Операция «Молот». Операция «Гадюка-3» - Уолтер Уэйджер

— Знаю. А я и не смеюсь, — заметил Фрост. — Я слишком напуган, чтобы смеяться, и слишком смущен, чтобы плакать, — добавил он.

Молодец, подумал Бономи. Этот Фрост не позер и не пустомеля.

— Я буду иметь в виду это в высшей степени аргументированное мнение нашего прокурора — просто на всякий случай, если вдруг дело и впрямь до этого дойдет, — заявил Стивенс. — Но, надеюсь, что не дойдет. Так, а как насчет политических последствий?

— Это невозможно! — предупредил Гросвинор. — Абсолютно невозможно. Вероятно, точнее было бы сказать: это катастрофа! Мы не можем допустить, чтобы кто-то — даже наши ближайшие союзники — узнал об этом. Это же совсем не то, что кубинский ракетный кризис. Все сейчас произошло в конце концов по нашей вине. Вся ответственность ляжет на наши вооруженные силы!

— Ерунда! — воскликнул Бономи. — Частично ответственность лежит на ВВС — ладно, но ведь не ВВС заварило всю эту кашу в мире, когда без ракет и ядерных боеголовок никуда не деться! Одумайтесь, господин государственный секретарь.

Правильно!

Бономи прав, подумал начальник штаба ВВС, пора уже кому-то поставить на место этих зарвавшихся гражданских, которые все валят на военных…

Да, бывший пилот сказал именно то, что мог бы сказать Пит Крейн — если бы у него было поменьше выдержки.

— Мы сможем разделить бремя вины поровну — потом, — вмешался Стивенс, — и я уверен, на орехи достанется всем. В развитие ваших слов, Артур, мы не можем допустить утечки об этом происшествии, потому что это нанесет нам непоправимый ущерб. А что если это дойдет до русских или китайцев?

— Они не поверят, — быстро ответил Майклсон. — Я утверждаю со всей определенностью — они сочтут это нашей уловкой и немедленно объявят полную боевую готовность и подготовятся к нанесению ответного ядерного удара. Нет, мистер президент, я полагаю, все находящиеся в этом кабинете понимают, что мы ни под каким видом не имеем права сообщить Москве или Пекину, что наши межконтинентальные баллистические ракеты очень скоро могут быть запущены по направлению к ним, хотя мы вовсе не имеем намерения с ними воевать. Через одиннадцать-двенадцать минут после запуска этих чертовых ракет из шахты «Гадюки-3» мы окажемся участниками третьей мировой войны, ибо эти чертовы ракеты, как ни крути, нацелены на красных…

Стивенс кивнул и поглядел на Крейна.

— Вы не могли бы сказать, на какие именно цели нацелены ракеты «Гадюки-3»?

Генерал полез в карман кителя и вытащил сложенный листок бумаги.

— Я проверил сразу же после звонка Маккензи. Цель номер один: советская военно-морская база в Кронштадте, близ Ленинграда. Цель номер два: завод имени Ворошилова, где производятся их ракеты СС-11 — это в Свердловске, городе с населением восемьсот восемьдесят тысяч. Цель номер три: плотина в Магнитогорске. Цель номер четыре: сибирский штаб советских ВВС, в районе Владивостока. Цель номер пять: город Харьков на Украине с населением примерно один миллион сто тысяч. Цель номер шесть: ах, да, цели номер шесть, семь и восемь — районы континентального Китая. Шестая цель…

— Не важно! Этого и так достаточно, — мрачно оборвал его президент Стивенс. — Мне кажется, картина ясна.

— Все это штатные цели! — отметил Крейн. — Они все определены Управлением стратегических целей.

— Ага, расскажите это жителям Свердловска и Харькова! — сардонически усмехнувшись, предложил генеральный прокурор. — Им будет приятно сознавать, что они погибнут по штатному расписанию, санкционированному всеми инстанциями ядерного апокалипсиса.

— Не ВВС выбирало эти цели, черт побери! — возразил Крейн. — Это дело межведомственной группы, включавшей в себя ЦРУ, если это кого-то здесь интересует!

Майклсон вытащил изо рта трубку.

— Пит, никто не винит ВВС за выбор целей, — рассудительно заметил далеко не идеальный, но неглупый глава разведывательного ведомства, — равно как и за дурацкую международную обстановку. Да, мистер президент, я согласен, что возможные последствия от поражения вышеперечисленных стратегических целей совершенно ясны.

Наступила гнетущая тишина.

— Третья мировая война, — наконец вымолвил президент.

— Третья мировая война, — эхом отозвался Майклсон.

В кабинете повисла еще более гнетущая тишина.

