Герои Курской битвы - Сергей Егорович Михеенков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Мы» — это довоенное поколение молодых красных командиров, красных военлётов.
Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете, как миф
О людях, что ушли, недолюбив,
Не докурив последней папиросы…
Эти стихи фронтового поэта Николая Майорова, который погибнет на другой войне, написаны от имени поколения Ворожейкиных, Талалихиных, Маресьевых.
Японец сбил романтичного юношу с лейтенантскими петлицами, а из госпиталя вернулся офицер, распрощавшийся с последними иллюзиями, которые окутывали профессию военного лётчика. Халхин-Гол научил многому. Фронтовики-окопники говорили, что человек становится солдатом после третьего боя. Выжил в первом — о, повезло. Выжил во втором и не струсил — о, молодец! Выжил в третьем, да если стрелял в сторону врага, а тем более если шёл вместе со всеми в атаку, — солдат! То же было и с лётчиками.
Над Халхин-Голом комиссар эскадрильи Ворожейкин совершил более 160 боевых вылетов. Провёл 30 воздушных боёв. Лично сбил шесть японских самолётов и тринадцать в группе. Великолепный результат! И вот — сбит… С катастрофическими последствиями. Когда дела пошли на поправку, он спросил лечащего доктора, сможет ли летать.
— Ну что вы, молодой человек! Об этом забудьте.
А он сжал зубы и сказал себе: летать — буду. Справку, выданную в читинском госпитале, с которой можно было спокойно ехать домой, за Урал и думать о гражданской профессии, он тут же выбросил. На попутных прибыл в свою юрту в район Халхин-Гола, и всё в его жизни и военной карьере началось сначала. Вернее, продолжилось.
Командиру полка Ворожейкин доложил, что всё в порядке, «царапины» залечили и он готов к полётам. Комполка потребовал справку из госпиталя. Ворожейкин похлопал по карманам, пожал плечами и простодушно ответил, что, наверное, справку потерял. Комполка покачал головой, но в полку не хватало лётчиков, и он махнул рукой.
Монголия оставила и память, и след.
Два ордена Красного Знамени — советский и монгольский. И напоминание лечащего врача. Когда доктор понял, что молодого военлёта не остановить, на всякий случай предупредил, что летать-то сможет, но прыгать с парашютом — нет. Прыгать с парашютом ему нельзя — не выдержит позвоночник такой нагрузки, и тогда в лучшем случае парализация ног, инвалидность. Это Ворожейкин запомнил. И все три войны летал с такой мыслью: а) драться в небе нужно так, чтобы его ни при каких обстоятельствах не сбили; б) если собьют, то он должен каким-либо чудом посадить самолёт.
Список побед над японцами открыл боевой счёт советского аса. Потом были финны. Потом немцы. Но были и свои. Об этом рассказ впереди.
2
С февраля 1940 года Ворожейкин служил в ВВС Прибалтийского военного округа на должности военкома эскадрильи 38-го истребительного полка. В этой должности застала его советско-финская война.
Эта война сильно отличалась от того, что они увидели на Халхин-Голе. Здесь предстояло встретиться с финскими «Фоккерами»[87]. Но воздушных боёв так и не случилось. Истребительный полк выполнял другие задания — одиночные самолёты вели разведку, сопровождали бомбардировщиков и сами частенько штурмовали финские позиции и объекты.
Однажды Ворожейкин получил задание сбросить бомбы на железнодорожный узел в районе Лахти. Объект показали на карте, он перенёс его на свою, построил маршрут. Когда прилетел на место, никакого железнодорожного узла в указанной точке не обнаружил. Внизу лежала обычная деревня. Курятся дымки. Что делать? Не бомбить же деревню. Возвращаться? С бомбами? С бомбами садиться нельзя. Решил сбросить груз на лес. Выбрал место погуще и атаковал лес. Наметил точку и в целях тренировки сделал несколько заходов. Сразу заметил, что бомбы рвались как-то странно — слишком мощное пламя охватило тот участок леса, который он выбрал для прицельного бомбометания, а ударная волна настолько сильна, что самолёт резко подбросило вверх, так что он едва удержал его в горизонтальном полёте.
Вернулся на базу, доложил: в заданной точке железнодорожную станцию не обнаружил, разгрузился в лесу.
На следующий день командир полка вызвал в штаб, попросил показать на карте точку лесного бомбометания, и, когда Ворожейкин указал точный квадрат, комполка радостно хлопнул его по плечу:
— Поздравляю, Арсений Васильевич, дорогой мой комиссар! Твои бомбы легли точно на склад боеприпасов финнов!
3
В марте 1941 года Ворожейкин получил новое назначение — в Закавказский военный округ, на этот раз на чисто командную должность — командиром эскадрильи 342-го истребительного авиационного полка, который базировался под Ереваном. Командирский дебют оказался неудачным.
Эскадрилья Ворожейкина летала на истребителях-бипланах И-153. В конце июня 1941 года вылетели на боевое задание — патрулировать небо над Ереваном. Немецкие бомбардировщики и самолёты-разведчики туда уже долетали, разбрасывали пропагандистские листовки. И вот эскадрилья Ворожейкина перехватила девятку советских ДБ-3. Двухмоторные самолёты очень напоминали немецкие «Хейнкели». Необычный чёрный камуфляж и вовсе сбил с толку. Ворожейкин приказал своим сажать бомбардировщики на свой аэродром. Те не подчинились. Как потом оказалось, они несли полный комплект бомб и потому садиться не могли. Предупредительную очередь ведущего истребителя один из ведомых принял за атаку и открыл прицельный огонь по замыкающему ДБ-3. Очередь полоснула по колпаку хвостового стрелка.
Убит стрелок, повреждён бомбардировщик. Свои — по своим. Скандал и позор. Но командование ЧП решило спустить на тормозах. Командиров истребительного и бомбардировочного полков понизили в званиях и направили на учёбу в Москву в Военно-воздушную академию.
Курс обучения в годы войны во всех военных учебных заведениях был сокращённый. Уже в сентябре 1942 года капитан Ворожейкин вернулся на передовую и получил назначение на должность старшего политрука 728-го истребительного авиационного полка. Полк дрался на Калининском фронте. До весны полк летал на стареньких И-16. С немецкими «Мессерами» тягаться он, конечно же, не мог. «Ишаки» не могли догнать даже бомбардировщик Ju. 88. Схватывались с ними лишь на встречных курсах в коротких атаках.
Боевой счёт в этот период увеличить не удалось. Но сам едва не был сбит. Звено вылетело на сопровождение штурмовиков Ил-2. Пока штурмовики ходили вдоль немецких окопов, разгорелся воздушный бой. Ворожейкина атаковал «Мессершмитт» Bf. 109. А тут ещё беда: при взлёте у «Ишачка» Ворожейкина не убрались шасси. Так и летал с колёсами навыпуск. Немец оказался цепким, опытным. Это Ворожейкин почувствовал по его атакам, по тому, как тот после первого сближения тоже понял, что перед ним не лопоухий новичок, который от чрезмерного нервного напряжения забыл убрать шасси. А достать «Мессера» Ворожейкин мог на своём тихоходе только с близкого расстояния. Так и крутился на вертикалях, уходя от стремительных атак, пока не подоспела помощь.
В марте 1943 года 728-й ИАП перевооружили, укомплектовав новыми
