Смертельно опасны - Антология

Ну да, конечно. Я нашел мать там, где ее оставил, и вызвал доктора, сказал ему, что ушел утром потихоньку, чтобы не тревожить ее. Он понял, что это были таблетки, и я понял, что он понял, но он пожалел меня и сказал, что ее сердце остановилось внезапно, сказал: это часто происходит при ее болезни.

Будь она жива и если бы она не заболела, я и сейчас жил бы там. Вдвоем с ней в том доме, закрывшись от всего остального мира.

Она сказала:

– Не стану притворяться, что никогда об этом не думала. Но я никогда этого не желала. Он не плохой человек. И он добр ко мне.

– Хорошо о тебе заботится.

– Он чистит свои клюшки для гольфа после игры. У него есть кусок фланели, чтобы протирать поверхность айрона. Автомобили он отвозит на техосмотр строго по расписанию. И да, он хорошо заботится обо мне.

– Может быть, это все, чего ты хочешь?

– Я была согласна на это, – сказала она.

– А сейчас – нет?

– Не знаю, – сказала она и положила на меня ладонь. Буквально на мгновение это была другая ладонь, более крепкая и нежная, и я снова был мальчишкой. На мгновение – и потом оно прошло.

А она продолжала держать меня и не говорила ничего, но я слышал ее голос в своей голове так же отчетливо, как если бы она говорила вслух: «Согласна на это? Уже нет, мой дорогой, потому что я встретила тебя и мой мир навсегда изменился. Если бы что-нибудь случилось с ним и мы могли бы быть навсегда вместе… Если бы…»

– Ты хочешь, чтобы я убил его, – сказал я.

– О Боже!

– А разве не к этому ты все вела?

Она не ответила, лишь тяжело дышала: вдох, выдох, вдох, выдох. Потом сказала:

– А ты когда-нибудь…

– Правительство дает тебе форму, дает винтовку, посылает на другой край света. Кончается тем, что человек делает множество глупостей, которые при других обстоятельствах никогда бы не сделал.

Я полагаю, так оно и есть, но ко мне все это не имело отношения. Я никогда не служил в армии.

Один раз хотел вступить. Дрейфуешь повсюду, и разные вещи начинают казаться тебе привлекательными. Армейский психиатр задал мне кучу вопросов, услышал в моих ответах что-то, что ему не понравилось, поблагодарил меня за потраченное время и отправил идти дальше своим путем.

Должен сказать, этот тип знал свою работу. Мне бы там не понравилось, и я не пришелся бы ко двору.

Она нашла какую-то другую тему для разговора, какой-то бред о ее соседе. Я лежал и смотрел на ее губы, даже не слушая, что она говорит.

А зачем? Смысл был в том, чего она не говорила.

Она была довольна собой, а мне приходилось догадываться. Потому что она умудрялась добраться до нужной темы, не произнося нужных слов. Она играла так аккуратно, что я сам произнес то, что нужно.

Типа, я на два шага впереди, дамочка. Знал, куда вы идете, видел, что за кружной путь вы себе нарисовали, и решил сэкономить нам время.

И теперь лучше смотреть не слушая. Это было так, словно я не мог слышать ее, даже если захотел бы; все, что я мог слышать, – это ее голос в своей голове, говорящий мне то, о чем она думает. Как мы можем быть вместе до конца наших дней, и как это все, чего она хочет, и все, что ей нужно, как у нас начнется жизнь в роскоши, гламуре и путешествиях. Ее голос в моей голове рисовал картины ее представления о моем представлении рая.

Голоса.

Она заворочалась, легла на бок. Перестала говорить, а я перестал слышать тот другой голос, и она провела ладонью по всей длине моего тела. И поцеловала мое лицо и шею, а я обрабатывал ее южнее.

Ну да, конечно. Намекнуть мне о безумных наслаждениях, как только ее муженек будет мертв и похоронен. Потому что любому мужчине это понравилось бы, верно?

Штука в том, что это не могло понравиться мне. С тех пор как другая женщина приняла таблетки, которые я купил для нее, и не проснулась.

Однажды у меня было свидание с девочкой из моего класса. И перед этим она меня наставляла.

«Заставь ее отсосать у тебя. Она еще девственница и от этого не забеременеет, а тебе сделает приятно. К тому же в глубине души она мечтает это сделать. Тебе нужно просто ей помочь, подсказать, когда она делает что-то не так. Ты будешь ее наставником, понимаешь?»

Потом она уехала, и с тех пор я не люблю, когда кто-то со мной это делает.

Армейский психиатр? Думаю, он свою работу знал.

И все же она его подняла.

Он ведь работает по своим правилам, верно? Кровь приливает или нет, и ты либо не можешь его «включить», либо удержать от того, чтобы он встал. Это не значит, что мне понравилось, не значит, что я хотел, чтобы она его подняла. Чем дольше она это делала, тем меньше мне хотелось, чтобы он стоял. Чем больше делала, тем менее приятно.

Я взял ее за голову и отвернул от себя.

– Что-то не так?

– Моя очередь, – сказал я, распялил ее на кровати, сунул ей подушку под зад и вставил палец между ног, чтобы убедиться, что она стала влажной. Потом сунул палец ей в рот, чтобы она почувствовала собственный вкус.

Взобрался на нее и погнал долго и жестко, долго и жестко. У нее начался множественный оргазм, который катит без остановки, дар, который ей дают и дают.

