Жестокое сердце - Нина Карноухова

— И что вы нашли? — спросил не без интереса Тутанхамон.

— Много. Больше ничего сказать не могу. Это моя частная коллекция. На меня работают два грузчика, которые из пустыни мне возят домой по вечерам все найденное мною, да и та девочка, которая дом сдает, про меня знает. И все. Живу обывательским существованием. Моя археология меня и погубит.

— А что? — спросила Фримена Кейти.

— Ну что, красавица, дело-то сфабрикованное на тему археологии, якобы я украл редкий экспонат из Метрополитен музея.

— Какое извращение!!! — взвизгнула Кейти.

— Вот так-то, такая штука, жизнь. Молчу, больше нечего прибавить.

Всю остальную дорогу старичок не сказал ни слова. А Кейти сидела в кресле и думала, одна мысль не выходила у нее из головы: «Какой мирный старичок, а у него судьба не легче нашей сложилась. Не видит, что ли тот чиновник, который прокурором у нас зовется, что невиновных он в тюрьму сажает. Этот старичок, Фримен, всего лишь увлеченный обыватель, а кому он мешает? Никому. А я, а Тутанхамон? Мы- то, мы, в чем виноваты? Ни в чем. И это есть наша вина, что мы праведники среди стада грешников. На чем построен мир? На лжи и обмане? Зачем тогда жить, чтобы жить во лжи? Может, умереть? Нет, я люблю эту жизнь, эту грешную землю, этого Бога, я не могу умереть, не могу расстаться с жизнью, пока Бог не заберет ее у меня, и прожить эту жизнь я должна достойно и счастливо, и я буду так жить, с ним…»

Долго, почти весь день туда и назад ходили по набережной Тутанхамон и его жена в поисках домика в чеченском стиле без колонн.

— Вот он! — радостно закричала Кейти, увидев маленький двухэтажный малиновый домик в гуще виноградников.

Это был действительно домик в чеченском стиле и без колонн. Маленькие окошки были занавешены шторами, аккуратно вышитыми в технике ришелье, дверь была не такой, как в богатых виллах миллионеров, а обычная, подобранная на помойке, но обитая прекрасной яркой тканью. Звонок был старый, видно еще с начала 20 века, не электрический, а на пороге лежал маленький коврик для ног с надписью на нем «Добро Пожаловать». Ясно с первого взгляда, что в таком домике может жить только женщина, аккуратная и трудолюбивая.

Действительно, хозяйка этого дома была симпатичная молодая женщина, чеченка по происхождению, но беженка, т. к. там, на ее родине началась кровопролитная война. Ее лицо особенно было запоминающимся, худое, с четкими чертами, а ее большие глаза… о, это было чудо, эти глаза. Большие черные, жгучие, с длинными словно стрелы ресницами, понимающие и добрые. Ее лицо не было ни красивым, ни привлекательным, но эти глаза могли все сказать об этом милом человеке.

— Меня зовут Бэла. — Сухо, по- деловому сказала женщина неожиданно приехавшим квартирантам, — Бэла Джагурашвили. Рада приветствовать вас здесь.

— Приятно познакомиться. Тутанхамон РаХорахте. Это моя жена, Кейти, также сухо ответил Бэле Тутанхамон.

— Вы, я понимаю, хотите снять комнату за плату, большую, похоже.

— Да, я хочу снять две комнаты, чтобы тихо и безмятежно проводить там наши дни, а платить я буду столько, сколько вы потребуете.

— А вы мне нравитесь, оба, я не хочу разорять вас, берите сколько хотите комнат, я вам весь дом подарю, он все равно ничей, живите, радуйтесь, я не хочу, чтобы ваша молодая жизнь, как моя, пропала в этих четырех стенах. Вижу, вы люди хорошие, ваши глаза об этом говорят. Живите здесь, я с вас ни гроша не возьму.

— Ну полно, Бэлочка, — сказал ей Тутанхамон, — Фримен, который нам посоветовал остаться у тебя, сказал, что у тебя денег нет, так вот, они у тебя будут, не строй из себя раба, ты хозяйка, а мы квартиранты, так что каждый должен знать, кто он есть, и ни перед кем не принижаться.

Так прекрасно прошли для Кейти лишь только пара недель. Однажды, это был жаркий зимний день, который каждый назвал бы даже жарким летним днем, рано утром в доме Бэлы зазвонил телефон. У Бэлы, хочу сказать телефон был, но он использовался только в крайних случаях, но такие случаи выпадали крайне редко.

Итак, в тот день рано утром зазвонил телефон. Звонок тот был громкий, слышный по всему дому.

Кейти, словно бабочка, подбежала к телефону и как-то мягко, ловко сняла с него трубку.

— Да, я слушаю, — сказал ее громкий звонкий голосок.

— Кейти, это ты? — послышался на другом конце трубки грустный голос Ригодона.

— Да, это я, Ригодон, я узнала твой голос. — ответила Кейти.

— Привет, я не с радостными сообщениями, грустные новости, и шутить- то не могу я уже давно.

