Ричард Длинные Руки – штатгалтер - Гай Орловский

Сердце мое заколотилось чаше, я спросил шепотом:

— Ты видел, куда увели пленницу?

Шипящий голос, похожий на треск рассыпающихся от жара углей, ответил тихо, но разборчиво:

— Да, господин..

— Где она?

— На самом верху, — ответил он послушно.

— Ты можешь туда?

— Там нет огня, — ответил голос.

— Ладно, — сказал я, — наводка есть, это уже что-то. Спасибо.

— Готов служить, господин...

Я неслышно побежал к лестнице, вообще-то непонятное существо и почему оно готово служить, но с этим разберусь, если разберусь, потом, а сейчас надо...

Сверху донеслись далекие голоса, я проверил и усилил до предела незримность, она уже как панцирь, но все равно амулетчики меня видят, пусть и смутно, это только добавляет тревоги, побежал вверх, прыгая через ступеньку и стараясь двигаться как можно тише.

Небольшой зал, даже не зал, а скорее что-то вроде помещения казармы, так мне показалось, и не зря: прямо с пола поднялись люди в кожаных доспехах и молча бросились на меня, кто вытаскивая меч из ножен, кто поднимая над головой топор, булаву или палицу.

Лучше бы орали, мелькнуло у меня пугливое. Молчаливые собаки кусают больнее...

Я ускорился и торопливо рассыпал короткие быстрые удары, стараясь поразить как можно больше целей, пока не догадались ринуться все разом и смять количеством.

От лестницы донесся тонкий вскрик:

— Держитесь, сэр!

Ага, мелькнуло у меня раздраженное, сейчас вот перестану дергаться, лягу и позволю им меня бить долго, больно и с удовольствием.

За их спинами с разбегу появился барон Стронгфильд, который Уоллес Стронгфильд из древнейшего рода Эбергардов, уже с мечом в обеих руках.

Когда он с боевым кличем начал рубить врага, трое развернулись к нему, что позволило мне быстрее справиться со своими и помочь благородному лорду.

— Ну вот, — крикнул я, — вы и показали себя, как истинный рыцарь и великий боец! Возвращайтесь к выходу. Если, конечно, не боитесь моей собачки.

Захэканный, он посмотрел на меня с подозрением.

— Чего бы я испугался собачки? А вы куда?

— Все выше и выше, — ответил я, — стремим мы полет наших птиц. У человека дорога должна быть бесконечной, не слыхали?

— Я с вами, — сказал он твердо. — Вернее, вы при мне. Все-таки это моя невеста!

— Почти, — поправил я и сказал наставительно: — Родителей надо чтить! Они вам как бы добра желают.

Он огрызнулся:

— Я им тоже!

Я пробежал через зальчик, дальше ярко освещенный зловеще-красным коридор с мрачно-угловатыми стенами. Барон побежал, слышу по топоту, следом, но вдруг вскрикнул, захрипел.

Обернувшись, я увидел, как сверху по стене метнулась темная фигура, ухватила барона за голову. Не успевая к ним, я ухватился за лук, однако существо одним движением взлетело по стене под самый потолок, но неимоверно длинные руки оставались еще внизу. Крючковатые пальцы повернули барону шею так, что даже я слышал, как в ней хрустнуло.

Стрела достала неизвестного в голову. Он разжал руки и шлепнулся, как огромная морская каракатица, у которой даже костей нет.

Я подбежал и на всякий случай потыкал мечом. Барон застонал и сел, держась за шею.

Я вскрикнул:

— Вы уцелели?

— Эта тварь, — прохрипел он, — мне чуть шею не свернула!

— Гибкий вы человек, — сказал я. — Пусть вам везет...

Он прервал меня гордо и надменно:

— Вы спасли мне жизнь дважды, сэр! Первый случай принимаю, как долг простого рыцаря, спасающего лорда, но дважды... ставит меня в неудобное положение должника. И я не вижу другого способа отблагодарить, как спасти вашу жизнь хотя бы однажды.

Я ответил учтиво:

— Сэр, забудьте о таких пустяках.

Он вскричал гневно:

— Вы меня оскорбляете? Моя жизнь не пустяк! Я — барон Стронгфильд, Уоллес Стронгфильд!

Я выставил перед собой ладони.

— Хорошо-хорошо. Могу заверить, при моей собачьей жизни вы недолго пробудете в должниках. Возможность спасти у вас будет уже сегодня.

Он воскликнул:

— Тем лучше! Ненавижу быть у кого-то в долгу. Меня это почему-то унижает.

— Как спасете, — добавил я, — бегите со всех ног прочь.

Он спросил оскорбленно:

— Почему?

— Потому что, — объяснил я, — спасать придется снова и снова. А теперь, сэр Уоллес, если вы уже в состоянии подняться в седло...

Он гордо выпрямился.

— Я? Да я родился на коне!

— Тогда идите к выходу, — сказал я. — Ваш конь с голоду уже начинает грызть камни.

Все-таки он побежал за мной, стараясь перегнать, но я постоянно сдвигался в сторону, загораживая дорогу, а пихаться интеллигентный человек не станет, неучтиво и весьма простолюдинно.

 Глава 15

Пение становилось все громче, и, когда мы вбежали в очередной зал, я увидел у противоположной стены девушку в белом платье послушницы, она красиво вздымала руки, голос звучит потрясающе мощно, красиво и щемяще печально.

Спиной к нам в кресле развалился мужчина, вокруг розовой лысины седые волосы. Я надеялся, что он, как меломан, даже не услышит наш топот в четыре ноги, однако сволочь подхватилась, как подброшенная снизу пинком, глаза вытаращенные, губы затряслись в ужасе.

— На колени, — крикнул я, — руки за голову, лицом вниз, не дыши!..

Колдун дернулся, отшатнулся в безмерном удивлении. Но, обогнув меня, с мечом в руках выскочил взбешенный барон, и колдун крикнул:

— Откуда такие идиоты...

Он взмахнул руками и с натугой прокричал длинное слово, как мне показалось, с одной-единственной гласной, словно на праязыке. За нашей спиной раздался треск, грохот, тяжелый удар о землю..

Я оглянулся, сверху со стены опустились гладко отесанные глыбы и зарастили проход так, словно его никогда и не было.

Колдун вскрикнул торжествующе:

— Прощайте, два идиота!

Он отступил, а прямо перед нами возникла каменная стена. Верх уперся в свод, а справа и слева уперлась в камень, барон яростно вскрикнул:

— Он поймал нас!

— Еще нет, — прошипел я зло. — Побудьте здесь, барон...

Кольцо Хиксаны повернул так резко, что едва не оторвал палец, ринулся на стену, нагнув голову. В последний момент ощутил, что провернул слишком, успел дернуть назад в тот момент, когда лбом уже почти ударился в камень.

Отвратительное чувство, когда зависаешь в этой вязкой глине, где нет низа и верха. К счастью, глыбы не такие уж и массивные, высунулся на той стороне, еще не успев истратить и половину воздуха в легких, выдернул залипшую ногу и устремился за колдуном.

Певицы уже нет, унес красиво пищащую игрушку, но след еще горячий, ведет по лестнице наверх, и я пронесся через зал, сам чувствуя себя злобным вихрем, сметающим все на пути, хотя пока что смёл только вазу с лестничных перил, зацепив локтем.