Сталин: арктический щит - Юрий Жуков

Защита Свальбардского архипелага является общим интересом Норвегии и Советского Союза. Оборонительные мероприятия должны соответствовать договоренности, которая будет достигнута международной организацией безопасности (создававшейся тогда ООН. — Прим. авт.), членами которой являются обе стороны…

Что касается их взаимоотношений в военных делах, обе стороны будут соблюдать принцип равноправия во всех отношениях. Обе стороны договорятся о характере, размерах и оснащении постоянных сооружений, а также о составе вооруженных сил, обслуживающих их, о вопросах командования, о штатах военного времени и т. д.».

Правда, министерство иностранных дел Норвегии не преминуло включить в проект соглашения и то, что считало непременным для себя на предварительных консультациях с правительствами США, Великобритании, Франции, Канады, Швеции и Нидерландов, которые рассматривались как непременные участники будущего Атлантического моря.

В Наркоминделе удовлетворились проектом, но все же внесли в него свои исправления. Так, предложили при каждом упоминании в тексте Шпицбергена обязательно добавлять: «И остров Медвежий». Кроме того, сочли важным добавить еще один параграф, содержание которого выходило за рамки военных вопросов, но должно было сохранить прежние права СССР на архипелаге: «В отношении экономических интересов на архипелаге Шпицберген и острове Медвежий обе стороны согласились с тем, что советские граждане и организации будут пользоваться во всех случаях такими же правами на приобретение земельных участков и пользование ими, на разведку и эксплуатацию угольных и других месторождений, на промысловую и всякую иную деятельность на архипелаге Шпицберген и острове Медвежий, какими пользуются или будут пользоваться в дальнейшем норвежские граждане или организации. На земельных участках, принадлежащих советским гражданам и организациям, последние будут пользоваться исключительным правом на разработку угольных месторождений»66.

Теперь фактически речь шла об установлении на Шпицбергене и Медвежьем советско-норвежского кондоминиума: принципиально нового правового положения, ни на йоту не ущемляющего интересов Норвегии. Все вроде бы должно было благоприятствовать скорому подписанию соглашения: и капитуляция сил вермахта, подписанная его командованием в Осло 8 мая, и безоговорочная капитуляция нацистской Германии, и, наконец, то, что вооруженные силы обеих стран плечом к плечу освобождали Финмаркен. Все. Но соглашение так и не было подписано.

Глава десятая. К цели — любой ценой!

1

Когда Молотов настойчиво втолковывал Ли, сколь дорого обошлось Советскому Союзу развитие северных районов страны, он отнюдь не кривил душой. За войну Приполярье действительно преобразилось. Началась промышленная добыча нефти в Ухте, никеля и платины — в Норильске, угля — в устье Лены, вдобавок к золоту еще и олова — на Чукотке. Однако то же предельно короткое время показало, насколько все эти объекты уязвимы.

За каких-нибудь десять лет до того твердо полагали, что для Севера угрозу представляют лишь дирижабли. После гибели английского R-101 в 1930 году, американского ZRS-5 в 1935-м, германского «Гинденбурга» в 1937-м, советского В-6 — 1938-м мир решительно отказался от использования гигантских воздушных кораблей, и в Москве вздохнули с облегчением. Для Арктики вновь вроде бы не стало никакой опасности.

Но всего два рейда, «Шеера» к Диксону и «Тирпица» к Шпицбергену, да еще и новогодний бой развеяли прежние надежды. Оказалось, что Баренцево и Карское моря, эти ворота в океан, столь же широко распахнуты для вражеских кораблей, как и для своих торговых судов.

Столь неожиданное «открытие» и вынудило Наркоминдел настойчиво продолжать переговоры с Осло о базах на Шпицбергене и Медвежьем. Тем более что возникла еще одна, столь же непредвиденная проблема. Зарождение на Западе оборонительного союза, основу которого намеревались составить приполярные страны — США, Канада, Норвегия. От кого и, главное, где они собирались «защищаться» после победоносного окончания Второй мировой войны, приходилось лишь догадываться.

И потому советскому руководству пришлось сосредоточить внимание прежде всего на тех задачах, решение которых требовало наибольшего времени: на поспешном наверстывании упущенного; на исправлении ошибки, допущенной во второй половине 1930-х годов; на создании сильного флота, особенно Северного, такого, который смог бы если и не превосходить, то, по крайней мере, достаточно серьезно противостоять флоту потенциального противника. А им тогда являлся американский.

