Возвращение в Египет - Владимир Шаров

Гуданов (о нем я ничего не знаю, видел его у Гуровой первый раз): «Русская история — вечные качели между Землей Обетованной и Египтом, который, чтобы больше запутать, то Египет Иосифа, то Египет Моисея. В эти рамки мы и зажаты: ходим туда-сюда, словно маятник. При начале пути — узкие врата — Красное море. Каждый раз мы верим, что пройдем их без крови, в крайнем случае погибнут одни враги, мы же даже не замочим ног. Замерзшая вода сверкающими ледяными стенами как вкопанная встанет от нас по обе стороны».

Дядя Юрий — Коле

Дети и жены, миллионы которых погибли во время Гражданской войны от тифа и испанки, от голода, холода и холеры, были теми несчастными, что Иаков через двадцать лет после бегства (половина срока скитания народа по Синаю), идя в Землю Обетованную, поставил впереди своего стана, чтобы умилостивить Исава.

Коля — дяде Петру

Кормчий говорит, что первая эмиграция еще в России приняла бегунскую веру, оттого Бог и спас, дал укрыться от зла.

Коля — дяде Евгению

Те, кто испокон века бежал и продолжает бежать из России, растягивают спасительный полог — теперь он укрывает от зла и другие земли.

Дядя Петр — Коле

В Риме кубанский казак — он провоевал полных семь лет (мировая бойня и вся Гражданская) — объяснял мне, что любую войну, тем более ту, в которой одни дети Христа убивают других, признает за зло. В то же время и он верил, что не зря оказался в Италии, — нансеновские паспорта дадут ему, его товарищам возможность споспешествовать Деве Марии, помочь ей растянуть спасительный полог над миром. Говорил, что только те, кто страдал, принял много бед, понимают: этот полог для всех, потому что все мы дети Божии.

Дядя Петр — Коле

Казак говорил об эмиграции как о добром зерне, которое пахарь горстями разбрасывает сейчас по всей земле. Надеясь спасти, засевает ее благодатью.

Дядя Юрий — Коле

Всё сведется к тому, что полог для Девы Марии мы, конечно, соткем и всех им укроем. На равных — и жертв, и палачей.

Дядя Ференц — Коле

По прошествии времени и белые согласились с бегунами, признали, что Святая земля сделалась вотчиной антихриста, сражаться с ним бесполезно. Чтобы спастись от зла, надо, как Лот с семейством, оставить свой дом и бежать, не оглядываясь.

Дядя Артемий — Коле

В 1878 году Скобелев, с огромными потерями перевалив Шипкинский перевал, вышел на равнину и был готов штурмовать Стамбул. Но Александр II остановил армию. Утешая, он писал генералу, что Константинополь — обычная стоянка на пути в Землю Обетованную, в которую Россия идет и до которой обязательно дойдет. И объяснял, что аммонитяне (так он называл австрияков) пригрозили, что, если начнется осада, они ударят нам в тыл.

Дядя Юрий — Коле

В двадцать первом году, при Врангеле, русские войска наконец вошли в Константинополь. Но не силой, как верили и надеялись пять веков и как не удалось при Александре II Освободителе, когда зимой, потеряв почти десять тысяч солдат, взяли все-таки штурмом Шипкинский перевал и спустились в долину. А слабостью, самоумалением, вошли гонимыми, преследуемыми беглецами, и здесь стенами Святого города были укрыты и защищены, милостью Божьей спасены от неминуемой гибели. И вот, Коля, никак не обойти вопрос: а возможен ли иной путь к Господу или это просто — самый прямой, короткий?

Дядя Петр — Коле

Согласен и с Юрием, и с твоим Капраловым. На путях промысла Божия бегуны ушли дальше империи. Тысячу лет избранный народ искал дорогу к колыбели своей веры — граду Константина. Сотни тысяч жизней были на это положены — всё без толку. Не дался он царской армии, не дастся и нынешней, советской. Лишь белые, обратившись в войско голодных и холодных, в армию измученных, изувеченных изгнанников, никому не нужных беглецов, по чуду Господню, дошли до его стен, и они рухнули, будто Иерихонские. Господь принял их, когда, всё отдав и всё потеряв, гонимые и несчастные, они пришли сюда не воевать, а искать защиты. Здесь, в Святом городе, как с евреями в Синае, Он возобновил Свой завет с ними, и дальше они вечными странниками отправились кочевать по белу свету. Неся слово Божие, шли от одного города, одной земли к другой.

Дядя Юрий — Коле

Федоровское «Общее дело» не просто еще один комментарий к Священному Писанию. Оно пролог к отказу от Бога, от как такового Завета с Ним. В центре Пятикнижия Моисеева Исход из Египта, то есть из страны, во всех смыслах упорядоченной, будто чертеж, распланированной правильной сеткой каналов и дорог. Путь семени Иакова лежит сначала в Пустыню, затем, если народ выдержит инициацию, — в Землю Обетованную. Туда, где вода — чудо и падает с неба, как перепела. Где человек зависит от Бога и уже потому помнит о Нем.

