Правда о втором фронте - Даниил Краминов

Ранней весной 1944 года для всех живших тогда в Англии стало ясно, что наконец-то Верховный штаб союзных сил в Западной Европе взялся всерьез за подготовку открытия второго фронта. Каждый погожий день армады «летающих крепостей», «ланкастеров» и «галюфаксов», сверкая на солнце, как капли ртути, проходили над Лондоном, направляясь на юг. В марте началось движение войск. Подобно приливу, войсковые соединения, накапливавшиеся в течение нескольких месяцев в Шотландии и Северной Англии, медленно покатились с севера на юг. Огромное пространство между Лондоном и Бристолем, Бирмингемом и Портсмутом было превращено в зону концентрации. Здесь собрались армии вторжения.

Соединенные Штаты прислали из-за океана более полутора миллионов человек. Американцы расположились со своими аэродромами и танкодромами, стрельбищами и артиллерийскими полигонами в южной и западной Англии. Несколько тысяч американских самолетов уже бомбили Германию и оккупированные страны: американцы летали днем, англичане — ночью. Вокруг частей, получивших боевое крещение в Африке и Италии, формировались новые американские армии: первая армия генерала Брэдли, третья — генерала Паттона, несколько позже девятая — генерала Симпсона, а еще позднее — пятнадцатая армия. Войска были полностью механизированы: на всем западноевропейском фронте у союзников не было ни одной лошади. Американские и английские войска основательно перевооружились, ибо опыт показал, что их тяжелое вооружение (танки, артиллерия, противотанковые пушки, минометы) хуже немецкого.

Англия сумела дать только одну армию для операций в Западной Европе. Все английские сухопутные силы насчитывали 650 тысяч человек, не считая, конечно, войск британских доминионов и колоний. Ядро новой армии составили части, дравшиеся с немцами в Африке и Италии. Командующим по рекомендации Монтгомери был назначен его бывший начальник штаба генерал Демпси.

Канадские войска, действовавшие до тех пор в составе британских соединений, образовали самостоятельную канадскую армию. Во главе ее стал генерал Крерар.

Отобранные ШЭЙФом штурмовые дивизии (три американские, две английские и одна канадская), избрав для тренировки подходящие участки английского берега, без устали репетировали атаки с моря днем и ночью, на рассвете и в сумерках: искали наиболее благоприятное для вторжения время суток. Они шествовали через волчьи ямы и рвы, пробирались сквозь проволоку, штурмовали доты, карабкались через стены. Они хотели быть готовыми к штурму любой обороны, какая может встретить их на вражеских берегах.

С ироническим сожалением офицеры штурмовых дивизий жаловались на то, что ни высадка в Африке, ни операции в Италии не увеличили их опыта: и в первом и во втором случае союзники просто высадились на материк, а не вторглись на него. Во Франции они не рассчитывали на столь легкий успех, поэтому сами валились с ног от усталости и солдат морили бесконечными упражнениями.

Во время этих тренировочных занятий английским инженерам удалось изобрести чрезвычайно простое, дешевое приспособление, которое сообщало плавучесть обыкновенным сухопутным танкам. Они снабдили танк большим водонепроницаемым брезентовым кузовом с открытым верхом. Кузов образовывал своего рода нос, борта и корму «судна», основанием которого служил сам танк. Стенки «судна» поднимались и опускались подобно кузову фаэтона. (Позже такие «плавучие танки» стали известны под именем «танков Решающего дня» — дня вторжения.)

Одновременно ШЭЙФ усиленно тренировал три парашютные дивизии. Собственно говоря, эти дивизии не были строго парашютными, ибо основная масса их бойцов доставлялась к местам высадки планерами. Планеры были построены весьма оригинально: они распадались на несколько частей при ударе о землю или по желанию пилота. Парашютисты оказывались либо на земле, либо в воздухе и были гарантированы от опасной необходимости рваться к дверям планера в случае пожара или неудачной посадки.

Маневры штурмовых и парашютных дивизий проводились почти открыто. Было физически невозможно скрыть от населения, а следовательно, и от немцев («дипломаты» Франко свободно передвигались по стране, а в соседнем Дублине, в Ирландии находилось германское посольство) концентрацию и подготовку войск. Союзное командование и не пыталось совершать втайне от сторонних наблюдателей свои приготовления. ШЭЙФ хотел скрыть от немцев только одно: «где и когда!»

