Операция «Молот». Операция «Гадюка-3» - Уолтер Уэйджер

Разговор не клеился.

— Генерал Маккензи сообщил, что вы упоминали подобную сумму, кроме того, он доложил мне, что вы высказали ему серию весьма мелодраматичных угроз… Однако…

— Никаких «однако», никаких угроз, никакого торга! — оборвал его Делл грубо. — Заплатите требуемую цену полностью, а не то мы осуществим запуск ракет!

— Мне трудно поверить, что вы бы смогли повторить эти слова, если бы знали, на какие объекты нацелены эти ракеты, — возразил Стивенс.

— А мне и нет нужды знать. Вы это знаете. Вы это знаете и вы перепуганы до потери пульса! Мне известно, что эти цели не Диснейленд и не Лондонский зоопарк. Они расположены где-то в России и в Китае — а может, и там, и там. Но мне на это наплевать и моим друзьям тоже! Нас интересуют только наши деньги и наша жизнь, а также наша безопасность и будущее вне Соединенных Штатов. Мы не хотим больше жить в этой стране. Здесь слишком опасно со всей этой загрязненностью атмосферы, уличной преступностью, расовыми волнениями, наркоманами, не говоря уж о зверствах полицейских и об устрашающем падении сексуальной морали. А уж если сюда прибавить резко ухудшающееся качество телевизионных программ, то логичность нашего решения будет понятна всем и каждому. Вы не согласны, мистер президент?

Генерал Крейн озадаченно нахмурился.

Какое отношение, черт возьми, имеет ухудшение качества телепрограмм к захвату «Гадюки-3»?

— Майор, я не могу понять, как наше с вами состязание в остроумии может помочь нам прийти к взаимоприемлемому соглашению? — настаивал Дэвид Т. Стивенс. — Как вы сами только что сказали, мы все хотим одного и того же, — чтобы вы покинули «Гадюку-3». Памятуя об этой нашей общей цели, мы сможем вести продуктивный разговор о возможных реалистичных способах достижения этой цели. Мы можем обсудить несколько вариантов. К примеру, я могу поговорить с губернатором Монтаны.

— О чем? «Гадюка-3» в наших руках, а не в его!

— Так, майор, я мог бы поговорить с ним насчет возможности смягчения вам вынесенных приговоров за убийство. Поскольку вами двигал человеческий инстинкт самосохранения, под воздействием которого вы пустились на крайние меры, я мог бы убедить губернатора Уилкокса отменить вынесенные вам смертные приговоры — заменить их на тюремный срок от пяти до десяти лет.

Вот это уже творческий подход к проблеме, подумал генеральный прокурор. Причем если только Делл полный идиот — слишком смелый. Уилкокс принадлежал к оппозиционной партии, и даже если он согласится с просьбой Стивенса, то наверняка выболтает все своему закадычному другу Колдуэллу через полторы минуты после того, как преступники покинут «яму» в Монтане. Это, возможно, спасет «Гадюку-3», но погубит предвыборную кампанию.

— Не пойдет! — заявил Делл. — Мы не собираемся возвращаться в тюрягу! Не только на пять лет, но и на пять минут! Да и ваш Уилкокс та еще сволочь — сволочь и брехун. Только круглый дурак мог бы довериться ему.

— Я прошу вас довериться президенту Соединенных Штатов!

Так, сейчас он насвистит мелодию «Звездно-полосатого знамени», подумал бывший офицер САК.

— Не выйдет. Мы больше никому не доверяем, мистер президент. Мы не верим ни Санта-Клаусу, ни Организации Объединенных Наций, ни Джону Уэйну. Деньги на бочку, а не то мы нажмем на красные кнопки.

— Да что вы такое болтаете! — раздраженно воскликнул Стивенс. — Да кто вы такой, чтобы мне угрожать? Вы же не с нефтяным магнатом ведете разговор о выкупе за его похищенную девятилетнюю дочурку, понятно? Вы же играете жизнями миллионов, десятков миллионов людей. И это не неудачный налет на инкассаторскую машину и не ограбление банка. Это же пахнет третьей мировой войной, гибелью всей цивилизации!

— Какой цивилизации?

— А теперь слушайте! Вы затеяли очень опасную игру — это ядерный шантаж! Вот что это такое, Делл — ядерный шантаж!

— Именно — и вам об этом следует знать, мистер президент! — ответил беглый убийца с лицом кинозвезды. — Ведь именно вы с русскими занимались этим на протяжении последних двадцати лет. Так что мы просто следуем вашему доброму примеру. Но только мы внесли в игру новый элемент — финансовый. Мы мелкие бизнесмены и посему желаем получить небольшой навар. Считайте, что мы продаем вам эту базу и эти ракеты за толику их стоимости — скажем, за двадцать процентов цены. Считайте, что это последняя сезонная распродажа, и вы окажетесь дураками, если упустите такой шанс, потому что такого больше не повторится.

