Молот Люцифера - Ларри Нивен

Гарри снял свои противосолнечные очки. Он и не заметил, как вокруг потемнело. И продолжало темнеть. Словно заснятые замедленной съемкой, по небу неслись облака. Темное брюхо облаков освещали вспышки молний. Никогда прежде ничего подобного Гарри видеть не приходилось. Вероятно, начинается гроза, вот-вот хлынет дождь.

Ветер выл словно целая куча демонов, вырвавшихся из ада. Небо сделалось безобразным и страшным. Ничего подобного этим крутящимся черным тучам, пронизанным молниями, Гарри видеть не приходилось. Погода — как раз подходящая, чтобы оставить почту для миссис Адамс в почтовом ящике, подумал он мстительно. Пусть прогуляется за ворота.

Но, возможно, как раз Донне придется идти под дождем за почтой. Гарри подъехал к дому и остановился под нависающей над землей верандой. Как раз в ту секунду, когда он вылез из машины, пошел дождь. Выступ веранды почти никак не защищал от дождя: ветер разносил его струи во всех возможных направлениях.

А, может быть, как раз Донна откроет ему дверь… Но — увы! Дверь открыла миссис Адамс, и она не выказала ни малейшего знака радости при виде Гарри. Гарри повысил голос, чтобы его можно было услышать сквозь вой ветра: «Ваша почта, миссис Адамс». И голос его был столь же безразличен, как ее лицо.

— Спасибо, — сказала миссис Адамс и твердой рукой закрыла дверь.

Дождь лил, будто разверзлись хляби небесные. С грузовичка хлынули отвратительного вида коричневые струи. Гарри стало стыдно. Он и не подозревал, что его машина настолько грязна. Уже наполовину вымокший, он влез в кабину и поехал от дома Адамсов.

Неужели по всей долине такая погода? Гарри прожил в этих местах чуть больше года, но ничего и отдаленно похожего на то, что творилось вокруг, ему еще видеть не приходилось. Всемирный потоп! Ему очень хотелось порасспросить кого-нибудь, что все это значит?

Хоть кого-нибудь, но только не миссис Адамс.

Сейчас в долине должен быть сухой сезон. Ручей Придара тек, казалось, как обычно. Покрытая рябью вода ручья омывала гладкие белые булыжники, образующие его русло. Но когда Гарри Ньюкомб по деревянному мосту переехал ручей, он увидел, что ручей, переполненный водой бурлит. Дождь лил по-прежнему яростно, не утихая.

Гарри свернул: нужно опустить два письма в почтовый ящик, принадлежащий Джентри.

За всю свою службу здесь почтальоном Гарри лишь раз удалось увидеть Джентри (и фермер тогда нацелил на Гарри дробовик). Джентри вел отшельничий образ жизни, и ему не требовалась немедленная доставка корреспонденции. Гарри он не нравился.

Колеса вращались без толку, потом нашли сцепление с почвой и выволокли автомобиль обратно на дорогу. Раньше или позже, а Гарри надо бы где-то передохнуть. Он оставил надежду закончить разводку всей почты сегодня. Может быть, Миллеры предложат ему кровь и еду.

Дорога круто шла вверх по склону. Видно было плохо: дождь, молнии и темнота в промежутках между вспышками молний. На малой скорости машина ползла вперед. Слева — обрыв, справа — поднимающийся вверх склон холма. И склон и обрыв густо поросли деревьями. Гарри жался поближе к склону. Кабина была насквозь мокрая. Воздух — теплый и перенасыщен влагой.

Гарри резко затормозил.

Склон впереди обрушился. Оползень перегородил дорогу, частично перемахнув дальше в обрыв. Засыпанные землей, торчали деревья — одни сломанные, другие нет.

Недолго думая, Гарри решил вернуться. Но там, если повернешь назад — лишь Джентри и миссис Адамс. Ну и черт с ним. Дождь уже смыл часть оползня. А остаток — ну, эта куча земли и грязи не так уж крута. Решившись Гарри повел машину поверх оползня. Первая скорость и не останавливаться. Если он увязнет, домой придется возвращаться пешком. Причем под дождем.

Грузовичок накренился. Закусив губу, Гарри, изо всех сил работал рулевым колесом и акселератором. Бесполезно. Перемешанная с грязью земля поползла к обрыву, нужно как-то вырываться! Гарри вдавил до отказа педаль акселератора. Колеса вращались, не давая никакого видимого эффекта, грузовичок накренился еще круче. Гарри выключил зажигание, упал на пол и закрыл лицо руками. Грузовичок мягко качало, валило из стороны в сторону — словно подбрасывало на волнах стоящую на якоре лодчонку. Слишком сильный наклон — и грузовичок опрокинулся на бок. Почти сразу же он врезался во что-то большое и неподатливое, по кругу съехал с преграды, врезался еще во что-то, и наконец остановился.

Гарри приподнял голову.