Не знаю, о чем я думал, пока это продолжалось. Отлетел куда-то, настроился на что-то еще. Смотрел Эйч-би-о, пока она трахалась в Шоутайм[45].

Когда с ней было кончено, я остался в прежней позе, на ней и в ней. Посмотрел сверху на ее лицо – челюсть отвисла, глаза закрыты – и увидел то, чего не видел раньше.

Что она похожа на свинью. В ее чертах было что-то свинское. Прежде я этого не замечал.

Забавно.

Ее глаза открылись. Рот начал шевелиться, говоря мне, что раньше с ней ничего подобного не было.

– А ты…

– Еще нет.

– О Боже, у тебя еще стоит! Что-то…

– Еще нет, – сказал я. – Сначала я хочу кое-что знать. Когда ты вошла в этот бар?

– Целую жизнь назад, – сказала она. И расслабилась, решив, что это прогулка по волне воспоминаний. Как мы встретились, как влюбились, не говоря ни слова.

Я сказал:

– Вот это меня и заинтересовало. Как ты узнала?

– Как я…

– Как ты узнала, что я именно тот человек, который согласится убить твоего мужа для тебя?

Широко открытые глаза. Безмолвие.

– Что ты увидела? Что, как тебе показалось, ты увидела?

И мои бедра начали работать медленно, короткими толчками.

– Ты все провернула в своей голове, – сказал я.

Я раздвинул локти так, что они оказались на ее плечах, придавив ее к кровати, а ладонями обхватил ее шею.

– В общем, ты была за городом, может, подцепила какого-то везунчика, чтобы обеспечить себе алиби. Отделалась от него, потому что все время думала о том, как я это сделаю, как убью твоего мужа. Представляла в деталях: воспользуюсь ли я пистолетом, ножом или битой? Так ведь?

Она говорила что-то, но я не слышал. Я не смог бы услышать гром, не смог бы услышать Конец света.

– Забить мне голову грядущим бесконечным счастьем, но когда его не стало бы, и я тебе стал бы не нужен, верно? Может, нашла бы другого лоха, чтобы сбросить меня за борт?

Я стал входить в нее резче. И руки сильнее сжались на шее. Ужас в ее глазах, Господи, его можно было пробовать на вкус.

Потом свет в ее глазах погас, и ее просто не стало.

Три, четыре толчка – и я получил то, чего хотел. Забавно, но я этого, в общем, и не почувствовал. Механизмы работали, я разгрузился в нее, но это не назовешь чувственным, потому что, знаешь ли, не так уж много чувства во всем этом. Было облегчение и потом состояние удовлетворения, как бывает, когда поссышь, долго проходив с полным мочевым пузырем.

Штука в том, что чаще бывает так, чем наоборот. Я бы сказал, что армейский психиатр мог бы это объяснить, но давайте не делать из него гения. Все, что он понял, было то, что армии будет лучше без меня.

Да почти каждому будет лучше без меня.

Клаудии – это уж точно. Лежать теперь здесь с раздавленной гортанью и остекленевшими глазами. В ту минуту, как я ее увидел, я знал, что она уже проработала весь сценарий.

Откуда она знала? Как она выбрала меня?

И если я знал все это, если я мог прочитать ее сценарий и придумать иной финал, чем тот, который имела в виду она, почему я поставил ей выпивку? В конечном итоге – какой реальный выбор у меня был, когда она подошла и положила ладонь мне на руку?

Время уезжать из этого города, но кого я пытаюсь обмануть? Я найду то же самое в другом городе и в следующем за ним. Другая забегаловка, где я могу подраться с кем-то или нет, но в любом случае я выйду из нее с женщиной. Она может не выглядеть так роскошно, как эта, и волосы у нее могут быть не только на голове, но насчет меня у нее будут те же планы.

А если мне держаться подальше от баров? Если ходить на церковные собрания или встречи родителей без партнеров, или что-то типа того?

Могло бы и сработать, но я бы на это не рассчитывал. Такое уж мое везение: приземляться в том же самом проклятом месте.

И, как уже сказано, я действительно знаю, как их выбирать.

Еще одна восходящая звезда нового поколения фэнтези наряду с Джо Аберкромби, Патриком Ротфуссом, Скоттом Линчем, Львом Гроссманом и К. Дж. Паркером. Автор бестселлеров «Нью-Йорк таймс» Брендон Сандерсон был выбран для работы над знаменитой сагой «Колесо времени» Роберта Джордана, которая осталась незавершенной после его смерти, – грандиозная задача, решенная Сандерсоном при написании таких книг, как «Грядущая буря», «Башни полуночи» и «Память света». Он также известен как автор другой фэнтезийной трилогии «Рожденный туманом», куда входят «Пепел и сталь», «The Well of Ascension», «The Hero of Ages», а также сериала «Алькатрас»: «Алькатрас и Пески Рашида», «Alcatraz Versus the Scrivener’s Bones», «Alcatraz Versus the Knights of Crystallia» и «Alcatraz Versus the Shattered Lens». Сандерсон написал еще «Город богов», «Warbreaker», и «Firstborn». Сейчас он начал серию «Сокровищница Штормсвета» романом «Обреченное королевство». Брендон Сандерсон живет в Американ-Форк, штат Юта, и ведет сайт brandonsanderson.com.