Герои Курской битвы - Сергей Егорович Михеенков

немецкую оборону придётся допрорывать. Такое случалось, когда пехота выдыхалась и, чтобы не упустить инициативу и не погубить начатое дело, в дело бросали танки. Манёвр мог быть крайне опасным, особенно если в глубине немецкой обороны была развёрнута сильная противотанковая оборона — артиллерия, окопанные танки, самоходки. Но Жукова, ещё на Халхин-Голе успешно применившего массированную танковую атаку, остановить уже было нельзя.

И танки ринулись вперёд.

Уже через несколько часов корпуса Катукова и Ротмистрова, проломив вторую полосу обороны противника, вышли к железной дороге Томаровка — Белгород и разъяли Белгородский и Томаровский узлы сопротивления. Однако на рубеже речки Гостёнки немцы остановили 29-й и 18-й танковые корпуса. Стали расти потери. Авиационная и артиллерийская поддержка не помогали. И тогда Ротмистров ввёл в бой второй эшелон — 5-й гвардейский Зимниковский механизированный корпус. Однако корпус, который уже начал движение вперёд, по приказу Ватутина, пришлось срочно поворачивать в район Белгорода, где наметился наибольший успех. А вперёд Ротмистров бросил отряд генерала Труфанова.

Тем временем успех наметился и в полосе наступления танковой армии генерала Катукова и 6-й гвардейской армии генерала Чистякова. Соседи вышли к шоссейной и железной дорогам Харьков — Сумы и перехватили их в районе Богодухова.

А корпуса Ротмистрова перебрасывали на участок действий 32-го гвардейского стрелкового корпуса генерала А. И. Родимцева (5-я гвардейская армия) для нанесения удара на узком участке в обход Харьковской группировки противника с юга. За двое суток танки были переброшены в исходный район. Но немецкая разведка обнаружила манёвр танковой армии и нанесла упреждающий удар.

Вместо наступления пришлось обороняться. Перед танковыми корпусами Ротмистрова и стрелковым корпусом Родимцева оказались старые знакомые — танковые дивизии СС «Дас Рейх» и «Мёртвая голова». Так что информация об отведении в тыл и в район Орла II танкового корпуса СС оказалась коварной дезой.

«Поле боя в тот день, — вспоминал П. А. Ротмистров, — напоминало одну из картин сражения под Прохоровкой. Всюду горели вражеские и наши танки, громоздились разбитые противотанковые пушки, бронетранспортёры, автомашины и мотоциклы, полыхали в пламени пожара колхозные постройки и скирды соломы, кругом стлался сизо-чёрный дым».

В те дни танковую армию Ротмистрова передали в состав Степного фронта. Войска И. С. Конева должны были заблокировать немецкую группировку в Харькове и окрестностях и дожать её в полной изоляции. По замыслу командования именно танки Ротмистрова должны были стать основной ударной силой для манёвра в обход Харькова с запада с целью окончательно заклепать формируемый «котёл». Однако в оборонительных боях под Богодуховом 5-я гвардейская танковая армия понесла значительные потери и уже не представляла той силы, которая начинала своё участие в операции «Полководец Румянцев». С 11 по 20 августа её потери составили около 700 человек личного состава, 65 танков Т-34 и 22 Т-70, 27 орудий, 5 миномётов калибра 120-мм, 49 автомашин.

Последний коридор возможного выхода немцев из района Харькова закрыли танки 5-й гвардейской танковой армии в районе Коротича, перехватив шоссе Харьков — Люботин. На этом рубеже армия встала в глухую оборону. Тем временем войска 7-й гвардейской, 57-й и 69-й армий ворвались в Харьков. 23 августа 1943 года довоенная столица Украины была освобождена от немецкой оккупации.

После Белгородско-Харьковской наступательной операции 5-я гвардейская танковая армия под командованием генерала Ротмистрова участвовала в битве за Днепр, в Пятихатской и Знаменской операциях.

