Молот Люцифера - Ларри Нивен

Хьюго унаследовал ферму три года назад — после того, как его дядя и тетка погибли в дорожной катастрофе, проводя свой отпуск в Мексике. В те времена ферма называлась несколько иначе: «Ранчо Перевернутой вилки» (или что-то в этом роде). Вероятно так ее называли по форме тавра, каким клеймили скот. Хьюго Бек явился на похороны: низенький толстый парень восемнадцати лет с черными прямыми волосами по плечи и бахромкой бороды, окаймляющей выбритый подбородок. Он осмотрел ферму, задержался на ней некоторое время, чтобы распродать коров и большую часть лошадей, после чего исчез в неизвестном направлении. Месяцем позже он вернулся в сопровождении целой компании хиппи. (Число прибывших с ним хиппи варьировалось в зависимости от того, кто именно рассказывал эту историю). У новых обитателей фермы оказалось достаточно денег, чтобы не умереть с голода. И даже жить в относительном комфорте.

«Графство» наверняка не обеспечивало их доходом. Они ничего не продавали. Но — безусловно — им приходилось сеять, собирать урожай и так далее: слишком уж мало пищи привозили они на ферму из города.

Гарри прокричал свой призыв снова. Дверь открылась, и кто-то неспешно пошел к воротам.

Это был Тонни. Гарри был знаком с ним. Дочерна загорелый, вечно скалящий в улыбке великолепные зубы, Тони был одет как обычно: джинсы, шерстяная нательная сорочка (рубашку он не признавал), шляпа, которые носят землекопы и сандалии. Он уставился на Гарри сквозь решетку ворот.

— Эй, парень, что случилось?

Дождь не производил на него ни малейшего впечатления.

— Пикник придется отложить. Именно это я и пришел сообщить вам.

Тонни поглядел на Гарри озадаченно, потом рассмеялся:

— Пикник! Ничего шутка. Я передам ее им. Они все скопом прячутся в доме. Можно подумать, что боятся растаять.

— Я уже наполовину растаял. Вот ваша почта, — Гарри протянул конверты и бандероль. — Ваш почтовый ящик поврежден.

— Какое это имеет значение, — Тонни усмехнулся, будто услышал удачную остроту.

Гарри не обратил не его усмешку внимания.

— Может ли кто-нибудь из вас отвезти меня в город? Моя машина попала в аварию.

— Извините. Нам нужно беречь бензин на крайний случай.

Что кроется за этой фразой? Гарри постарался не выказывать раздражения.

— Что ж, такова жизнь. Не угостите ли меня бутербродом?

— Нет. Наступают голодные времена. Мы должны думать о самих себе.

— Не понимаю, — Гарри начал ненавидеть усмешечку Тонни.

— Молот ударил, — сказал Тонни. — Истэблишмент сдох. Нет больше набора в армию. Нет больше налогов. Нет больше войн. Не будут больше сажать в тюрьму за наркотики. Не станем больше думать, кого выбирать президентом — мошенника или идиота — под мокрой бесформенной шляпой Тонни вновь блеснула его улыбка. — Не будет больше Дня Хлама. Я подумал, что двинулся, когда увидел у ворот почтальона!

Тонни действительно двинулся, понял Гарри. И попытался переменить течение разговора:

— Можно позвать сюда Хьюга Бека?

— Может и можно.

Гарри смотрел, как Тонни возвращается в дом. Есть там кто-нибудь живой? Тонни никогда не казался Гарри опасным, но… если он вновь выйдет, и в руках у него будет что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее винтовку, Гарри задаст деру. Любого оленя обгонит.

Из дому вышло с полдюжины людей. Одна девушка была в дождевике. Остальные одеты так, что, похоже, собрались купаться. Может, это и разумно. По такой погоде нельзя надеяться, что останешься сухим. Гарри узнал их, тут были и Тонни и Хью Бек и широкоплечая и широкобедрая девушка, которая утверждала, что ее зовут Галадриэль, и молчаливый гигант, имени которого Гарри не знал. Они сгрудились возле ворот, все происходящее казалось чрезвычайно забавным.

— Что происходит? — спросил Гарри.

За последние три года значительная часть сала Хьюго Бека превратилась в мышцы, но все равно он не походил на фермера. Может быть, потому, что на нем были лишь плавки и дорогие сандалии. Или потому, что он шел к воротам, точно той же походкой, что и писатель Джейсон Гиллкудди — когда тот шел к бару, непрерывно жестикулируя одной рукой.

— Падение Молота, — сказал Хьюго. — Вы, наверное, последний почтальон, которого мы видим. Да, именно так. Не будут больше уговаривать покупать вещи, которые тебе не по карману. Не будут больше приходить дружелюбные напоминания из налоговых ведомств. Можете выкинуть свою униформу, Гарри. Истэблишмент мертв.

— Комета столкнулась с нами?

— Столкнулась.