В 1945 году США в Атлантическом и Тихом океанах располагали 125 авианосцами, 23 линкорами, 67 крейсерами, 879 эсминцами и эскортными кораблями (фрегатами), 351 подводной лодкой, 900 большими охотниками за подводными лодками, множеством кораблей иных классов.

У Советского Союза имелось всего 4 линкора (в том числе на Северном флоте — 1), 9 крейсеров (1 — на СФ), 53 эсминца и лидера (17 — на СФ), 176 подводных лодок (22 — на СФ), 62 больших охотника за подводными лодками (45 — на СФ)…

Подобное отставание следовало сократить, и как можно быстрее. Поэтому 5 сентября 1945 года Политбюро рассмотрело предложение наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова о пополнении советских военно-морских сил и согласилось с ним. Создало комиссию, призванную для начала согласовать и свести воедино как требование флота, так и возможности чрезвычайно слабой пока промышленности. В нее ввели заместителей председателя СНК СССР Л.П. Берия и Н.А. Кузнецова, наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова, начальников Генерального штаба генерала армии А.И. Антонова и Главного морского штаба адмирала И.С. Исакова, наркомов судостроительной промышленности И.И. Носенко с его первым замом А.М. Редькиным, и вооружения — Д.Ф. Устинова, а также члена Политбюро А.А. Жданова1.

Комиссия справилась с поручением предельно быстро. Уже 27 ноября уточненную ею программу военно-морского строительства на ближайшее пятилетие утвердил СНК СССР, точнее — незадолго перед тем созданное его оперативное бюро. Своим постановлением оно и определило сдачу в намеченные сроки 2 линкоров, 4 тяжелых и 30 легких крейсеров, 188 эсминцев, 177 сторожевиков, 25 больших, 204 средних и 123 малых подводных лодок, 706 тральщиков, кораблей других классов, меньшего тоннажа2. Что же из них поступит в Ваенгу и Полярный, предстояло определить позже.

Такая программа еще не делала, да и не могла сделать советский флот океанским. Пока оставляла его далеко позади американского, но все же оказалась весьма своевременной. Ведь всего за месяц перед тем, 29 октября, новый президент США Г. Трумен счел необходимым сформулировать концепцию своей и, следовательно, будущего Атлантического союза, внешней политики. Свел ее, по сути, к неодолимому желанию вынудить Советский Союз пойти на уступки и согласиться только с видением Вашингтоном того, каким именно должен стать послевоенный мир, как и на каких началах организован.

Трумен объяснил, что позволяет ему столь уверенно говорить о подобном внешнеполитическом курсе. США даже после демобилизации вооруженных сил «будут иметь величайший военно-морской флот на земле», «одну из самых мощных авиаций в мире».

Ну а «атомная бомба… делает развитие и осуществление нашей политики более необходимым и настоятельным, чем мы могли предполагать это шесть месяцев назад»3. Теперь уже не приходилось сомневаться, какой станет политика Атлантического союза и каких регионов земного шара коснется требование Трумэна: «Мы считаем, что все страны должны пользоваться свободой морей»4.

Пока на верфях Ленинграда и Николаева, Молотовска и Комсомольска-на-Амуре, Горького[20] только закладывались корабли по программе военно-морского судостроения, более активную роль приходилось играть дипломатам.

Еще в июле 1945 года сотрудники Наркоминдела М.С. Ветров и т. Л. Жданов, прогнозируя развитие событий, отмечали: «Из доставшихся нам в наследство вопросов, имеющих историческое прошлое и сохранивших значение в настоящем, вопрос об обеспечении наших сухопутных морских границ на северо-западе отличается своей давностью, а также тем, что в настоящих условиях значение его не уменьшилось, а значительно возросло». И пояснили: обеспечение «наших выходов в Атлантический океан и входа к нам из Атлантического океана обнимает в первую очередь проблему шпицбергенскую… Обе мировые войны неоспоримо доказали, что пользование Великим северным морским путем требует мероприятий, могущих обеспечить нам этот путь… Вполне естественно, чтобы в таких пунктах, которые обеспечивали в эту войну немцам господство над северными союзническо-советскими коммуникациями, теперь мы, по договоренности с норвежцами о совместной обороне этих районов, получили бы право на создание военных морских и воздушных баз в Киркенесе, Варде, Вадсе, Тромсе и др. а также на Шпицбергене и о. Медвежьем»5.