— Майор Делл, как кадровый офицер ВВС и специалист по ракетной технике вы должны иметь очень четкое представление о том, что такое ядерная война.

Человек в капсуле «Гадюки-3» проигнорировал этот вызов.

— У вас остается тридцать шесть часов, — предупредил он. — Вы просто ослы, если не хотите сделать такую выгодную покупку. К тому же мы готовы набросить вам двух не первой свежести офицеров стратегической авиации в качестве премии — бесплатно. Купите базу и получите боевой расчет в придачу, не заплатив при этом ни цента. Всякий здравомыслящий бизнесмен не глядя совершил бы такую сделку, и, всякий конгрессмен, радеющий за снижение расходной части бюджета, настоятельно рекомендовал бы вам принять во внимание колоссальную экономию средств, уже и так донельзя обремененных налогами граждан.

— Майор, сделайте милость, избавьте меня от вашей социальной сатиры, — ответил Стивенс. — Мне кажется, у вас лучше получаются ваши выходы с угрозами — хотя и нереалистичными. Даже если вы взглянете на ситуацию с точки зрения собственных интересов, вы же должны понимать, что третья мировая война отнюдь не окажет благотворного воздействия на ваше здоровье. Вы и ваши друзья сгорите заживо вместе с миллионами женщин и детей на этой планете.

— Фигня это, мистер президент. Мы засели глубоко под землей в непроницаемой для радиации «яме», и мы можем находиться здесь в течение двух недель после начала войны. К тому времени огненные ураганы потухнут, уровень радиации понизится втрое, а всеобщее разрушение и паника помогут пятерым здоровым, бесстрашным и хорошо вооруженным мужчинам сбежать. Так что если какая-то женщина или ребенок, или спонсор президентской компании сгорит заживо, в том будет только ваша вина. Вы же можете избежать этого кошмара, заплатив жалкие крохи — куда меньше, чем тратит американская нация на дезодоранты и зубную пасту в день. Не скупитесь! Это разрушает ваш имидж выдающегося политического деятеля!

Стивенс бросил взгляд на Бономи и пожал плечами.

— Майор Делл, — медленно произнес он. — Я надеюсь, мы можем это обсудить спокойно и разумно. Один из моих помощников заметил, что вы по сути дела пытаетесь совершить хулиганское нападение на Соединенные Штаты. Правительство не может этого допустить и не допустит.

Если мы не сумеем предотвратить это хулиганство путем переговоров, тогда нам придется рассмотреть возможность применения нашей несокрушимой военной мощи с использованием всех имеющихся в нашем распоряжении ресурсов. Что бы там ни тявкал сенатор Колдуэлл во время своей предвыборной кампании, мы все еще величайшая в мире держава.

— Ну, так кто кому угрожает?

— Это не просто угроза, майор. Как верховный главнокомандующий страны, я сделаю то, что диктует мне мой долг.

— Ваш долг диктует вам дать нам денег и самолет к восьми часам вечера завтра.

Нет, это пустая трата времени.

Дэвид Стивенс давно уяснил, что когда дискуссия с председателем ли сенатского комитета, с главой ли иностранного государства или с собственной женой оборачивается пустой тратой времени, самое мудрое — это прекратить препирательства, пока ситуация еще не обострилась, — просто встать и уйти, чтобы обе стороны могли бы поразмыслить и, возможно, прийти к какому-то компромиссу в одиночестве.

— Я думаю над вашими словами, — объявил он. — И свяжусь с вами позже. Я верю, что вы, как благоразумный человек самым серьезным образом отнесетесь и к моим словам, майор.

Делл расхохотался.

— Я далеко не благоразумный человек, мистер президент. Я уволенный офицер ВВС, обесчещенный экс-джентльмен, осужденный женоубийца и беглый заключенный в розыске. Никакие правила — ваши правила, старые правила — больше ко мне неприменимы. Меня больше ничего не связывает с вашей системой — системой, которая намеревается меня убить. Неужели вы и впрямь полагаете, будто мы говорим на одном и том же языке?

Так, теперь разговор медленно и неотвратимо съезжал на грубость, и президент понял, что ему необходимо немедленно остановить это опасное скольжение по наклонной плоскости.

— Обсудите это со своими друзьями, — посоветовал он, — и мы вернемся к нашему разговору позже.

Он положил трубку и повернулся к членам кабинета.

— Пользы мало! — вынес он оценку состоявшемуся разговору.