Двадцатого октября 1943 года П. А. Ротмистрову присвоено звание генерал-полковника танковых войск.

В начале 1944 года армия участвовала в Кировоградской наступательной операции. И звёздным часом Ротмистрова стала Корсунь-Шевченковская операция, в ходе которой танкисты замыкали кольцо окружения в районе Звенигородки. Это был поистине блестящий манёвр корпусов, широкий, размашистый, молниеносный. 17 февраля 1944 года окружённая группировка противника была ликвидирована. Через несколько дней— 21 февраля — Ротмистрову присвоено звание маршала бронетанковых войск. (Для сравнения: когда Ротмистров получил звание маршала бронетанковых войск, Катуков ходил всего лишь в генерал-полковниках, хотя армия его действовала превосходно.)

В марте 1944 года гвардейцы Ротмистрова участвовали в Уманско-Ботошанской операции. Летом того же 1944 года армия дралась в Белоруссии. И тут началась полоса неудач и в действиях 5-й гвардейской танковой армии, и в личной карьере маршала. Из директивы Ставки ВГК № 220124 командующему войсками 3-го Белорусского фронта, представителю Ставки на развитие операции и овладение Минском 28 июня 1944 года: «Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Войскам 3-го Белорусского фронта с ходу форсировать р. Березина и, обходя опорные пункты противника, развивать стремительное наступление на Минск и правым крылом занять Молодечно.

2. Ставка недовольна медленными и нерешительными действиями 5 гв. ТА и относит это к плохому руководству ею со стороны тов. Ротмистрова. Ставка требует от 5 гв. ТА стремительных и решительных действий, отвечающих сложившейся на фронте обстановке…»

При чтении этого документа невольно вспоминается другой, 41-го года, подписанный Ватутиным под Калинином…

Не складывались у Ротмистрова отношения с комфронта генералом И. Д. Черняховским. Нечёткое выполнение задач, медлительность там, где необходим стремительный манёвр, и, самое главное, огромные потери.

Иван Данилович Черняховский сам был танкистом и хорошо разбирался в танковом деле. Во время Вильнюсской наступательной операции 5-я гвардейская танковая армия понесла неоправданно большие потери в танках и экипажах. Черняховский отстранил Ротмистрова от командования армией, назначив на его место генерала В. Т. Вольского. Ротмистрова он отправил в Москву, не желая даже задерживать в штабе фронта и не видя в его лице никакой перспективы дальнейшего использования.

В августе 1944 года маршала назначили на должность заместителя командующего бронетанковыми и механизированными войсками РККА. Победу Ротмистров встретил в Москве. Однако после войны был направлен в Группу советских оккупационных войск в Германии, командовал бронетанковыми и механизированными войсками. Затем в той же должности служил в Дальневосточном военном округе. Подолгу нигде не задерживался. В 1948 году снова вернулся в Москву — получил назначение на должность заместителя начальника кафедры Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова. Продолжая числиться преподавателем академии, он в 1953 году сам её и окончил, после чего был назначен начальником кафедры. В 1956 году защитил докторскую диссертацию, в 1958 году получил звание профессора и возглавил Военную академию бронетанковых войск им. И. В. Сталина. Руководил академией, которая в декабре 1961-го потеряла имя Сталина, до 1964 года. 28 апреля 1962 года за успехи в деле подготовки офицерских кадров для бронетанковых войск Советской армии Ротмистрову было присвоено звание главного маршала бронетанковых войск.

Лишь к двадцатилетию Победы, 7 мая 1965 года, Ротмистрову, наконец, присвоили звание Героя Советского Союза — «за умело руководство войсками, личное мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками».

За время войны и службы Павел Алексеевич Ротмистров был награждён пятью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Суворова 1-й степени, орденом Кутузова 1-й степени, орденом Суворова 2-й степени, орденом Красной Звезды, орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени.

Главный маршал бронетанковых войск скончался 6 апреля 1982 года. На его могиле на Новодевичьем