У Федорова тоже исход. Он хочет увести народ из городов, этого сонмища вавилонских блудниц, купели греха, и, наоборот, вернуть его в рукотворный всемирный Египет. От края и до края превратить землю в единое царство, налаженное, работающее как швейцарские часы. Федоров — пророк мира, который устал от Бога, от Его своеволия и непостоянства, главное, от Его зряшных надежд на человека, который по самой своей природе не есть и никогда не станет безгрешным ангелом Нового мира, который готов взять на себя, отвечать и за нашу земную жизнь, и за нашу смерть. Мира, в котором никто не уйдет от Страшного Суда, но и каждый воскреснет, сподобится вечной жизни.

Дядя Святослав — Коле

Ясно: то, что предлагал Федоров, — кратчайший путь в Египет. Мир слишком приятен для глаз, отвлекая человека, он мешает ему спастись. Надо всё честно и справедливо выровнять, затем оросить, возделать, засеять. Это и будет новым Исходом. Мы уйдем в разумный, упорядоченный мир, о котором столетия мечтали и египтяне, когда-то увлеченные проповедью Моисея, общим движением. Не предатели, не изменники и ренегаты — сама Святая Земля вернется в Египет.

Дядя Святослав — Коле

Так или иначе, приспосабливаясь к земле, мы перенимаем ее характер и наклонности. Не Бог, а именно земля воспитывает нас, лепит по своему образу и подобию. Она — тот мир, в котором мы обитаем, и от того, примет ли она нас, признает ли, зависит вся жизнь человека. Египет — плоская, на всем протяжении ровная страна, потому только там, в Египте, и можно было построить справедливое общество, общество равных людей, истинную Землю Обетованную.

Дядя Ференц — Коле

Федоров понимал совершенствование земли почти так же, как мы понимаем улучшение, исправление человеческой натуры.

Дядя Святослав — Коле

Мы учим о Египте, как о спустившемся на землю Небесном Иерусалиме. Говорим о нем, как о Рае, спроектированном и с начала до конца построенном человеком. Воспеваем его каналы и возведенные посреди пустыни города, в утренней дымке как бы висящие над песками. Сравнивая с Палестиной, пишем о разумном рукотворном мире, независимом от стихий и прихоти Высшей Силы. О приведенной в порядок культурной регулярной земле и о подобном ей человеке, в результате упорного труда отставшем от варварства. И на всё это есть Благословение Господа, который велел человеку самому управляться на земле.

Дядя Ференц — Коле

Те пять шестых избранного народа, что не были увлечены общим движением и решили остаться, говорили уходящим, что Адам — Божье создание, оттого построенное в Египте руками человека — каналы, храмы и города — всё есть чудо Господне. Чудо разума Божьего творения, его силы, его могущества. А туда-сюда бродить с овцами по Синаю — что же тут замечательного?

Дядя Юрий — Коле

Те, кто ушел, помнили это. Повернув назад, они сказали себе, что Бога нет, но есть Рай и это Египет, где всё так и прет из земли.

Дядя Юрий — Коле

Когда-то, во времена Исхода, они переправились через Красное море, чтобы принести жертву Господу, теперь, будто решив сдержать данное фараону слово, шли обратно. Они отказались от Бога, который не помог, не спас, наоборот, принес одни беды.

Дядя Януш — Коле

В человеке усталость от Бога, Который чересчур многого от него ждал. За эти несколько тысяч лет мы впитали Его разочарование в нас, и теперь каждый, будто неудачный ребенок, себя стыдится. Конечно, самообманы случаются, но в общем, все понимают, что больше Он ни в кого не верит, ни на что не надеется. И так это тянется и тянется, а чего ради, и Он, и мы за давностью забыли.

Дядя Юрий — Коле

Усталость от Бога, который переменчив, может казнить из-за ерунды, в другой раз смягчится, простит.

Дядя Степан — Коле

Отказ от Бога и от чуда, от воды, от манны небесной, от перепелов, прочего вызвал невиданное ликование. Буквально взрыв его: всё сами и своими руками. Это и было свободой.

Дядя Петр — Коле

К чудесам у твоего дяди Святослава сложное отношение. В пятнадцатом году перед уходом на фронт он написал сестре Кате, что «кажется, наш народ закалился и окреп, стал наконец достоин своего Господа. Мы больше не пеленочники, и даже за помочи, как народ еврейский, поддерживать нас теперь не надо». А в тридцать четвертом году уже мне: «Федоров, Вернадский и революция внушили народу, что ему достанет силы встать, пойти и дойти до Небесного Иерусалима. Для этого не нужно никаких чудес: ни бьющей из-под скалы воды, ни манны, ни перепелов, и Завета тоже не нужно. Чудеса есть слабость, есть несамостоятельность, зависимость от Господа — советского человека они могли бы только унизить».