Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы - Филип Фармер

Что до этого парня, он рожден среди бедноты и жил среди нее. Но бедняки — соль земли. Мы не имеем в виду под солью экскрецию, создающуюся определенными геологическими явлениями. Мы имеем в виду соль, остающуюся на коже после большого количества труда и сильного потения, соль, аккумулирующуюся от недостатка мытья. Этот вонючий минерал и пласты гниения, отделяющиеся от кожных клеток, и есть соль земли.

Дэвис залез в лодку, встал и указал на брызжущий пенис мужчины:

— Ого! Ниже, чем животное! Давай-ка, выбросим обезьяну за борт и отправимся.

Фаустролл засмеялся.

— Без сомнения, он мечтает об Энн, нашей местной Елене Троянской. Что ж, мы тоже это делали — и не стыдимся. Однако, откуда ты знаешь, что он не мечтает о мужчине? Или о своей любимой ламе?

— Ты тоже отвратителен, — поморщился Дэвис. Он наклонился и ухватил мужчину за лодыжки. — Помоги мне.

Фаустролл просунул руки лежащему под мышки и поднял его.

— У-ух! Почему притяжение усиливается, если мы поднимаем труп или пьяного, или находящегося под действием наркотиков? Ответь нам, друг наш филистимлянин. Ладно, ответим за тебя. Это потому, что сила тяжести не есть неварьирующаяся сила, всегда отвечающая тому, что мы называем законами физики. Сила тяжести меняется в зависимости от обстоятельств. Таким образом, в противоположность учению Гераклита, то, что поднимается, не всегда опускается.

— Лопочешь, как обезьяна, — недовольно буркнул Дэвис. — Ну, начали! Раз, два, три!

Мужчина плюхнулся в воду набок, вынырнул на поверхность, потом, бессвязно что-то бормоча, поднялся. Он оказался в Реке по пояс и пошел к берегу.

— Благодари же нас за ванную, в которой ты так давно нуждался! — засмеялся Фаустролл и начал поднимать заменяющий якорь камень.

Но Дэвис показал рукой на берег и заметил:

— Вот они идут!

Солдаты в деревянных шлемах и с копьями в руках бежали по направлению к ним.

— Кто-то на нас донес! — и Дэвис застонал в досаде.

Через две минуты их уже вели к тюрьме.

4

Ивара и Энн не убили. Викинг сражался с большой группой солдат, убивая и раня многих из них, все же он каким-то образом достиг своей цели, хотя из многочисленных ран у него струилась кровь. Его залитый кровью топор с треском опустился на голову Инки, и Пачакути перестал быть императором. Ивар не предпринял попытки убить Энн. Единственной причиной, что он этого не сделал, было то, что его сбили с ног сейчас же, как только он размозжил череп Инки.

По закону Королевства Восходящего Солнца Ивара следовало сохранить живым, чтобы подвергать многодневным пыткам до тех пор, когда его тело уже не сможет их воспринимать. Но тот, кто захватил власть, придумал другое. Тамкар был начальником полка, но не являлся законным наследником трона. Он немедленно поднял свое войско против солдат Пачакути, поубивал их и объявил себя Инкой. Его люди убили других военачальников, оставшиеся из тех полков подчинились новому Инке. Это что касается традиции в порядке наследования.

Хотя публично Тамкар объявил Ивара вне закона, в душе он должен был бы благодарить его. Он приговорил викинга к Прыжку Смерти, но это давало Ивару крошечный шанс победить и быть изгнанным из королевства. Энн Пуллен, Фаустролл и Дэвис не принимали участия в убийстве Пачакути, все же их на суде признали виновными в связи с викингом. На самом деле новый Инка просто избавлялся от тех, кого считал опасными для себя. Он собрал человек двадцать мужчин высокого ранга и заставил их прыгать с мостика. Это не удалось никому, кроме двоих. Народу это понравилось, хотя многие были разочарованы, потому что не все потерпели неудачу. Тамкар разыскал еще других, кто, как он подозревал, мог отнять у него трон. Их, наряду с преступниками, заставили выполнить Прыжок. Толпа любит зрелища. После такой раскачки наступило главное событие. Теперь Ивар и его товарищи имели удобный случай привести в дрожь публику. Не говоря уже о них самих.

Через две недели после смерти Пачакути Дэвиса и остальных его союзников ровно в полдень привели к башне. Их содержали в тюрьме, так что у них было пространство для усиленной практики. Они практиковались в прыжках в длину на дорожке и над ямой с песком, приготовленных для тех, кто осужден на Прыжок Смерти. Народ любит хорошее зрелище, а императору нравилось то, что нравилось народу. Он сидел на стуле на возвышении, с которого тянулась дощечка к свободе.

Били в барабаны и дули в единорожьи рога. Толпа собравшаяся внизу, громко одобряла объявление о первом прыжке.

Фаустролл, стоя позади Дэвиса, напутствовал:

— Помни, друг наш. Степень силы тяжести зависит от положения того, кто ее вызывает. Если была бы такая вещь, как удача, мы попросили бы, чтобы она была с тобой!

— Удачи и тебе тоже, — поблагодарил Дэвис. Интонация у него получилась очень нервной, даже в собственном восприятии.

Начальник королевской стражи прокричал, что он начинает счет. Прежде, чем кончились две минуты. Дэвис пробежал по тридцатифутовой дощечке, сильно оттолкнулся от ее края правой ногой и воспарил вверх. Именно тогда экстаз охватил его. Впоследствии он поверил, что это было единственным, что привело его к спасению. Это было дано ему Богом, без сомнения. Он был спасен тем самым Существом, которое спасло Даниила в львином логове.

Тем не менее, он тяжело упал вперед, так как его ноги, сразу за пальцами, застряли в конце дощечки. Грудью и лицом он больно ударился о твердое тисовое дерево, находившееся в конце доски. Его руки вцепились в доску, хотя ему вовсе не грозило свалиться с нее. Прежде, чем встать, он немного полежал. Приветствия, крики «ура!» и радостный шум поднимались над толпой с земли… Дэвис не обращал на них внимания, когда прыгнул с доски на площадку, после чего стражники отвели его в сторону. Сердце у него быстро колотилось, и долгое время он не мог унять дрожь. К тому моменту уже Фаустролл бежал по дощечке, лицо его исполнилось решимости.

Он тоже воспарил, хотя Дэвис сомневался, что француза охватил тот же экстаз, какой испытал он. Он не отклонился ни на дюйм, но сумел заставить себя упасть вперед. Если бы он упал назад и таким образом повис в воздухе, он бы свалился вниз.

Он широко улыбался, когда встал рядом с Дэвисом.

— Мы такие великолепные атлеты! — воскликнул француз.

В третий раз забили барабаны и зазвучали рога. Энн, так же обнаженная, как ее предшественники, причем кожа ее побелела от страха, побежала по трапу. Склонившись вперед, работая руками и длинными стройными ногами, она без колебаний перепрыгнула через пустоту.