Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

— Не на кого, а на что. Пойдем, покажу, ради чего мы здесь.

Поднимаясь по лестнице, увидела высокий постамент, освещенный тремя направленными на него лучами. Над постаментом на стене золотыми буквами вился стих на ардангском. Подойдя ближе к постаменту, увидела, что хранилось в небольшом стеклянном ящике на вершине. И стало понятно, почему Ромэр так отреагировал на венок, который я подарила ему на берегу реки.

Золотые звенья-цветы по ободу, напоминающие одуванчики, белая стилизованная кувшинка в центре. Корона Короля Риотама. Даже сквозь не потревоженный слой многовековой белесой пыли она выглядела величественно и красиво.

Мы остановились в шаге от короны. Ромэр явно волновался, чуть сильней сжимая мою ладонь.

— Я надеюсь, что ты будешь тем ключом, которого мне не хватило в тот раз, — прошептал он. — Я очень на это надеюсь.

— Верю, с пророчеством или без него у тебя все получится.

— Да вознесутся твои слова к небесам… — смиренно ответил Ромэр.

Никогда бы не подумала, что ему настолько важны пророчества. Вспомнила, что и Ловина такое внимание к древним легендам удивило. Наверное, плен изменил Ромэра. Сделал его более суеверным, что ли. Честно говоря, удивилась бы, будь иначе. Он столько продержался там один, не сломался, не сошел с ума, веря… в ангела. Хорошо, что внимание Ромэра было целиком приковано к стиху, начертанному на стене, — мне с трудом удавалось держать себя в руках. Совладав с собой, посмотрела на спутника. Падавший сквозь прорубленные в толще скалы окна рассеянный свет золотил волосы, добавлял мягкости и решимости чертам молодого мужчины, вчитывающегося в древние письмена.

— Я прочитаю вначале на ардангском. Пусть ты не понимаешь, но услышишь мелодию стиха. При переводе на шаролез стих, к сожалению, потеряет, — Ромэр пытался справиться с волнением и говорить обычным тоном.

— Конечно, — согласилась я и неожиданно для себя добавила: — Мне очень нравится слушать, как ты говоришь на родном языке.

«Муж» улыбнулся, выпустив мою руку, обнял за плечи. Прижавшись к «супругу», в который раз отметила перемену тембра низкого голоса Ромэра. Стих, прочитанный ардангом, звучал так:

«Крылатый зверь, натравленный мечом,

Придет и победит неотвратимо.

И Дол падет, Гора падет, забыв,

Презрев в гордыне клятву побратима.

Кровь закипит в неистовых сердцах,

И за свою страну бороться станут,

Объединившись. Только в те года

Порыв сердец мечом будет обманут.

И, оплетя корнями пустоту,

Под крови алчущим мечом словам не веря,

Возложит дуб надежду на ольху,

Что рядом вырастет, скорбя, жалея.

Та, поддержав его, спасет себя.

И, судьбами, как ветками, сплетаясь,

Очнутся оба, словно ото сна,

В страну свободных сердцем возвращаясь.

И станет сильный духом королем,

Коли короной трав венчает ангел.

Меч затупится, а потом падет.

Союз с крылатым зверем будет славным.»

Каких усилий мне стоило не вцепиться в Ромэра, когда он озвучил стих, в который я не вчитывалась. Боже… Да, признаться, такого я не ожидала…

Тот раз Ромэр из рода Тарлан, второй король Арданга, не смог расшифровать древнее пророчество не потому, что не хватало ключа. Четыре года назад он пришел слишком рано! Как больно осознавать, что он должен был пережить и бойню в замке Артокс, и плен. В его истории должна была появиться я…

Почти не слушала, как Ромэр переводил стих на шаролез. Интересно, сам арданг понял теперь, что описывалось в пророчестве? Всматриваясь в спутника, понимала, — нет. Он осознает, но не полностью.

— Давай присядем, — предложила я, заглянув ардангу в лицо.

Он встревожено глянул на меня:

— Все в порядке? Ты бледная.

— Побледнеешь, когда обнаружишь, что кто-то четыре сотни лет назад описал твою жизнь, — попробовала отшутиться я.

— Ты поняла весь стих? — воодушевился Ромэр, помогая мне сесть.

— А ты нет?

— Не все. «Меч, ольха, дуб, крылатый зверь» — я не знаю, что это. Но Дол и Гора — обобщенное название княжеств во времена Риотама. О клятвах Побратимов тебе рассказывал адар, так что ты тоже знаешь, что это означает.

— Давай поступим так, — перебив «мужа», предложила я. — Возьмем листок и карандаш, все перепишем. Ты же все равно будешь пересказывать это Ловину и адару. А пока пишем разберем. Строчку за строчкой. Но, — я посмотрела в серьезные серо-голубые глаза. — Ромэр. Одно я скажу тебе сейчас. Вторым королем Арданга мог в истории этой страны стать только ты и только сейчас.

Он смущенно улыбнулся, на щеках появился едва заметный намек на румянец, левая бровь чуть удивленно приподнялась. Именно в такие моменты побороть искушение обнять Ромэра было крайне сложно.

— Вижу, ты — тот самый ключ, которого мне не хватало. Спасибо тебе, Дар Небес.

Подобное обращение удивило. Заметив мою реакцию, Ромэр пояснил:

— Так с древнего ардангского переводится твое имя.

— Я не знала. Но красиво.

— Главное, правдиво, — голос «мужа» прозвучал ласково, даже нежно. И искренне. «Словами не сказать», как мне было приятно слышать такое.

С ответом, разумеется, не нашлась и, в который раз похвалив себя за предусмотрительность, достала из сумки маленькую тетрадку и карандаш.

— Вот, — я протянула письменные принадлежности Ромэру.

— Боюсь, мне не удастся похвастать таким красивым почерком, как у тебя. Я вечность не писал. Наверное, даже разучился, — скептически повертел в руке карандаш арданг.

— Но выбора у тебя нет. Я буду очень долго перерисовывать почти незнакомые буквы.

— Тоже верно, — вздохнул Ромэр. — Ну, лиха беда начало. Приступим: «Крылатый зверь, натравленный мечом….»

Я дождалась, пока он перепишет и переведет первые две строчки.

— Мои трудности начинаются уже здесь, — хмуро заметил «муж». — Правда, после истории с двумя государственными печатями, подозреваю, что «крылатый зверь» — грифон Кираоса.

— Я тоже так думаю. А «Меч» — это меч с герба Дор-Марвэна.

— У Стратега на гербе всадник! — возразил арданг.