Знаменитые писатели Запада. 55 портретов - Юрий Безелянский

«Улисс»

Когда шло судебное разбирательство по поводу дела о наследстве Джойса, судья Беннет спросил: «Какого рода книги он писал?» На что адвокат сказал: «Я полагаю, что его самая известная книга называется „Улисс“.

Судья Беннет: „Это что-то греческое“. (Смех в зале.)

А вот высказывание Эрнеста Хемингуэя: „Джойс написал чертовски замечательную книгу. Вместе с тем, говорят, что он и вся его семья умирает с голоду, но каждый вечер вы видите, как эта кельтская шайка сидит у Мишо, где Бинни (жена Хемингуэя. — Ю.Б.) и я не можем позволить себе бывать лишь раз в неделю… Ох, уже эти чертовы ирландцы — вечно жалуются то на то, то на это, но вы когда-нибудь слышали об умирающем с голоду ирландце?“

Но это в порядке вступления. А теперь по существу „Улисса“. 2 февраля 1922 года к багажному вагону курьерского поезда Дижон — Париж к перрону Восточного вокзала подошел 40-летний мужчина, в котелке, сером пальто и с тростью в руках, и принял от проводника небольшой сверток. Так, в день своего рождения Джейс Джойс получил два переплетенных экземпляра своего романа „Улисс“, специально изготовленных и присланных автору из дижонской типографии Дарантьера, в то время как основной тираж романа (998 оставшихся экземпляров) еще ждал своего часа в переплетном цеху.

Полученные экземпляры были особенно ценны для Джойса, ибо до этого 500 экземпляров „Улисса“ были сожжены на американской таможне, 400 — на английской…

Прижимая сверток с экземплярами книг, вряд ли Джойс думал, что его детище совершит литературную революцию. Английский писатель и литературовед Форд Мэдокс отмечал: „Есть книги, которые меняют мир. Таков „Улисс“ независимо от того, успех это или поражение: ибо отныне ни один романист, преследующий серьезные цели, не сможет приступить к работе, пока не сформирует собственного представления о верности или ложности методов автора „Улисса“…“

„Эта книга, которой все мы обязаны, от которой не уйти никому из нас…“ — вторил ему Элиот.

Через 50 лет после смерти Джойса писатель и критик Энтони Берджесс писал:

„Улисс“ — это одно из наиболее значительных произведений нашего века; это история Дублина, превращенного в архетип города, а его герой — это архетип гражданина. Во всяком случае, Леопольд Блум — не типичный дублинец и к тому же наполовину еврей…

Умение слить образы, цвета и запахи порта на Адриатическом море с образами, цветами и запахами порта на ирландском побережье лишь подчеркивает великий космополитический характер воображения и фантазии Джойса. С другой стороны, автор лишь описывает жизнь современных городов, и с этой точки зрения Леопольд Блум олицетворяет всех современных людей.

Но не следует думать, что именно тема, затронутая в романе, делает „Улисс“ книгой, единственной в своем роде. В самом деле, сюжет романа довольно примитивный. Блум, который потерял сына, во всех своих подсознательных поисках находит ему замену в лице молодого поэта Стивена Дедала — главного героя романа „Портрет художника в юности“, являющегося также автопортретом самого Джойса.

Жена Блума, Молли изменяет ему, но с нетерпением ожидает, что Стивен станет членом ее семьи в качестве сына, спасителя, а может быть, и любовника. Роман отражает прежде всего отчаянную потребность человека в привязанности себе подобных и в общении с ними как в небольшой семейной ячейке, так и в огромной структуре целого города. Эта простая тема поднята до всеобъемлющего уровня путем сопоставления с вечным мифом о странствиях Одиссея.

Так что Блум есть не кто иной, как современный Одиссей. Банальные события, которые произошли в его жизни в один из дублинских дней, 16 июня 1904 года, описаны путем сопоставления с мимическими этапами жизни героя поэмы Гомера…»

День 16 июня 1904 года стал самым длинным днем в мировой литературе. Джойсианцы всего мира отмечают его как Bloom’s Day, то есть «день Блума».

Итак, Блум — это Одиссей (Улисс в латинской транскрипции), Стивен — Телемак, Молли Блум — Пенелопа, Бела Коэн — Цирцея и т. д. И все герои даны в жанре «автобиографического искусства», который Джойс ярко выразил в своем «Улиссе» — такого искусства, когда в основу произведения положен личный опыт создателя, но осмысленный с иной, художественной, эстетической и временной дистанции. Жизнь по Джойсу — это постоянное движение, изменение, борьба противоречий и контрастов, и в то же время это не объективная реальность, а грандиозный «поток сознания» персонажей: обрывки мыслей, случайные ассоциации, мимолетные влечения, сны и т. д. Кстати, «поток сознания» придумал отнюдь не Джойс, но именно он положил этот прием в основании всей колоссальной романной постройки своего «Улисса».

Приоритет Джойса оспаривала Гертруда Стайн. «Джойс хорош, — говорила она. — Он хороший писатель. Он нравится, потому что непонятен и в то же время любому доступен. Но кто же все-таки был первым — Гертруда Стайн или Джойс?»

В целом «Улисс» — это космос, вместивший в себя художественный опыт тясячелетий и посвященный Человеку Как Он Есть. В романе нет ни одной прямой декларации и ни одной пропагандистской строчки. С точки зрения былого советского литературоведения «Улисс» ровным счетом ничему не учит. Никуда не зовет. И не делает никаких выводов. Это чистое человековедение без всякой идеологической шелухи. Джойс никакой не пророк, взыскующий об истине и человеческих ценностях. Он — стоик, фиксирующий лишь сознание и факты. «История повторяется…, — говорит Блум. — Меняются только имена».

И небольшая выдержка из «Улисса»:

«— И еще я принадлежу к племени, — заявляет Блум, — которое ненавидят и преследуют, причем и поныне, вот в этот день. Вот в эту минуту…

— Хорошо, — говорит Джон Уайз. — Но тогда сопротивляйтесь, проявите силу, как подобает мужчине.

— Но все это бесполезно, — отвечает он. — Сила, ненависть, история — это не жизнь для человека. Всякий знает, что истинная жизнь — это совершенно противоположное.

— И что же? — Олф его спрашивает.

— Любовь, — отвечает Блум. — Я имею в виду противоположное ненависти».

Это самый простенький отрывочек, а вообще «Улисса» читать чрезвычайно тяжело, для этого надо быть достаточно начитанным человеком, чтобы прорываться сквозь чащобу цитат, аллюзий и потока сознания. Сэмюэль Беккет, друг и помощник Джойса, сам недюжинный писатель, уверял: «текст Джойса надо не „читать“, а „смотреть и слушать“. Это значит, что читатель должен быть не пассивным, а активным, не учеником автора, а самостоятельным соучастником в событии текста».

Да, в расслабленном состоянии, в «расслабухе» да еще в общественном транспорте Джойса не почитаешь! «Улисс» требует внимания, сосредоточенности и терпения над текстом, многим это просто не под силу.