— Ага, — Гарри не знал, верить этому или нет. Болтали, что… Но комета есть пустота, ничто. Поганый вакуум, фильтрующий сквозь себя солнечный свет. Она светится, и выглядит очень мило, если смотришь на нее с вершины холма, а рядом с тобой хорошенькая девушка. Но — вот дождь. Почему дождь?

— Ага. Значит, я вхожу в истэблишмент?

— Но ведь на вас униформа, не так ли? — сказал Бек, и все рассмеялись.

Гарри опустил взгляд:

— Все равно кто-нибудь сказал бы мне это. Ладно, вы не можете ни накормить меня, ни предоставить мне машину…

— Нет больше бензина. Может быть — навсегда; никогда больше не будет бензина. Дождь погубит большую часть урожая. Вы сами, может быть, увидите это, Гарри.

— Ладно. Вы можете на пятнадцать минут одолжить мне топор?

— Тонни, дай ему топор.

Тонни медленно пошел к дому.

— Зачем вам нужен топор? — спросил Хьюго.

— Обрубить корни с моего посоха.

— А потом что?

Нужды отвечать не было, поскольку Тонни уже вернулся, неся топор. Гарри принялся за работу. Обитатели «Графства» глазели на него. Наконец Хьюго спросил вновь:

— Так что вы теперь будете делать?

— Разнесу почту, — ответил Гарри.

— Зачем?! — выкрикнула одна из девушек, хрупкая хорошенькая блондинка. — Все кончено, парень. Нет больше налоговых анкет или… или призывов голосовать. Вы свободны! Снимайте свою форму и танцуйте!

— Мне и без того холодно и ноги болят.

— Хорошо сказано, — молчаливый гигант протянул через решетку ворот толстенную, домашнего изготовления сигарету. Чтобы сигарета не намокла, он прикрыл ее от дождя шляпой Тонни. Гарри увидел, что остальные недовольны этим жестом, но поскольку никто ничего не сказал, он взял подарок. Зажигая ее и затягиваясь, он тоже прикрывал сигарету от дождя шляпой, но уже своей.

Может, они выращивали здесь «травку»? Наркотик? Гарри не спросил этого, но…

— У вас скоро начнутся перебои с бумагой.

Обитатели «Графства» переглянулись. Это им не приходило в голову.

— Не выбрасывайте эти письма. Больше Дня Хлама не будет, — Гарри просунул топор через прутья решетки. — Спасибо. И за сигарету спасибо. — Посох стал легче, более сбалансированным. Гарри просунул руку в ремень сумки.

— Как бы то ни было, но это почта. «Ни дождь, ни снег, ни жар полудня, ни тьма ночная»— и так далее.

— А как начет того, что наступил конец света? — спросил Хьюго.

— Я думаю, это еще не доказано. Мне нужно доставить почту адресатам.

ПОЧТАЛЬОН: ДВА

К числу недостатков, общих для почтовых систем Италии

и США, можно отнести следующее: неэффективность и

медленная доставка; устарелые методы организации; низкая

производительность и низкие оклады служащих; частые

забастовки; очень высокий дефицит кадров.

Карри Роман был средних лет вдовцом. У него было два взрослых сына — ровесники Гарри, только они были вдвое крупнее Гарри. Сам Карри был почти столь же высокого роста, как и его сыновья. Трое добродушных великанов — они всегда угощали Гарри кофе. Как-то раз они отвезли Гарри в город — сообщить о поломке почтового автомобиля.

Когда Гарри добрался до ворот фермы Романов, он был преисполнен самого розового оптимизма.

Ворота были разумеется заперты на висячий замок, но Джек Роман провел от ворот в дом звонок. Гарри нажал кнопку и стал ждать.

Дождь лил несильный и беспрерывный. А если б дождь пошел наоборот — с земли к небу, Гарри, наверное, этого б и не заметил. Все вокруг было дождь.

Где же Романы? Черт, ну разумеется у них же нет электричества. Гарри для пробы нажал кнопку снова.

Краем глаза он увидел кого-то — низко пригнувшегося, выскочившего из-за дерева. Человек этот был виден лишь мгновение, затем его фигуру скрыли кусты. Но у человека в руках было что-то вроде лопаты — или это была винтовка? И это не был Роман: человек был слишком мал ростом.

— Пришла почта! — с воодушевлением крикнул Гарри. Кто это был, черт побери?

Звук выстрела, и одновременно что-то несильно задело налету край сумки. Гарри бросился наземь. Он пополз, ища укрытия, и сумка возвышалась над его спиной, и что-то вновь дернуло сумку — одновременно со звуком второго выстрела. Калибр 0,22 — подумал Гарри. Небольшой калибр для винтовки. Во всяком случае для жителей долины — не большой. Гарри заполз за ствол дерева. В ушах его отдавалось его же дыхание — очень громкое и скрежещущее, словно напильник.