда поток схлынул, жена увидела затоптанную кучу тряпья. И села на пол рядом.
Давид проявил завидную особенность национального характера смываться вовремя, подхватил супругу и рванул дальше по проходу первого этажа, к знаменитому фонтану ГУМа. В похмельном мозгу искрила мысль: «Всё подстроено КГБ». Основание догадки таилось в далёкой студенческой юности, когда приехавший из «Земли обетованной» родной дядя Иосиф Блендер подсказал способ повысить благосостояние молодой семьи. Достаточно было негласно снимать копии с отчётов лаборатории Давида и сдавать их Янусу, представителю конкурирующего НИИ из столицы Рубежа. Этим якобы устранялись негативные последствия вражды Генеральных конструкторов-смежников, а также дублирование исследований авиационных материалов. Давид получал вторую зарплату. Всё вместе называлось «Вербовкой под чужим фагом».
С годами столь полезного сотрудничества умный молодой учёный начал подозревать неладное, но самоуспокоился, придумав иную причину интереса к разработкам его НИИ. Тривиальный плагиат! Результаты исследований шли под грифом «СЕКРЕТНО». В другой ССР (Республике) их легко можно было выдать за свои. Не совсем порядочно, не мы такие, жизнь такая. Однако, в критическую минуту прилюдного падения Януса интуиция толкнула Давида подальше от наивного «плагиата», и от предполагаемого места действия КГБ. Сильно запахло жаренным.
Наружка лопухнулась по полной. Толпа вынесла очумевших от кофе и бессонной ночи в стареньком Москвиче сотрудников почти к знаменитому Фонтану ГУМа. Там они начали искать объект наблюдения, докладывать о его потере. Короче, обнаружили его на носилках скорой помощи. Москвич не завёлся, уже другая машина бригады нашла Януса и Клио в Склифе.
В 9 часов 36 минут по Монкве заспанный Володя уже перетряхивал вещи Януса в подсобке знаменитой клиники, объект ДОР на ШэПэ боролся за жизнь на операционном столе этой клиники, Клио рыдала в коридоре клиники, Дмитрий Фёдорович завтракал в кафе гостиницы Монква. За окнами стояли нерушимо башни Кремля, мавзолей Ленина и Главный Универмаг столицы. Седой ботаник предвкушал, как будет рассказывать ученикам о пейзаже за окнами.
Всё испортил дежурный администратор, прибежавший с известием: «Вас ждут в номере». Пришлось лихорадочно глотать горячий кофе и бежать к лифту. В номере обнаружил мужчину средних лет, с ярко выраженной привычкой повелевать. Услышал грозное «Где тебя черти носят?» от незнакомого человека и завёлся «Пока на своих хожу, никто не носит! А вы какого чёрта в моей комнате?»
— Ладно, не бузи. Носят вас черти по выходным в Москву, не мог своего Януса в будни привести? Поехали в контору, по дороге всё объясню.
— Приличные люди знакомятся, потом общаются. Могу на ваши полномочия взглянуть?
— Ишь ты! Володьку на перроне без всяких документов признал, а его начальника не узнаёшь. Василий Петрович я, поехали быстрей. Всё забирай, сюда не вернёшься.
— Да что случилось?
— Объект твой сволочью оказался, мы такие силы подняли, а он в кусты! Ногу сломал.
— Как сломал?
— Извини, не доглядели.
Разговор прерывался в лифте, сдачу ключа администратору, Дмитрий Фёдорович использовал как паузу для осмысления происходящего.
— Янус в больнице?
— Нет, уже на Курском. Медики раньше нас сработали, отвезли на вокзал, и билеты взяли. До поезда в Комнате матери и ребёнка костылями гремит.
— А тетрадку у него не видели?
— Какую тетрадку?
— Наш опер, который Дело ведёт, как-то жаловался, Янус всюду таскает толстую тетрадь, а посмотреть не даёт. В поезде была, наружка фиксировала.
— Сейчас у Володи спросим, он вещи досматривал.
Василий Петрович удивился исчезновению тетради, когда Володя положил на стол список имущества Януса. Высказал предложение о ней забыть, пока старшие начальники не заставили искать.
После доклада Василия Петровича руководству Главка Дмитрия Фёдоровича отпустили домой. Поблагодарили за работу, Володя даже записал свой домашний телефон. Дали понять, Монква обойдётся своими силами: «Понадобишься — вызовем!»
Однако Дмитрий Фёдорович не поехал на вокзал, как ожидалось. Пошёл пешком в ГУМ. Время до поезда было, упрямства — не занимать. Это в Монкве шпионов пруд пруди, катал в голове мысль, а у нас, на периферии, агенты ЦРУ на дороге не валяются.
Прошёл через тот самый вход в здание самого большого магазина страны и понял безнадёжность затеи с поиском тетрадки. Тьма народу, все спешат, одним словом — Монква. Взглядом зацепился за единственную стоящую на месте фигурку — мороженщица. Купил два вафельных стаканчика и один вернул молоденькой продавщице.
Вижу, вам тоже мороженного хочется, пояснил свой жест. Скушаете в свободную минутку. Разбитная девчонка ложную благотворительность распознала и выпалила в ответ:
— А вам чего хочется?
Рассказала, как открываются двери ГУМа, как жутко было видеть барахтавшуюся на полу кучу-малу из мужчин и женщин, и на конец, сказала главное. Куча образовалась в зоне ответственности уборщицы Марии Семёновны, и если что пропало, то эта карга обязательно нашла.
Выкупить тетрадку у хозяйки здешних мест обошлось в 50 рублей. В нагрузку пошло замечательное выражение столичной уборщицы:
«Если вам дорога память, то будьте готовы платить».
Выхватив из жадных рук (метафора?) карги желанное вещественное доказательство шпионажа — иначе зачем было прятать эту тетрадку — Дмитрий Фёдорович сунул находку за пазуху и покинул место утреннего происшествия. Душа чекиста в годах тихонько цитировала неофициальный национальный гимн конца 18-го века:
«Гром победы, раздавайся!»
На мотив полонеза. Где-то вычитал, у А. С. Пушкина, эту музыку любил насвистывать Кирила Петрович Троекуров, «Что всегда означало в нём необыкновенное волнение мыслей». Перенял привычку классового врага и насвистывал соответственно состоянию души.
Жизненный опыт сдерживал желание чекиста старой школы открыть тетрадку. Слишком много разочарований пришлось испытать, пока осознал, что поиск
