Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

В тот же день Главнокомандующий, получив от Графа Витгенштейна донесение о Клястицкой победе, писал ему о выступлении своем к Рудне для нападения на неприятеля и убедительнейше просил его продолжать быстрые движения.

На рассвете 26 Июля обе армии двинулись вперед из окрестностей Смоленска, где остался один полк для содержания караулов и печения сухарей. Воспрянула бодрость в сердцах начальников, разлилось веселье между солдатами: это было первое наступательное движение в походе. Жители Смоленска наполняли храмы и сопровождали мольбами защитников своих. 1-я армия шла двумя колоннами: одной через Жуково к Ковалевскому, другой через Шаломец на Приказ-Выдру; 2-я армия направлялась на Катань; Платов с казаками составлял авангард; Неверовский, с 27-й дивизией, послан в Красной, для наблюдения Оршанской дороги.

Так как дивизия состояла из вновь сформированных войск, то одна ее бригада, Ставицкого, была на время прикомандирована к корпусу Раевского, от которого, взамен ее, дали Неверовскому два старых полка. К нему назначили еще полки: Харьковский драгунский и 3 казачьих. В Красном примкнул к нему Генерал-Майор Оленин, который уже две недели стоял там, с небольшим отрядом из бывших в Смоленске запасных батальонов и добровольно вооружившихся Смоленских дворян. В числе их первые явились на службу четверо братьев Лесли. Они привезли письмо престарелого отца своего, изъявлявшего готовность, ежли нужно, несмотря на преклонность, идти со своими сыновьями.

Марш 26 Июля совершился благополучно: 1-я армия пришла в Приказ-Выдру, 2-я в Катань, Платов к Инкову; в подкрепление ему следовал отряд Графа Палена, состоявший из 1 егерской бригады и 4 гусарских полков. Другой отряд, Генерал-Майора Князя Шаховского, занял деревню Косилю, на оконечности Касилийского озера; третий, Генерал-Майора Краснова, стоял в Холме и наблюдал Поречскую дорогу. На следующий день, согласно с намерением, принятым в Смоленске, надлежало продолжать марш к Инкову, потом к Рудне. Армии переночевали: 1-я в Приказ-Выдре, 2-я в Катани, и готовились, 27-го поутру, к выступлению. Генерал-Квартирмейстеры поехали вперед для обозрений по дороге к Рудне и занятия лагерных мест, но вдруг Главнокомандующий отдал приказание не трогаться армиям. Он переменил свое намерение идти на Рудню, получив донесение, что один неприятельский отряд стоит в Поречье. Обстоятельство сие возбудило опасение Барклая-де-Толли насчет правого крыла армий. Его озабочивала мысль, чтобы во время марша к Рудне Наполеон не двинулся в тылу его, из Поречья к Смоленску. Он доносил из Приказ-Выдры: «Мне кажется, что сам Наполеон с своей гвардией, частью легкой конницы и всей тяжелой кавалерией должен иметь пребывание в Витебске; по крайней мере, наверно полагать можно, что сии войска стоят между Витебском и Поречьем, ибо в противном случае не мог бы оставаться в сем последнем месте находящийся там неприятельский отряд, который, по последним известиям, довольно силен и состоит из пехоты, конницы и артиллерии. Имея против себя неприятеля искусного, хитрого и умеющего пользоваться всеми случаями, я в необходимости наблюдать строжайшие правила осторожности, тем более что главнейший наш предмет есть выиграние нужного времени, в течение которого ополчения и приготовления внутри Империи могли бы быть приведены в устройство».

По отменении наступательного движения на Рудню дано повеление: 1-й армии идти на Поречскую дорогу, 2-й занять ее место у Приказ-Выдры, Платову не подвигаться вперед. Но еще прежде получения сего приказания Платов уже имел удачное дело с неприятелем. 27-го поутру, не зная еще о перемене диспозиции и новом направлении армии на Поречскую дорогу, Платов продолжал движение к Рудне и, открыв при Молевом Болоте два Французских гусарских полка, неожиданно ударил им во фланг. Гусары обратились назад, но были подкреплены конницей и пехотным полком, наскоро высланными к ним из Рудни, где стоял Генерал Себастиани, вовсе не помышлявший о близости Русских. Авангард атамана, под начальством Генерал-Майора Денисова, должен был отступить, но Платов, подоспев к нему, восстановил бой. Французы дрались упорно, подошли к самым орудиям Донской батареи и ранили многих канонеров пулями. Платов, имевший в своем распоряжении 7 полков, охватил ими неприятеля со всех сторон. Казаки смяли французов и гнали их 2 версты. Между тем пришел с отрядом Граф Пален, которому Платов поручил дальнейшее преследование; Французы обратились к Рудне, где была их пехота. Граф Пален шел за бежавшим неприятелем 8 верст и остановился, когда французская артиллерия открыла по нему огонь. Сим кончилось дело. В плен взято 10 офицеров и более 500 рядовых. «Неприятель пардона не просил, – доносил Платов, – а Российские войска были разъярены, кололи и били его». Атаман заключает свое донесение следующими словами:

«Необыкновенный образ войны, употребляемый французами, приличен одним только варварам. Мало того, что они грабят селения, помещичьи дома, бьют жителей, насильничают жен их и дочерей, со священническим саном поступают немилосердно, истязают и выпытывают от них денег, но и самые святые православные церкви не избегают неистовства французов; святые сосуды и утварь разграбливаются. В селе Инкове, в церкви, на вынесенных святых образах французские солдаты мыли и развешивали нижнее исподнее платье. Не благоугодно ли будет сей истинно описанный образ войны неприятеля нашего поставить на вид и известие всему Отечеству? Подобное извещение воздвигнет в сердце каждого праведное рвение к мщению и ревность к учинению всяких пожертвований, дабы изгнать из пределов Отечества жестокосердого и несправедливого неприятеля».

Взятые Платовым пленные показали, что Наполеон находится на Поречской дороге[194]. Из схваченных в том же деле, в квартире Себастиани, бумаг, которых он в суматохе не успел увезти, увидели, что неприятель, узнав о нашем намерении всеми силами двинуться на Рудню, потянул большую часть войск к Поречью, в обход нашего правого фланга[195]. После открылось, что Наполеон такого движения не делал, однако найденные у Себастиани бумаги и объявление пленных, тоже несправедливое, еще более утвердили Главнокомандующего в необходимости остановить наступление. Тотчас, 27-го же числа, половина 1-й армии выступила с Рудненской дороги на Поречскую; в следующий день пошли туда же остальные корпуса; все они стали у Стабны, Лаврова и Мощинок. 2-я армия заняла позицию первой у Приказ-Выдры. «Из моего нового расположения, – доносил Барклай-де-Толли, – я могу с превосходными силами напасть на левый неприятельский фланг, открыть коммуникацию с вышней Двиной и обеспечить левое крыло Графа Витгенштейна. Обе армии будут находиться в одном марше одна от другой; дорога в Москву и все пространство между источниками Двины и Днепра ими прикрывается. Такое положение имеет несомненные выгоды и дает полную свободу действовать с успехом по обстоятельствам»[196].