Знаменитые писатели Запада. 55 портретов - Юрий Безелянский

— И что же? — Олф его спрашивает.

— Любовь, — отвечает Блум. — Я имею в виду противоположное ненависти».

Это самый простенький отрывочек, а вообще «Улисса» читать чрезвычайно тяжело, для этого надо быть достаточно начитанным человеком, чтобы прорываться сквозь чащобу цитат, аллюзий и потока сознания. Сэмюэль Беккет, друг и помощник Джойса, сам недюжинный писатель, уверял: «текст Джойса надо не „читать“, а „смотреть и слушать“. Это значит, что читатель должен быть не пассивным, а активным, не учеником автора, а самостоятельным соучастником в событии текста».

Да, в расслабленном состоянии, в «расслабухе» да еще в общественном транспорте Джойса не почитаешь! «Улисс» требует внимания, сосредоточенности и терпения над текстом, многим это просто не под силу.

Да, «Улисс» — это вершина, для многих недоступная, и по сюжету и по стилю, хотя именно стиль порой становится гораздо важнее содержания. Джойс — потрясающий лингвист. Джойсоведы подсчитали, что в романе употреблено почти 30 тысяч слов, из которых более половины были использованы всего лишь один раз. Используемый в «Улиссе» метод «внутреннего диалога» представляет собой анализ человеческого сознания, тот самый знаменитый поток сознания, именно он позволяет писателю выворачивать душу, сердце и всего человека наизнанку.

Один из почитателей Джойса спросил его, как он ищет единственно точное для текста слово? Писатель ответил: «Слова у меня уже есть. Теперь я ищу безукоризненный порядок слов в предложении. Такое точное построение фразы существует для каждой мысли. Его я и пытаюсь нащупать».

Точность и психологизм — это Джойс.

Мнения и оценки «Улисса» и его автора

Джеймс Джойс притянул к себе тысячи исследователей, загубил жизнь сотням подражателей, свел с ума десятки переводчиков. Джойса хотят понять, проникнуть во внутренний мир его произведений, расколдовать и расшифроваиь текст. Но, увы…

Отсюда и громадный разброс оценок — от «великой книги» и «значительного явления в искусстве» до «забавного анекдота», «тупика» и «чудовищной клеветы на человечество». Кому как глянулось!..

Джойса хвалили и ругали и продолжают это делать, но почти все сходится в одном: «Улисс» — это революция в литературе, шаг вперед огромной и еще не вполне осознанной важности.

Арнолд Беннетт, представитель английского критического реализма, отмечал, что Джойс «не соблюдает литературных приличий», но прочесть «Улисса» должен любой серьезный писатель. Роман можно ругать, но с ним нельзя не считаться, Джойс не столько творец, сколько мастер, его интересует не результат, а процесс, не «что», а «как». «Улисс» — это героический эксперимент, но и пародия на искусство, достижение без будущего…

Еще раз процитируем Энтони Берджеса, автора «Заводного апельсина»: «Джойс стремился показать, что обыкновенный человек тоже может быть героем и что современная жизнь столь же неизведанна и опасна, как и жизнь, изображенная в древнегреческом эпосе. Но он делает это юмористическими средставми, и мы смеемся, читая „Улисса“. Слова ведут себя необычно, Джойс имитирует или пародирует другие произведения. Одна очень длинная глава написана в форме фантастической пьесы. Другая — монолог без знаков препинания, а в третьей делается попытка имитации музыкальной пьесы. Это кажется сложным, но на самом деле забавно, свежо и ново. Джойс, как и подобает великому писателю, шел на большой риск, однако его роман имел большой успех, как самое оригинальное произведение нашего века.

… Нужно потратить немалую часть жизни, чтобы изучить эту книгу. Я читаю ее уже 43 года, но многое в ней мною все еще не разгадано. Если я проживу еще достаточно долго, то, возможно, пойму ее всю до конца, можно ворчать на эту книгу, но нельзя отрицать, что она создана блестящим и оригинальным писателем, одинаково любившим людей и язык как средство оощения между ними».

Мнение Стефана Цвейга:

«Это не роман, а духовный шабаш ведьм, гигантское „каприччо“, феноменальная вальпургиева ночь воображения. Это фильм, в котором психологические коллизии проносятся в „экспресс-темпе“, в котором проплывают гигантские пейзажи Души, полные неповторимых и на редкость метко схваченных деталей; двусмысленность, трехсмысленность — одна за другой, одна сквозь другую, одна после другой, это ощущение ощущений, — психологическая оргия, снятая замедленной камерой, которая анализирует каждое движение, каждое чувство до мельчайших подробностей… Что-то в этой книге есть героическое, и вместе с тем это и лирическая пародия на искусство».

Бернард Шоу:

«Это отталкивающий документ об отвратительном этапе развития нашей цивилизации, однако это правдивый документ…»

Ричард Олдингтон:

«… Хотя „Дублинцы“ не сулили мистеру Джойсу ни баснословных гонораров, ни успеха у глупых женщин, автор снискал восхищение и уважение почти у всех современников… Следующую его книгу ждали с нетерпением. Этой книгой оказался „Улисс“… „Улисс“ — самая едкая, отталкивающая, жестокая книга, из всех им написанных. Это чудовищная клевета на человека… В „Улиссе“ есть смех, но это глумливый смех, не имеющий ничего общего с & (грубый смех. — франц.) Рабле…»

Уильям Карлос Уильямс:

«Стиль Джойса — это стиль католического священника, да Джойс и сам, в сущности, католический священник… Джойс — ирландец-католик, пищущий по-английски, о чем свидетельствует его стиль… Словно рентгеном проникает Джойс-исповедник в человека, под одеждой которого мы видим не только обнаженные ягодицы и бедра, но и обнаженную душу. Священник под неусыпным взглядом Бога заглядывает в человека, Господь следит за каждым движением и грешника, и исповедника, — это и есть Джойс. Сквозь человеческие одежды он смотрит, чтобы угодить Богу. Отсюда и тайна исповеди: он должен, образно говоря, скрыть под подвязкой добра человеческую боль и язвы окружающего мира. Но Богу он обязан говорить только правду».

Герберт Уэллс. Из письма Джойсу:

«…что касается предпринятого Вами литературного эксперимента. Это значительное явление в искусстве, ведь Вы и сами очень значительный человек, и Ваши сочинения начинены поистине взрывной энергией. Но, с моей точки зрения, ваш эксперимент себя не оправдывает. Ведь Вы пренебрегли простым читателем, его скромными интересами, ограниченные временем и умом, и чего добились? Только того, что Ваши произведения приходится разгадывать, точно ребусы…»

Прервем цитирование и скажем, что если «Улисс» — это ребус, то последняя книга Джойса «Поминки по Финненгану» (1939) — и вовсе супер-ребус. Изощренное словотворчество писателя, его отказ от синтаксических связей приводит к распаду литературной формы романа. В итоге — тупик алогизма.