Доводы нежных чувств - Яна Завгородняя

— Живой? — спросил он Адалин, когда она уже отрезала нить.

Девушка коснулась шеи капитана. Пульс был слабым, как и всегда при искусственном сне, но он всё-таки был, а значит, оставалась надежда на вполне успешный исход.

— Да, всё хорошо, — ответила она. — Мы попытались восстановить кость. К сожалению, пока швы не сняты, нельзя накладывать гипс, поэтому ему придётся лежать.

— Ничего, ему полезно отдохнуть, — постановил Виктор.

— Нам всем не помешало бы! — подтвердил Габе, заходя в дом вместе с Патрицией. — Бойцы! — он обратился к девушкам. — Молодцы! Вы свободны, можете идти. Завтра придёте после обеда.

— Но, а как же… — начала было Пати, которая всё ещё находилась под впечатлением от увиденного. Ей казалось, что она готова была вовсе не уходить, продолжая биться за жизни и здоровье военных.

— Тебе что-то непонятно, лейтенант Шарк? — Габриэль сурово глянул на неё. — Не хватало ещё, чтобы вы свалились тут же без сил, — только теперь Патриция поняла, как скучала по бесконечным перепалкам с начальником. Осознание этого факта озадачило девушку. Она буркнула себе под нос что-то о бескорыстной помощи, схватила сумку со стола и вышла на крыльцо ждать Адалин. У входа в медпункт яблоку негде было упасть, потому девушка решила скоротать ожидание выяснением того, у кого из солдат где болит. Кое-кому за это время она сумела оказать посильную помощь, а ещё выяснила, как обстояли дела на передовой. Солдаты признались ей, что с большим трудом и потерями отстояли позиции и снова на какое-то время вынудили врага убраться восвояси зализывать раны. Парни храбрились. Им совсем не хотелось признавать того, что и они вернулись в лагерь с той же целью.

Когда Хорес скрылся в дальней комнате, Адалин, полагая, что осталась одна, принялась собирать вещи. Внезапно она подумала об Аяме Хадсон и о том, сколько времени эта выносливая женщина проводила с ребенком на руках. Она никогда не жаловалась на спину в отличие от мисс Виндлоу, которая невольно хваталась за поясницу весь оставшийся вечер. Уставший мозг Адалин продолжал думать об отвлечённом, внимание рассеянно блуждало по закоулкам сознания, а потому, ясно памятуя о том, что Виктор уходил куда-то несколько минут назад, девушка убеждала себя в том, что он так и не вернулся. Пребывая в наивной уверенности, она не сразу заметила мужчину, который наблюдал за её сборами, сидя в кресле, скрытый тенью от шкафа. Но когда кресло скрипнуло, девушка вернулась в реальность. Под прицельным взглядом генерала она, испытав прилив неловкости, уронила на пол коробок с иглами. Она знала, что Виктор мог быть недоволен ею и была в этом абсолютно права. Первые его слова, нарушившие тишину, заставили Адалин вздрогнуть.

— Из донесения Адамсона я узнал, что вы, цитирую: «Прижали его к стенке со своими прививками. Житья не давали, пришлось дать разрешение.» Это так? — лицо его при этом не выразило никаких эмоций.

Адалин попыталась скрыть волнение и твёрдым голосом проговорила:

— У вакцины малый срок годности. Компоненты выдохлись бы, не поспеши мы принять меры. — Она не смотрела в его сторону, но уже слышала скрип кресла, а вскоре — шаги по направлению к ней.

— Это нарушение приказа, лейтенант, — он остановился совсем рядом. — Вы подвергли риску резервные полки. А если бы враг прознал о ваших экспериментах и нагрянул в самый разгар вашей кипучей деятельности? Ты об этом не подумала?

— Я получила новый приказ от исполняющего обязанности командующего, — бросила она с вызовом, встречаясь взглядом с мужчиной. — И уверяю вас, каждый из тех, кого мы прививали, был в состоянии держать в руках оружие.

— Держать оружие — не одно и то же, что сражаться, — стало заметно, что генерал удерживается, чтобы не вспылить.

— Смею напомнить, — на смену волнению пришло негодование, — что вы затащили меня сюда с совершенно конкретным поручением, которое я выполняю и если вы чем-то недовольны, отсылайте меня обратно. Тем более, что то, на что подписывалась, я почти закончила, — в её глазах сверкнул яростный огонёк. В ту же секунду Адалин отвернулась, чтобы взять сумку и направиться к выходу, где её ждала Патриция.

— Стоять, — услышала она позади. — Разве я тебя отпускал? — Мужчина догнал её и крепко ухватив за руку, развернул к себе. Голубые глаза, по которым Адалин так скучала, теперь казались ей незнакомыми. Их покрывала кромешная синева, тёмная и безрадостная. Такими его глаза были, когда они впервые встретились, когда Виктор намеревался уехать, а девушка, рискуя всем, препятствовала ему, — перестань делать вид, что не понимаешь, зачем я тебя сюда затащил. Ты далеко не дура. — Он притянул её к себе, — если думаешь, что я так просто тебя отпущу, то даже не надейся. — Он приблизился настолько, что Адалин остро шутила запах земли и пота.

— Пустите, мне больно, — возмутилась она.

Виктор только теперь понял, что делает. Он немедленно отпустил руку девушки, прижал ладони к лицу и быстро его растёр. Придя в себя, он снова взглянул на Адалин, которая смотрела на него исподлобья.

— Знаешь, что больше всего разозлило меня? — он выждал паузу. — Не то, что вы учинили самодеятельность и не ваш натиск на подполковника, а то, что этот мерзавец всё свалил на вас. Это низко, и он своё получит.

— Могу я идти, генерал? — спросила девушка поникшим голосом.

— Иди, — только и ответил ей Виктор, осознавая всю боль от содеянного и сказанного. Но извиняться он не привык. Как только Адалин шагнула за порог, в комнату вошёл Хорес. Он прикидывался, что ничего не слышал и вообще у него дела, а для большей правдоподобности громогласно пригласил пациентов проходить по очереди. Спустя некоторое время, генерал вышел на заметно опустевшее крыльцо. Ларсен всё ещё спал, Габе принимал раненых и не собирался ложиться, рассвет брезжил, а дела почему-то отказывались делаться сами собой. Как и всегда в моменты дикой усталости, Виктор вознамерился отложить всё и выспаться, чтобы не натворить бед и не наговорить больше никому ничего лишнего.

Глава 46

«Дорогая Адалин, здравствуй.

Невозможно описать словами, как мы все по тебе соскучились и как сильно за тебя переживаем. Александр чувствует себя хорошо. Они