Это удалось вполне, хотя, как признался однажды генерал Эйзенхауэр, целых двадцать две тысячи человек знали секрет. После разоблачения связей начальника германской военной разведки и контрразведки адмирала Канариса с американцами и уничтожения его группы в штабе германских вооруженных сил, союзники немедленно ликвидировали немецкую разведывательную сеть в Англии. Германское командование оказалось без ушей и глаз как раз в период наиболее активной подготовки к открытию второго фронта. Вместе с тем разрыв всех обычных путей дипломатической связи нейтральных посольств и миссий в Лондоне со своими странами затруднил немцам получение информации из Англии через нейтралов и франкистскую Испанию.

Союзная разведка попыталась обмануть немцев, создав впечатление, что вторжение во Францию будет осуществлено через пролив Па-де-Кале, между Дюнкерком и Дьеппом. Канадские войска, проведшие рейд на Дьепп летом 1942 года и долгое время разведывавшие берег в этом районе, концентрировались в графстве Кент, расположенном вдоль пролива. Канадцы постепенно подвигались ближе к берегу, их перемещение производилось только ночью, но «рассеянные» саперы «забывали» на самых видных местах дорожные знаки канадских дивизий, указывающие на юг. В портах — Дувре, Фолкстоне, Диле и других — секретно и поспешно строились причалы для посадки войск и погрузки тяжелого вооружения. Но постройка причалов маскировалась не настолько тщательно, чтобы противник, засевший в скалах французского берега, не мог ничего не видеть.

Немцы попались на эту удочку. Германское командование, как признался год спустя пленный фельдмаршал Руидштедт, тогдашний гитлеровский главнокомандующий на Западе, ожидало на берегу ГІа-де-Кале основного удара союзников. Когда же союзники высадились в Нормандии, немцы решили, что здесь будет нанесен вспомогательный удар. Они ждали союзников из-за пролива до тех пор, пока англо-канадские войска не пересекли Сену и не устремились к этому берегу с юга, Дьепп был занят 31 августа 1944 года, Гавр — 19 сентября. Немецкий гарнизон Кале сдался без боя. Лишь Дюнкерк, окруженный союзниками, оставался в немецких руках до крушения Германии.

В то же время союзники постарались накрепко закрыть небо над настоящим районом концентрации материалов и войск вторжения. Вся южная Англия была разбита на три пояса: голубой — самый южный и наиболее важный — в нем сосредоточивались штурмовые дивизии и их вооружение; затем шел зеленый пояс, создававший непосредственный тыл, и, наконец, желтый пояс. Почти все средства противовоздушной обороны были брошены в голубую зону. Туда послали даже лондонских пожарных. Немцы, случайно обнаружив это, возобновили налеты на Лондон. Несколько ночей кряду город был освещен заревом пожаров. Но воздушных пиратов обуздали, и Лондон снова обрел относительный покой, которым он наслаждался с начала мая 1941 года.

Воздушное прикрытие зоны концентрации усиливалось по мере приближения даты вторжения. Союзное командование не позволяло немцам заглянуть за занавес.

После многочисленных амфибийных упражнений, проведенных в Шотландии, в северной Англии и Уэльсе, 4 мая состоялась генеральная репетиция вторжения. Войска были посажены на суда еще второго мая. Там они оставались около полутора суток; командование проверяло последствия возможного в ходе операции долгого пребывания солдат на судах. Поздно ночью десантные транспорты вышли в море, где они встретили свой конвой, который, кстати сказать, не смог уберечь конвоируемый флот от нападения немецких торпедных катеров: коротким налетом противник пустил ко дну несколько транспортов. На рассвете 4-го мая войска высадились на английском берегу. Было много путаницы, обнаружилось много неполадок, несогласованности. Солдаты и офицеры обвиняли генералов в неспособности организовать вторжение и руководить им. Генералы, в свою очередь, утверждали, что войска ничему не научились, что чем больше они тренируются, тем хуже у них идет дело.

Переучивать было некогда: согласованная дата вторжения и без того уже отодвигалась на целый месяц с первых чисел мая на начало июня.

Союзное командование больше не могло медлить. Его беспокоили сообщения разведки с французского берега, где немцы вели подготовку к обстрелу Лондона самолетами-снарядами (летающими бомбами, как их звали англичане). ШЭЙФ опасался, что этот обстрел помешает высадке во Франции. За «летающими бомбами» разведка предсказывала появление ракет-снарядов, а за ними мерещилась и атомная бомба, на лихорадочные поиски которой немцы мобилизовали ученых всей Европы. Союзная авиация безостановочно бомбила гнезда самолетов-снарядов, чтобы задержать немцев. Угрозу, однако, могло полностью устранить только открытие второго фронта.