— А что стряслось, — заботливо спросила Кейти.

— Горе, Кейти, горе, — прошептал в трубку Ригодон.

— Ну, что, что, скажи, брат, поделись, легче станет.

— Нет, Кейти, не станет. Родители мои… — Ригодону было трудно сказать дальше.

— Что, что? — еще более взволнованно спросила Кейти.

— Умерла…

Сказав это, Ригодон, по мнению Кейти, опустил глаза и чуть не заплакал.

— Неделю назад, — продолжал Ригодон, — она умерла так мгновенно… Не могу… Были мгновения, когда я хотел этого, она не любила ни меня, ни Аннет, но я никогда не мог представить, как мне будет больно потерять ее.

— Она же близка тебе, как ты мог так подумать.

— Я знаю, сестра, это бесчеловечно, но так уж складывались мои мысли. Я не мог, почему- то ими управлять.

— Ригодон, послушай, во всем ищи лучшее, почему она тебя оставляла одного по праздникам? Да чтобы ты проявил себя как хозяина, они знали, что рано или поздно им придется покинуть этот мир, они тебя готовили к этому, пойми меня правильно.

— Может и так. Мне легче станет, сестренка, коли я так думать буду, легче, я вины своей перед ними меньше чувствовать буду.

— Да простит тебя Всевышний, Ригодон, — сказала Кейти.

— Знаешь, это я пережить могу, но тебя мне жалко.

— Что, что еще ты знаешь.

— Чушь, Кейти. Я своим ушам не поверил, когда узнал. Во- первых, за вас двоих дают вознаграждение в 10000000 долларов, так охотников развелось- то, хорошо, что уехали. А во-вторых на удочку Харя и Джеффри попались, деньги им позарез нужны, вот они и отправились прямиком в Каир-то. Я дурак, Кейти, прошляпил, все Джеффри как на блюдечке с золотой каемочкой преподнес. На бери, а о планах- то их коварных я и не подозревал.

— Ничего, что сделано, то сделано, журить я тебя не стану. Не исправишь ведь дела тем, что разругаешься с тобой.

— Знаешь, Кейти, — признался Ригодон, — ты Человек, ты простить умеешь, а это главное, и еще любить во что бы то ни стало. Будешь ты вознаграждена, а тот, кто на такое святое существо руку поднял убит свыше.

— Не надо, Ригодон, хвалить меня, какая я есть, такой и останусь, не надо, не вызывай во мне гордость.

— Кейти, я не вызываю, я предупреждаю, Джеффри со своим придурком-отцом к вам спешат, будьте осторожны.

— Спасибо, больше нечего сказать, пока жили прекрасно, — сказала Кейти.

Кейти стояла ни жива ни мертва, держа в руке телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Она не могла поверить в то, что сказал ей Ригодон, это было так не похоже на правду, но это была правда, горькая правда, с которой ей нужно было смириться. Из этого состояния ее вывел Тутанхамон.

— Привет, что с тобой.

— Ничего, — слабым голосом сказала Кейти, — ничего, это должно было рано или поздно случиться.

— Что это? — спросил ее Тутанхамон.

— Слежка, охота, баксы, мафия, и все ради славы, славы наполеона, да наполеона с маленькой буквы, но какими силами эта слава? Зло, ничтожество, гордость, тщеславие… И это еще не все. И это ради момента славы. До чего дошел человек.

— Кейти, что вышли на след наш.

Кейти не могла сказать, она только кивнула головой и повисла на его шее, рыдая.

— Неужто Джеффри предал нас, Кейти.

— Он и есть.

— Ему не быть живым человеком, обтекаемая тварь он, не больше.

— Я знаю.

— Ну ничего, Кейти, добро еще победит.

— Нет! — детски пронзительно вскрикнула Кейти, — Это наивно, Тутанхамон, это наивно. Какая я дура, не вижу, что мир стоит на гадах, жизнь- игра в орла и решку, что выпадет, тем и будь рад.

— Не горячись, Кейти, не горячись, они еще увидят у нас, где раки зимуют, они нас не знают. Пусть ловят- не поймают.

— Да, — решительно сказала Кейти, — я вольная птица, не потерплю заключения.

И вдруг она опять взвизгнула:

— Идея! Они ищут нас здесь, я нас здесь не будет, мы здесь только спать устроимся. В Каире, я вычислила, 5 пляжей, больших, больших, причем, и ни один безумный человек не пойдет искать по пляжам преступников, причем, если след будет запутанным. Я и предлагаю соединить приятное и полезное. Как тебе?

— Знаешь, Кейти, лучше так, чем никак, или чересчур так.

— Запутанная фраза, но смысл понятен, — сказала Кейти с улыбкой.

Действительно, Ригодон был прав. Харя и Джеффри вышли на след, чтобы получить заветный миллион долларов. Ригодон по глупости дал Джеффри адрес Кейти в Каире, но он и не предполагал, что Джеффри так подло поступит с ним. Джеффри был неплохим другом, но все время казался каким-то забитым, будто был у него суровый душеприказчик, который следил за каждым его шагом.