Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос

— Это основная причина моего визита. Он ждёт от тебя ответа.

Она распечатала письмо, быстро прочитала его, не показывая эмоций, и дала себе время подумать. Потом уточнила:

— Он ждёт ответа в письменной форме? — Рэл пожал плечами, и эльфийка резко поднялась на ноги: — Поехали.

Габриэль не стал её расспрашивать, забрал меч и пошёл к выходу. Когда они выбрались наверх, Аркуэн свернула за стены крепости и через несколько минут вывела из-за деревьев молодого жеребца серой масти.

— Я знаю, что в тот раз ты верила моему отцу.

Эльфийка, не ожидавшая такого вопроса, ответила не сразу.

— Вроде того. Да.

— Почему?

Она кашлянула, будто это была слишком деликатная тема для обсуждения, и на всякий случай уточнила:

— Ты знаешь, в чём заключалось его обвинение?

— Он был знаком с Кэмлорнским Охотником.

— Делом Кэмлорнского Охотника занималась я. Я знала этого человека, знала, что им движет, понимала его идеологию. Никто не стал бы повторять этот путь.

— Что ты хочешь сказать?

— Он не просто так убивал Тёмных братьев. Он искал своего ненавистного брата, бывшего одним из нас, и напоминал ему о себе вишнёвыми косточками рядом с телами убитых. Это всегда был сорт вишни, которая росла у них дома. Хайрокская голубая. Также он убивал далеко не всех. Многих новичков он отпускал. Пугал до смерти, но отпускал.

— Ты улыбаешься, — заметил Габриэль. — Этот Кэмлорнский Охотник был настолько хорош?

— Я им восхищалась, не буду скрывать. Поэтому, когда через несколько лет Тёмных братьев начали убивать совершенно без разбора, оставляя рядом с телом косточки разных дешёвых сортов вишни, меня это огорчило и разозлило. Тот, кто это делал, опошлил сам смысл мести Кэмлорнского Охотника. А Дамир был весьма честолюбив. Он не стал бы так смеяться над умершим другом.

— Почему ты не рассказала об этом остальным?

— Рассказала, — опровергла Аркуэн. — А мне приказали перестать романтизировать образ Кэмлорнского Охотника и трезво посмотреть на ситуацию. Чёрная Рука опиралась на факты, ей не было дела…

— Тихо! — Габриэль вскинул руку и вслушался в звенящий магией воздух. — Что это?

— Что? Я ничего не слышу.

Габриэль передал эльфийке уздцы Гарпии и сделал несколько шагов в сторону выжженной солнцем поляны — здесь звук был громче. С каждой секундой напряжение нарастало, и Габриэлю казалось, что он знает это чувство. Только не может вспомнить.

Воздух перед ним вдруг прорезало огненной вспышкой, и Рэл отшатнулся, прикрывая ослеплённые глаза. Напуганные лошади громко заржали за спиной, Аркуэн едва сумела удержать их и успокоить. Когда свет померк и стал достаточно комфортным для глаз, Габриэль увидел, как из огненного телепорта шагнул невысокий тощий человек в багровой мантии.

— Хм, надо же, я рассчитывал выйти на шесть футов правее, — пробормотал он, стряхивая с острых плеч несуществующий пепел.

Аркуэн сзади выругалась:

— Пустота бы сожрала тебя, Сара! Каждый раз новые фокусы!

Рэл снова потёр глаза, на этот раз — сомневаясь, что они показывают ему правду. На поляне стоял босмер, едва достающий ему до груди кончиками ушей, и это был тот самый Сараэндил, личный помощник Слушателя. Габриэль же видел перед собой ярмарочного актёра в роли смехотворного чародея. Сара носил вычурные дорогие одежды, яркие перстни на пальцах, в его слишком длинных рыжих волосах был заплетён десяток тонких косичек, но самым запоминающимся в безумном маге была изящная золотая диадема с большим кристаллом в центре. Габриэль почему-то долгое время не мог отвести от неё взгляда.

— Не хочется наскучить вам однообразием, — с улыбкой ответил босмер и вытянул перед собой руку. Его кисть мгновенно вспыхнула высоким пламенем, но он сдул его дыханием и потряс рукой для большего эффекта. В его пальцах появился небольшой конверт. — Письмо для милорда.

Сараэндил с лёгким поклоном передал его Габриэлю и тут же объяснил:

— Я встретил в Анвиле Матье Белламона. Он просил передать, раз мне всё равно по пути.

