Колодец - Сергей Гжатский

— Видал?

— Ну ты мастак, Степаныч! — задохнулся от волнения Игнатов, — Без трениро- вки и вообще… Уважаю!

— Ерунда! Проще пареной репы. На "Урале" и то сложней. Теперь пробуй ты. Главное не суетись и не спеши.

Игнатов, следуя наставлениям, плавно взлетел и на маленькой скорости сделав круг над площадкой, не спеша приземлился. Восторгу его не было предела!

— Ой, как здорово, Степаныч! — не сдержал он охвативших его чувств, — Обал-

деть можно!

— Привыкай, шуряк, — рассмеялся Симаков, — Дальше на дисках полетим.

Они сделали ещё по два пробных круга со взлётом и посадкой и только после этого Симаков отдал команду продолжать путешествие.

— Теперь у нас, Костя, появилась масса времени! Предлагаю совершить неболь шой экскурс по городу Богов. Летим к пирамиде, осмотрим центр?

— Летим!

— Тогда вперёд, на мины! Только, чур, соблюдать дистанцию и не гнать как на пожар! Я — ведомый, ты — за мной.

Два диска взмыли в воздух практически одновременно. Набрав высоту, они развернулись и взяли курс на пирамиду. Не прошло и минуты, как Симаков с Игнатовым скрылись за частоколом подземных небоскрёбов.

* * *

Едва улетели диски, как на площадке материализовался Советник. Он посмотрел вслед удаляющимся аппаратам и покачал головой.

"Можно было бы отыскать ещё один исправный дисколёт и полететь вслед за ними, — подумал он, — Только что это даст? Да и опасно! У Стража все чувства

обострены до предела, запросто может обнаружить слежку… Переберусь ка я пока на северо-восточную окраину, откуда вглубь недр уходят тоннели о которых говорил Симаков, и обожду родственничков на месте. Пусть пока пошатаются без присмотра.

Эту ночь Советник с комфортом провёл в одной из квартир полуразрушенного высотного дома, который стоял в непосредственной близости от коттеджа — боровичка, и, естественно, при помощи техники "Длинного Уха" подслушал все разговоры путешественников, включая и утренний. Потому-то он был отлично осведомлён и о тоннелях, и о предположительном местонахождении Врат… Он стряхнул с рукава несуществующую пылинку и… растаял в воз духе!

Тот час из-за ближайшего обломка вышел человек в чёрном. Зло сплюнув на землю, где только что стоял Советник, он глухо прорычал:

— Фигляр недорезанный!

Незнакомец вскарабкался на обломок пластобетонной плиты, что бы расширить кругозор, и некоторое время следил за удаляющимися дисколётами, которые к тому времени уже превратились в маленькие точки.

"Лятитя, лятитя, от меня не сбяжитя!" — погрозил он кулаком вслед путешест веникам.

И подпрыгнув вверх, на мгновение завис в воздухе, затем стал плавно подниматься выше и выше, направляя свой полёт к центру города. Одновременно его тщедушная фигура бледнела, становилась прозрачнее и невидимей, пока совсем не исчезла из глаз…

* * *

Уже на первых минутах полёта путешественники сделали для себя прият ное открытие: оказалось, что в верхнюю часть спинок кресел были вмонтированы автоматизированные переговорные радиоустройства. Теперь путники могли без помех общаться между собой на любом разделяющем дисколёты расстоянии.

Симаков придерживался всё той же радиальной улицы, Игнатов летел с ним рядом, прикрывая правый бок. Они поднялись на приличную высоту. Подземные небоскрёбы с плоскими крышами остались где-то внизу. Над ними возвышался один лишь сверкающий пик пирамиды. А над пиком — своды пещеры с клубами фиолетово-голубых облаков, которые уже разгорелись во всю свою мощь.

Игнатов не утерпел и на лету произвёл несколько замеров своими удивительными часами. Оказалось, что помимо тепла, от облаков исходило ультракрасное и ультрафиолетовое излучение.

— Мы так загорим, Степаныч! — поделился он своим открытием.

— Ну, дык что? Лишь бы на пользу!

Подлетая к пирамиде, путники увидели, что центр города пострадал наименее всего. Сама Центральная площадь и сбегающиеся к ней улицы-спицы поражали чистотой и убранством, никаких тебе завалов и воронок. Правда, отдельные здания всё же чернели немногочисленными кляксами энергоударов на фасадах, но это было больше исключение, чем правило.

Скорее всего организованное сопротивление горожан было сломлено на подступах к центру, после чего защитники разбежались и в городе стали вспыхивать отдельные стихийные стычки с захватчиками, которые быстро последними подавлялись. Конечно, акты отчаяния ни к чему не привели, город так и так захватили колонисты…

На фоне пострадавших зданий одна пирамида оставалась девственно чиста. Она просто ослепляла путников серебристо-голубым сиянием граней.

Симаков с Игнатовым снизились до уровня крыш и ниже. Теперь они имели возможность сосчитать, сколько же этажей имели самые высокие башни города, которые, судя по всему, являлись не жилыми домами, а представляли из себя административные постройки, пристанища для разнообразных служб и отделов чиновничьего аппарата Подземелья. Вскоре выяснилось, что здешние небоскрёбы могли похвастаться только восемнадцатью-двадцатью этажами, не более.

— Ну что, шуряк, облетим пирамиду кругом? — предложил Симаков

— Давай! — согласился Игнатов.

Сбросив скорость до минимума, он дотянулся до рюкзака и извлёк из него всю свою фотоаппаратуру: два-три фотоаппарата с диковинными объективами и кинокамеру с тридцатипятимиллимитровой плёнкой

— Ты, шуряк, словно заправский киношник стал! — похвалил Симаков, — И аппа ратура у тебя, видать, будь здоров…

Костя повесил камеры на шею. Разместив их на груди в определённом порядке, пояснил:

— Аппаратура, Степаныч, действительно уникальная! Наш ВПК постарался! Не смотри, что она с виду неказистая, зато аналогов в мире не имеет… Можно трогаться!

— Тогда полетели…

— Только помедленней, я снимать буду.

Они сорвались с места и начали облёт пирамиды на высоте кромок крыш окружающих её зданий. Игнатов сбросил скорость до минимума и принялся поминутно щёлкать то одним, то другим фотоаппаратом, то стрекотать кинокамерой. Он старался запечатлеть буквально всё вокруг, причём его заинтересованность одинаково распространялась и на пирамиду, и на здания, и на улицы с площадями и парками, фонтанами и скульптурными композициями, которые стали всё чаще проплывать под путниками.

Симаков время от времени поглядывал на шурина, опасаясь, как бы тот от усердия не свалился с диска. Но Игнатов занимался съёмкой сидя в кресле и ни разу не привстал с места, понимая, к чему это может привести. К тому же, по настоянию зятя, он крепко пристегнулся ремнём безопасности. Что бы освободить себе обе руки, он зажал рычаг между коленей. Как он при всём при этом