— Вы, — сказал Гросвинор, простирая палец на Дарби, — вы обязаны выбить оттуда этих уголовников! Должен же быть какой-то способ. У вас есть войска, самолеты, напалм, ядерное оружие!

— Не знаю, — осторожно ответил министр обороны. — Я понимаю, что места базирования «минитменов» должны в принципе быть неприступными или почти неприступными. Шахта оборудована толстенной стальной дверью и множеством всевозможных датчиков тревоги для предотвращения внезапного нападения.

— А газ? Как насчет газа? — к собственному удивлению услышал свой голос миролюбивый Артур Ренфрю Гросвинор.

— «Ямы» газонепроницаемы. Они оборудованы системой очистки воздуха, которая автоматически включается в рабочий режим, как только сенсоры покажут наличие газа, — ответил Крейн.

— Отключите их! — не унимался новоанглийский аристократ.

Начальник штаба ВВС кивнул.

— А ракеты? До них можно как-нибудь добраться… пока они находятся в шахтах? — с надеждой спросил Гросвинор.

— Каждая ракета в шахте находится под семидесятитонным железобетонным колпаком, который можно сдвинуть с места только изнутри при активизации гидравлического компрессора. Этот колпак представляет собой цельную плиту, конструктивно способную выдержать взрыв любой разрушительной силы.

— А как насчет бомбардировки с воздуха? — предложил Дарби. — Может быть, стоит послать туда бомбардировщики командования тактической авиации, чтобы они одновременно сбросили на все десять шахт… атомные бомбы?

Крейн взглянул на Дарби, потом на Стивенса.

— Может быть. Теоретически рассуждая, да, — ответил он, — но я в этом не уверен. Командующий силами тактической авиации может сказать, конечно, что его ребята справятся с таким заданием, но дело в том, что это должно быть исключительно точное бомбометание. Сверхточное бомбометание: необходимо нанести точечный удар по десяти различным целям одновременно и один раз.

— Один раз? — переспросил президент.

— Если мы не обезвредим десять «птичек» с первого захода, можно не сомневаться, что эти сволочи запустят все уцелевшие ракеты. А что им терять, черт побери? В любом случае считайте, они трупы. Нет, я бы не рекомендовал воздушный налет, — заключил высший чин ВВС США.

— Но надо же что-то делать! — настаивал государственный секретарь.

— Возможно, но удар с воздуха, даже притом, что его осуществят лучшие пилоты тактической авиации, это чертовски большой риск, — повторил Крейн. — Вы же сами летали на истребителе-бомбардировщике, мистер президент, и вам известно, каковы шансы попадания в десять небольших целей при полете на низкой высоте.

На мгновение и Стивенс, и Бономи вспомнили горячие денечки в Корее двадцатилетней давности.

— Генерал Крейн прав. Вероятность человеческой ошибки — ошибки пилота — даже при скорости триста — четыреста миль в час очень велика, и последствия такой ошибки могут быть ужасны. Нет, я не могу одобрить воздушный налет.

Президент принял решение, но совещание не окончилось.

— В нашем распоряжении гигантская военная мощь, — утверждал Дарби, — и ее, разумеется, вполне достаточно, чтобы справиться с пятью зеками, засевшими в «яме» в прериях Монтаны.

— Ну, не знаю, — раздумчиво заметил Стивенс. — Наша мощь не рассчитана для таких ситуаций. Наша военная мощь способна противостоять любому противнику на этой планете, но вот во Вьетнаме у нас что-то нет громких побед. Да и в такой нештатной ситуации она едва ли может быть применена.

— Если провести грубую аналогию, — вставил слово Фрост. — Эти пятеро негодяев повели себя с Соединенными Штатами, как обыкновенные уличные хулиганы, а против уличных хулиганов нельзя бороться с помощью бомбардировщиков.

Стивенс вопросительно обернулся к своему бывшему ведомому.

— Мистер президент, — отвечал Бономи ровным голосом, — есть целый ряд возможных военных решений, которые нам в ближайшее время придется рассмотреть. В случае необходимости, нам, вероятно, придется вызвать сюда начальника штаба сухопутных войск и обсудить с ним сложившуюся ситуацию. Однако прежде всего нам следует предпринять одну попытку.

— Продолжай, Винс!

— Почему бы вам не поговорить с Деллом лично? Что вы в этом случае теряете? Вы же можете выкрутить руки кому угодно, вы умеете вести торг, вы тонкий политик.

За последние двадцать лет вы смогли договориться с множеством очень несговорчивых людей, — напомнил президенту однозвездный генерал, — может быть, вам удастся полюбовно договориться и с этой шайкой. Я убежден, что вам приходилось принимать в Белом доме субъектов и похуже…