— Письмо от Белламона? — удивилась Аркуэн, однако Сараэндил не позволил Габриэлю ответить.

— Что же, одно дело сделано, мне пора на север. Милорд, миледи.

Он чинно поклонился им обоим и вновь исчез в белой вспышке ослепляющего огня.

Аркуэн вывела Габриэля из оцепенения, повторив вопрос:

— Почему тебе пишет Белламон?

— Это Дафна.

— И что там?

Габриэль сломал печать и развернул сложенный вдвое листок, узнавая почерк чародейки.

— Ничего, это личное.

— Личное? — с усмешкой уточнила она, и Габриэль был вынужден пояснить. Чёрная Рука не должна думать, что у Терребиусов есть какие-то тайны.

— Касательно моей ситуации в Анвиле и… некоторых других магических аспектов, в которых мне нужно разобраться. Со мной происходят вещи, которые я не могу объяснить. Дафна пытается мне помочь.

— Братству стоит беспокоиться об этом?

— Не стоит.

Габриэль поднялся в седло и тронул кобылку пятками, выводя её на тропу. Аркуэн вскоре догнала его.

— Значит, это и есть Сараэндил? — спросил он, чтобы завязать разговор.

— Слышал о нём, да?

— Доводилось.

— Наш Слушатель любит приручать опасных лесных зверюшек.

— Ты о нём что-нибудь знаешь?

— О Саре? Ты о том, как он стал таким?

— Допустим.

— Он свихнулся из-за магии, — обыденным тоном произнесла альтмерка. — Когда-то давно он был валенвудским учёным, исследовал айлейдов и в одной из экспедиций нашёл древний артефакт. Тогда с ним что-то случилось. Он надел эту корону, перебил всех своих коллег и скрылся. А Мать Ночи приняла его в Семью.

— Он не опасен для Братства?

— Не знаю. Он неуравновешенный могущественный маг, который при желании может стереть нас всех в порошок щелчком пальцев. Но он верен Слушателю.

— Кажется, ты не очень-то ему доверяешь.

— Я его опасаюсь. И считаю это рациональным. Мне спокойнее держаться подальше от того, чего я не могу объяснить.

— Сказала самая преданная идеологии Братства сестра.

Аркуэн улыбнулась и сочла важным прояснить:

— Это разные вещи. Одно дело, когда на твою жизнь может влиять какая-то высшая сущность, природу которой ты не в состоянии постичь. Но совсем другое — когда таким могуществом наделён обычный человек.

Габриэль обдумал эти слова и решил, что Аркуэн права.

Они ехали не торопясь. Вечером Аркуэн решила остановиться в таверне, сославшись на то, что проголодалась и не любит путешествовать в темноте. Габриэль очень хотел надеяться, что остановку она делала не из-за него.

В таверне было людно. Столики были заняты шумными компаниями, ежеминутно раздавался звон оловянных кружек, не смолкали разговоры. За прилавком трактирщицы сидел пьяный мужчина, несвязно рассказывающий ей какую-то историю и закусывающий пиво сухой рыбой, но женщина, занятая работой, его не слушала. У камина налаживал лютню дряхлый старик. Он крутил колки, легко проводил по струнам пальцами, слушая, как звучат, а потом, недовольный чем-то, снова принимался натягивать или ослаблять их. На полу перед ним лежала пустая шляпа.

Аркуэн осмотрелась, хмыкнула в ответ на свои мысли и села рядом с пьянчугой перед трактирщицей. Габриэль устроился справа от неё.

— К сожалению, у меня сегодня ни одной свободной комнаты, — сразу же объяснила им хозяйка. — Но есть место на чердаке.

— Ты, главное, ужином накорми, — попросила Аркуэн. — И пошли кого-нибудь позаботиться о лошадях. А там разберёмся.

Трактирщица, смахнув в тяжёлый мешочек выложенные Аркуэн деньги, скрылась на кухне. Эльфийка расслабилась, повернувшись лицом к залу.

— О чём так напряжённо думаешь? — беззаботно поинтересовалась она у Габриэля, стягивая с рук перчатки.

— Как буду спать с тобой на чердаке.

— Раньше ты был харизматичнее, — она рассмеялась вразрез со своими словами, а потом, прекрасно замечая его состояние, предложила: — А давай выпьем?

— Пьяный я точно начну к тебе приставать.