Сразу за ветровым стеклом — ствол дерева. Небьющееся стекло пошло трещинами, прогнулось внутрь. Машину заклинило между этим деревом и соседним. Она лежала на боку, и вытащить ее без посторонней помощи невозможно. Да, чтобы вытащить грузовичок, нужен по крайней мере мощный автомобиль с буксировочным тросом. И люди с пилами.

Гарри не столько лежал, сколько висел в воздухе, удерживаемый ремнем безопасности. Теперь он осторожно расстегнул его, решив, что особого вреда от того не будет.

А что теперь? Конечно, нельзя оставлять почту без присмотра, но не может же он, Гарри, просидеть здесь весь день! «Каким образом мне закончить развоз почты сегодня?»— задал он сам себе вопрос и хихикнул. Хихикнул, ибо совершенно ясно, что он и не собирался закончить развозку сегодня. Придется оставить всю эту груду почты до завтра. Волк будет в ярости… но тут уж Гарри ничем помочь не может.

Он взял заказное письмо, адресованное сенатору Джеллисону и сунул его в карман. В другой карман он сунул две маленькие посылки, о которых Гарри имел основание думать, что внутри их нечто ценное. Большие посылки, бандероли с книгами и прочая почта пусть позаботятся сами о себе.

Он вылез из машины. Дождь, слепя, ударил его в лицо, вымочил мгновенно до нитки. Грязь скользила под подошвами, и через несколько секунд Гарри был вынужден изо всех сил вцепиться в оказавшиеся рядом с ним деревца. Лишь благодаря этому он не сорвался в текущий далеко внизу, быстро набухающий, ручей. Гарри постоял так, цепляясь за деревце — то ли мгновение стоял, то ли очень долго.

Нет, не надо пытаться добраться до телефона. Через такую дикую непогоду ему не добраться. Лучше выждать, пока это кончится. К счастью он сейчас так ехал, что путь совпадал с утвержденным начальством, обозначенным на карте маршрутом. Волк поймет, где искать его… Только он, Гарри и представить себе не может, какой автомобиль сможет добраться до него через то, что творится вокруг.

В небе вспыхивают молнии, обычные и двойные, блинк-блинк. Беспрерывно грохотал гром. Гарри ощутил боль в мокрых насквозь ногах. Да еще какую!

Хватит!

Кое-как он вернулся к своему грузовичку и залез внутрь. Конечно, автомобиль этот — не такая уж и защита, но, похоже, что здесь самое безопасное место, чтобы переждать пронизанную молниями бурю… и, кроме того, он таким образом не оставляет почту без охраны. Ведь это, в сущности, должно заботить его в первую очередь. Лучше доставить почту попозже, чем рисковать тем, что ее могут украсть.

Да уж, определенно лучше, решил Гарри и попытался устроиться покомфортабельнее. Проходили часы, и не было ни малейшего признака того, что буря стихает.

Спал Гарри плохо. В багажном отделении он устроил себе нечто вроде гнезда, для этого пожертвовал рекламные листы различных магазинов и экземпляр утренней газеты. Гарри часто просыпался, и каждый раз слышал бесконечный стук барабанившего по металлу дождя. Через долгое время небо и земля перестали казаться сплошной тьмой, пронизанной вспышками молний. Теперь все стало тускло-серым. Молнии вспыхивали пореже. Гарри извиваясь дотянулся до вчерашней картонки молока. Он как предчувствовал, и не выпил молоко раньше. Но картонка молока — этого мало, Гарри остался голоден. Кроме того, он не пил сегодня, как привык, кофе.

— В ближайшем же доме, — сказал себе Гарри и представил себе большую кружку с дымящимся кофе. Видимо, не просто кофе, а с коньяком (хотя никто, кроме Гиллкудди никогда раньше даже не собирался поить его кофе с коньяком).

Дождь несколько утих. Утих чуть и вой ветра.

— А, может, я просто начал глохнуть, — сказал вслух Гарри. — НАЧАЛ ГЛОХНУТЬ! Ладно, а может и не начал. — Беспечный от природы, Гарри быстро находил светлую сторону, просвет в самой мрачной ситуации. — И то хорошо, что на сегодня День Хлама отменяется, — сказал он себе.

Он выпростал ноги из кожаной почтовой сумки (всю долгую ночь благодаря этой хитрости ноги остались почти сухими). Одел ботинки. Посмотрел на груду почтовых отправлений. Чтобы что-либо рассмотреть света было мало.

— Лишь самое важное, — сказал себе Гарри. — Книги можно оставить. — Сомнения вызывали, пожалуй, лишь «Известия конгресса», адресованные сенатору Джеллисону, а также журналы. Гарри решил взять их со собой. Он набил свою сумку всяческой почтой, оставил лишь самые объемистые пакеты. Встав, с усилием открыл дверь машины — словно открыл люк, и протолкнул почтовую сумку. Дверь находилась сейчас не сбоку, а вверху. Затем Гарри вскарабкался вслед за сумкой сам. Дождь все еще лил, и Гарри прикрыл сверху сумку куском пластиковой пленки.